Тьелпэ тем временем продолжал:

— Она любит гулять по окрестным лесам и легка на ногу. Хотя охотиться в самом деле прежде не пробовала.

— Какого цвета у нее глаза? — уточнил Тьелкормо.

Куруфинвион чуть слышно рассмеялся:

— Я не разглядывал, дядюшка.

— Тогда давай я тебе ее сейчас просто покажу осанвэ, а ты скажешь, она или нет.

— Хорошо.

Племянник поправил амулет на пальце и снял щит аванирэ, который, как оказалось, носил совершенно неожиданно для старшего родича. Тьелкормо вызвал в памяти образ своей незнакомки, и через несколько долгих мгновений племянник кивнул:

— Да, это Тинтинэ.

— Наконец-то! — вырвалось у Турко.

Младший родич понимающе улыбнулся, а после лицо его сразу подернулось печалью:

— Хотел бы я, чтобы мне так же легко было найти…

Он не договорил и, попрощавшись, торопливо отправился в донжон. Охотник проводил его взглядом и, с трудом преодолев искушение сразу же вновь вскочить в седло, отправился в сторону конюшен — его другу необходим был отдых.

К вечеру мороз заметно окреп, а ночью начался снег. Он шел, делаясь с каждым часом все гуще и гуще, и скоро укрыл белым покрывалом поля и леса. Тьелкормо стоял в своих покоях у окна и вглядывался в темноту. Мысли его крутились вокруг Тинтинэ: «Как она отреагирует на мой приезд? Вспоминает ли нашу встречу?» Келегорм качал головой и принимался мерить шагами пространство комнаты, с нетерпением поглядывая на небо. Сон не шел.

За два часа до рассвета он оделся и, наскоро перекусив и предупредив о цели своего отъезда верных, отправился на конюшню. Поседлав отдохнувшего жеребца и позвав Хуана, Тьелкормо выехал за ворота крепости и отправился туда, куда неудержимо звали фэа и мысли.

Светало. На чистом розоватом небе постепенно разгоралась заря, искрами отражаясь в белых снежных шапках. Конь легко бежал знакомой дорогой. Турко торопился, чутко вслушиваясь в малейшие шорохи.

Вдалеке вспорхнула птица, и он вздрогнул, поняв, что кто-то ее, очевидно, спугнул.

— Пойдем, проверим? — шепнул он коню, и друг охотно повернул в нужную сторону.

Скоро дорога стала узкой, и Охотник спешился. Конь пошел позади вместе с Хуаном, а их хозяин теперь почти бежал, поняв, что, в самом деле, слышит легкие шаги и поскрипывание снега. Судя по всему, шел либо зверь, либо… дева!

Обогнув очередную пышно разросшуюся елочку, он увидел ту самую нолдиэ, которую искал, и радостно воскликнул:

— Alasse, красавица! Счастливая встреча.

— Ясного дня! — на лице Тинтинэ расцвела широкая улыбка, глаза ее заблестели.

Он остановился, жадно впитывая исходящий от эллет свет, а после признался:

— Я искал тебя.

— Правда? — чуть удивилась и одновременно обрадовалась она.

— Да. Подумал — может, тебе еще какая-нибудь помощь нужна?

Тьелкормо затаил дыхание, ожидая ответа, от которого, возможно, зависела вся его дальнейшая судьба. Тинтинэ закусила губу и, наклонив голову на бок, несколько мгновений смотрела на него изучающее. Наконец, ответила:

— Возможно. Только ты бы все же сказал, как тебя зовут… А то как-то неудобно общаться без имени.

Турко помолчал секунду, а после ответил твердо:

— Туркафинвэ Тьелкормо Фэанарион. Но можешь называть меня просто Турко.

Дева вздрогнула от неожиданности, но почти сразу расслабилась и ответила решительно:

— Тогда вы и правда сможете мне помочь. Научите, пожалуйста, охотиться.

Ее новый тон его слегка покоробил, словно разом вдруг исчез из мира весь свет. Он тряхнул головой и ответил, старательно подчеркивая прежнюю непринужденную манеру общения:

— Хорошо, непременно. Только давай все же лучше на «ты»? Мне так больше понравилось.

В отдалении хрустнула под копытом оленя ветка. Лучи Анара проглянули сквозь кроны и запутались в волосах Тинтинэ. Она подула на озябшие руки, и Охотник, плохо понимая, что делает, повинуясь порыву фэа, в несколько шагов преодолел разделявшее их пространство и, взяв ее ладони в свои, принялся согревать своим дыханием.

Нолдиэ улыбнулась, и голос ее вновь зазвучал приветливо и звонко:

— Договорились. А я Тинтинэ.

Фэанарион признался:

— Знаю — я спрашивал про тебя.

И он, вытащив из седельной сумки собственные рукавицы, протянул их деве:

— Вот, возьми. Хотя они и большие для тебя, но все же лучше, чем ничего.

Она кивнула и приняла подарок:

— Благодарю. Раз такое дело, может, зайдем ко мне домой? Я оденусь теплее для урока.

И оба пошли бок о бок в направлении селения.

— Любимый, я… я хочу жить! — надрывно раздалось рядом, и Финвэ вздрогнул, оборачиваясь.

— Намо предложил тебе возродиться? — спросил он у Индис.

— Увы, — с грустью ответила ваниэ. — Но я… Мне надоели эти серые унылые стены! Я хочу вновь гулять по улицам Валмара и Тириона!

Финвэ вздохнул и покачал головой:

— Боюсь, ты не скоро покинешь владения Намо. Но если хочешь, поговори с ним. Я не стану препятствовать твоему возрождению.

— Благодарю тебя, муж мой, — фэа эльфийки засверкала, и та радостно упорхнула из покоев Нолдорана.

Финвэ же вновь погрузился в раздумья, пытаясь понять, чем помочь среднему сыну. В том, что Фэанаро не ошибся, и на границе мира и изнанки действительно была душа Ноло, король не сомневался. Однако и звать ее опасался, помня про рассуждения старшего о том, что такими действиями лишь окончательно убьет его.

Нолдоран настолько погрузился в размышления, что не заметил, как еще одна фэа оказалась рядом с ним.

— Я чувствую, о ком ты думаешь, — произнес Макалаурэ. — Мы с отцом были рядом и видели то, что сотворил с ним Моргот. Увы, но нам не помочь Ноло.

— Кано, ты помнишь, где это место? — Финвэ дернулся, и по его душе прошла рябь.

— Конечно.

— Отведи меня к нему!

— Ты помнишь, что говорил отец? — строго спросил Канафинвэ.

Король кивнул:

— Не переживай. Я лишь хочу побыть с ним рядом. Мы вместе, и нам нелегко. А он…

Финвэ не договорил то, что было понятно без слов и осанвэ. Макалаурэ кивнул и начал петь, выковывая из златых нитей врата. Две души шагнули в распахнувшиеся створки, и изнанка с готовностью приняла их.

— Не удаляйся от меня, — строго произнес Кано и сам удивился своему тону. Финвэ лишь кивнул и продолжил тянуться к сыну. Темнота и пустота была ему ответом.

— Он где-то здесь, я точно помню! — воскликнул Макалаурэ и вновь запел.

Легкая, едва ощутимая вибрация прошла по ткани мироздания.

— Он отвечает! — радостно произнес Финвэ и устремился вперед.

Однако фэа Ноло так и не встретилась ему, а вибрация постепенно затихла. Нолдоран вернулся к внуку и вопросительно посмотрел на него.

— Ты не сможешь увидеть его душу. Попробуй спеть. Только не зови.

На этот раз ответ пришел быстрее. Ткань изнанки бурлила, грозя лопнуть, но все же оставалась целой.

— Теперь вместе, — предложил Кано и подхватил мотив, начатый дедом. Две души делились силами, даря свою любовь и заботу озябшей от одиночества фэа Финголфина.

Сухие травы похрустывали под копытами коней, холодный ветер забирался за воротник и обжигал кожу.

— Долго еще нам добираться? — поинтересовалась Риан у ехавшего рядом нолдо.

— Полдня пути, — ответил тот.

— Благодарю, — аданет кивнула и снова принялась всматриваться в изломанную линию горизонта.

Впереди вставали острые пики гор. Анар светил ярко и щедро, словно хотел поддержать упавшую духом женщину. Фэа летела вперед, но мысль о том, что долгожданное свидание будет кратким, а после вновь придется возвращаться назад, к обыденной, повседневной жизни, убивала в сердце Риан малейшие признаки радости.

Она то и дело порывалась поторопить коня, однако не решалась обогнать сопровождавших ее нолдор. Стражи чутко оглядывались по сторонам, не теряя бдительности, и просить их прибавить шаг ей казалось опрометчивым. Однако время шло, и горы неумолимо приближались.