Лехтэ крепче сжала копье, сын, изготовившись, поднял руку. Кабан ломился прямо через кусты, не выбирая дороги. Аредэль, не утерпев, пустила копье в полет, но оно отскочило от спины зверя, лишь чуть оцарапав шкуру. Вепрь с гневом заревел и, развернувшись к новому противнику, ударил копытом в землю. Тэльво и Даэрон с тревогой крикнули и кинулись на помощь Ириссэ. Кабан ринулся вперед, и в этот самый момент в воздухе мелькнула длинная темная тень. Зверь метнулся в сторону, и разом два копья, выпущенные Лехтэ и Тьелпэ, вонзились в клыкастого противника, поразив кабана в мозг и в сердце.

Эльфы одновременно выдохнули с облегчением, а Хуан, встав на землю, отряхнулся и пролаял два раза.

— Охотитесь! — с деланным возмущением воскликнул Турко, выезжая вперед. — И без нас! Как это понимать?

Оглядевшись по сторонам, он широко улыбнулся:

— Alasse. Рад видеть всех собравшихся.

Курво спрыгнул с коня и, подбежав к брату, крепко обнял его:

— С возвращением!

Тэльво же, явно намереваясь последовать примеру Искусника, произнес:

— В конце концов, охота у нас только началась.

Распахнутое окно дышало холодом. Море ворочалось тяжело с боку на бок, плескалось белой пеной на мрамор причалов. На сером предутреннем небе постепенно гасли последние крупные звезды.

Келеборн встал с ложа и, одевшись, накинул на плечи теплый плащ. Галадриэль спала, улыбаясь во сне, и волосы ее разметались по подушке. Некоторое время ее супруг стоял, любуясь, а после прикрыл окно и вышел из покоев. Ответить на его вопросы дочь Финарфина, к великому сожалению своего мужа, не могла.

Шаги Келеборна отдавались легчайшим эхом в огромных, пустых в столь ранний час залах. Встречавшиеся по пути немногочисленные верные Кирдана учтиво склоняли головы в знак приветствия и сторонились, уступая принцу дорогу. Вскоре ноги привели его в парадную гостиную, где накануне владыка принимал их с супругой вместе с леди Бренниль. На низком круглом столе в центре по-прежнему стояла ваза с фруктами, а так же вино и сыр. Келеборн приблизился и, выбрав яблоко, с удовольствием его надкусил. Сладость плода приятно разлилась во рту.

— Я ждал тебя, — владыка Новэ выступил из тени и, кивнув в знак приветствия гостю, сделал приглашающий жест.

Келеборн молча кивнул и отправился вслед за хозяином дворца, чувствуя, что сейчас любые слова будут излишними. Эльфы вышли в сад, где на оголившихся ветвях трепетали на ветру последние листья, и отправились по усыпанной гравием дорожке к морю. Остановившись, они долго стояли, глядя, как волны мерно плещутся у их ног.

— Владыка, — заговорил Келеборн и замолчал, раздумывая, как лучше сформулировать то, что его гнетет.

Однако Кирдан не стал дожидаться вопросов и заговорил сам.

— Погляди, — он обвел широким жестом море и, наклонившись, зачерпнул рукой песок, пропустив его сквозь пальцы, — море истачивает камни, превращая их в мельчайшие частички. Разве оно убивает их?

Новэ испытующе посмотрел в глаза молодому родичу, и тот отрицательно покачал головой:

— Нет, ведь он получает новую жизнь.

— Верно. Рыбы зарываются в песок для нереста, поедают песчинки для улучшения пищеварения. Изменяя что-то ради общей пользы, мы несем благо. Силы, потраченные с пользой, возвращаются к нам сторицей и несут радость сердцу и фэа.

— Понимаю, — ответил Келеборн, — и согласен с тобой.

— Отлично.

Новэ снова сделал приглашающий жест и неспешно пошел вдоль кромки прибоя. Келеборн разглядывал его профиль и думал, что это один из тех, кто видел рождение эльфийского народа и прожил бездну лет, которая даже для бессмертных была весьма и весьма значительной.

«Не так уж много видевших воочию озеро Куивиэнен осталось в живых», — подумал он, и вслух спросил:

— Скажи, почему же тогда я ощущаю внутри пустоту?

Вдалеке пронзительно крикнула чайка. Владыка остановился и, чуть нахмурившись, обернулся к спутнику:

— Потому что ты не туда направил силы. Разрушая что-то ради самого разрушения, ты лишь питаешь это.

— Мы боролись с Тьмой.

— Верно. И она черпала в вас, в вашем гневе силы. Вы победили, но большой ценой. Гнев никуда не ведет, он несет лишь гибель. Ты понимаешь меня?

— Кажется, да, — кивнул Келеборн и вновь обратил взгляд морю.

— Я рад. Сама цель благая, и я искренне желаю тебе и твоим друзьям успеха. Но не о борьбе против Тьмы должны вы думать, а о том, что хотите привести вместо нее.

— О Свете.

— Верно. О свете, о радости. О тех, кого вы намерены защитить от Врага и кто погибнет без вашей помощи. Тогда борьба даст вам силы. Она будет сама вести вас, вы станете союзниками. И радость победы тогда станет полной.

— Я понял тебя, мудрейший, — ответил Келеборн, — и от души благодарен.

— Печально, что Тьма, царившая в Дориате, так затмила ваши сердца.

— Враг силен и коварен.

— Мы должны подумать, как защитить от его происков не только эльдар. Не торопитесь покидать Бритомбар, погостите у нас. Все вместе мы решим.

— Благодарю, Новэ. Мы с супругой охотно воспользуемся твоим приглашением.

Кирдан кивнул и сунул руки в широкие рукава, давая тем самым понять, что беседа о делах пока завершена. Эльфы стояли, глядя в постепенно голубеющие небеса, и думы обоих были устремлены в будущее.

====== Глава 87 ======

Багряная заря, жидко расцвеченная золотыми мазками, расплескалась по крышам крепости Ломинорэ. Налетавший порывами ветер то и дело рвал волосы, плащи дозорных на стенах, а так же листья на деревьях. Нолдор чутко всматривались в даль, выглядывая малейший признак возможной опасности, однако помыслы их были обращены к окну в донжоне, где всего лишь с четверть часа назад погасли светильники. Туда, где всю минувшую ночь шел совет.

Турукано резким движением распахнул окно библиотеки и, полной грудью вдохнув прохладный утренний воздух, пригладил волосы.

— Так что же ты решил, торон? — спросил он, обернувшись к старшему брату.

Финдекано тяжело вздохнул и, опустив лицо в колени, обеими руками обхватил голову. Армидель, присев на ручку кресла, ласково обняла супруга за плечи, и напряженная фигура его вдруг как-то разом расслабилась, словно исчезла туго сжатая внутри пружина.

Глорфиндель уже в который раз покачал головой и прошелся по комнате из угла в угол:

— Мы понимаем ваше горе, государь, и разделяем его, и не менее вашего желаем выздоровления арану Нолофинвэ. Но реальность такая, какая она есть — целители Барад Эйтели уже исчерпали все средства. Вы должны подумать о нолдор.

— Как ты легко говоришь, я поражаюсь! — вспылил вдруг молчавший до сих пор Эктелион. Обхватив себя руками, он выступил из тени и посмотрел прямо в лицо друга. — А ты сам? Ты точно уверен, что сможешь, если понадобится, выполнить свой долг до конца? Долг лорда, сына, мужа, отца… Что сделаешь ты сам, если жизнь не оставит выбора — преодолеть себя или стать негодяем?

Глорфиндель помрачнел:

— Я понимаю, о чем ты. И я от всего сердца надеюсь, что смогу, если понадобится, пересилить себя и поступить, как должно.

Эрейнион подошел к столу и, подняв с пола смятый пергамент, расправил его.

— Иногда наш долг заставляет жертвовать собственными желаниями и чувствами во имя чего-то большего, — проговорил он задумчиво и, подняв голову, посмотрел в укрытую прозрачными туманами даль. — Правитель — тяжелейшая в воплощенном мире работа. Любому мастеру куда как легче…

— Ты прав, йондо, — наконец заговорил Финдекано чуть хриплым голосом, словно очнувшись от выматывающего фэа неприятного сна. Распрямившись, он оглядел немного воспаленным взглядом библиотеку, остановившись на мгновение на каждом из присутствующих. — Вы все правы. И раз так, то пусть будет по-вашему. Я приму корону нолдорана.

— Благодарим тебя, атар, — все так же неспешно ответил Гил-Галад и, подойдя к отцу, положил ладонь ему на плечо. — А если дедушка очнется, то ты всегда сможешь вернуть венец ему.