— Синдар растеряны, командир, — доложил Маблунгу вернувшийся из Менегрота разведчик. — Чары спадают, и они… не знают, как дальше жить.

— Раньше думать надо было! Когда хватались за луки и мечи, — сурово ответил он.

— Они не виноваты…

— Это мы уже обсуждали, — оборвал воина Маблунг. — Ни ты, ни я почему-то не захотели убивать нолдор. А если кого из наших и посетило это странное желание, то они сумели его подавить, — строго произнес командир приграничной стражи.

Синда промолчал, но склонил голову в знак согласия.

— Лютиэн не нашли?

— Нет. Принцесса пропала.

— Наверное, уже на полпути в Ангбанд.

— Не надо так! А впрочем…

— А впрочем, нам надо уговорить Келеборна — Дориат не должен остаться без владыки, — подытожил Маблунг.

Дни сменялись днями, и жизнь в некогда закрытом для всех королевстве начала постепенно налаживаться. Не без помощи нолдор постепенно восстановили разрушенное, организовали усиленный дозор за границами, более не укрытыми Завесой, расправились с вновь давшими о себе знать пауками. Лишь один вопрос оставался нерешенным — короля в Дориате по-прежнему не было.

Келеборн однозначно отказался от короны, не желая быть навсегда привязанным к этим землям.

— Я как никогда раньше хочу увидеть иные земли Белерианда, — объяснял он. — Может, когда Враг будет повержен, мы с супругой и решим надолго обосноваться где-либо, однако примем власть лишь над теми землями и теми квенди, которые пожелают пойти за нами.

Финрод, как родич Тингола, также отказался принять корону, — он не соглашался оставлять Нарготронд. Фелагунд охотно помогал синдар, правда пока больше советом, нежели делом, так как еще не до конца еще исцелился от ран.

Наконец было решено собраться в тронном зале и выбрать короля. Все советники, мастера, охотники, воины и даже менестрели пришли сказать свое слово.

Корона, некогда принадлежавшая Эльвэ, лежала на пустом троне.

— Красивый венец, — произнес Келегорм и подошел ближе. Он осторожно взял его в руки и, немного покрутив, придирчиво осмотрел работу лучших ювелиров синдар. — Неплохо, очень неплохо, — задумчиво сказал он и вдруг надел корону себе на голову.

— Финде, что скажешь? Как смотрится? — усмехнулся Охотник.

Финдарато напряженно замер, ожидая бурной реакции синдар, и вместе с Хуаном с недоумением посмотрел на Турко.

— Ты что творишь? — гневно прошептала Галадриэль.

Тьелкормо легко рассмеялся и, сняв с себя венец, возложил его на лохматую голову волкодава.

— Пусть победивший зло определит достойного, — произнес он.

— Турко, — только и смог выговорить Финрод, глядя на коронованного Хуана.

Однако пес оставался серьезным. Внимательно осмотрев собравшихся, он потрусил к Ороферу. Впрочем, в последний момент он изменил свое решение и склонил голову перед его юным сыном, протягивая тому венец.

Синдар от неожиданности охнули, а Финрод громко и торжественно спросил:

— Готовы ли вы, жители Дориата, признать Трандуила Орофериона своим королем?

Эльфы разделились во мнении, однако большинство поддержало выбор Хуана.

— А меня спросить не желают? — проговорил изумленный синда.

— Еще чего! — весело усмехнулся довольный таким исходом Келеборн. — Привыкай… те, владыка!

====== Глава 83 ======

На чистом, ясном, без единого облачка небе всходила яркая золотая заря. Анар сиял, играя лучами, и эльфы, несшие дозор на укреплениях, любовались этим восхитительным зрелищем, от которого уже успели отвыкнуть. Тьелпэринквар и сам застыл посреди двора, словно ребенок, впервые в жизни увидевший чудо. Поймав себя на этой мысли, он светло улыбнулся и тряхнул головой.

Прохладный утренний ветерок забирался за ворот, и Тьелпэ плотнее закутался в плащ. Пахло медом и свежескошенной для лошадей травой, и фэа, казалось, тихонечко пела, наполняясь силой. Капельки росы поблескивали на сапогах, и нолдо, присев на корточки, смочил ладони и с удовольствием умылся. Однако времени все же терять не хотелось — впереди ждало множество хлопот, скоро должны были вернуться из дозора разведчики, а он еще намеревался проведать раненых. Пружинисто вскочив на ноги, Куруфинвион постарался выкинуть приятные, но столь неуместные мысли из головы и, уже не задерживаясь, направился прямиком в Палаты Исцеления.

— Ясного утра всем, — поздоровался он, переступая порог.

Эльфа сразу же окутало тонкое благоухание трав. Вдруг показалось, что он стоит не на границе Дортониона и выжженных темным огнем земель, а посреди бескрайних полей Амана.

— Айя, лорд Тьелпэринквар, — ответили в один голос привставший на ложе Айвендил и юный адан, которого Куруфинвион несколько раз мельком видел на стенах и в числе сражавшихся.

Нолдо вновь улыбнулся в ответ, и дортонионец поспешил представить своего товарища:

— Это Хундад, сын Хундара.

— Рад знакомству, — откликнулся Тьелпэ искренне.

— Я тоже, лорд!

В глазах смертного юноши сиял восторг столь сильный и искренний, что Куруфинвион, не удержавшись, посмотрел вопросительно.

— Это ведь вы сделали тот зеленый камень? — спросил Хундад, верно поняв намек.

— Лишь фигуру в нем, — пояснил мастер, догадавшись, о чем идет речь.

— Ту самую, что исцелила моего деда. Именно это я и имел в виду.

— Как он себя чувствует? — поинтересовался Тьелпэринквар. Хотя Халмира он никогда в своей жизни не видел, однако, сознавая собственную причастность к его судьбе, не мог не спросить.

— Благодарю вас, лорд, просто отлично! Рука с тех пор неизменно служит ему, хотя он некоторое время невольно опасался, что болезнь может вернуться, и даже переселился поближе к Аглону и камню.

— Хорошие вести. Благодарю.

Хундад с почтением отступил на шаг, давая возможность Тьелпэ поприветствовать Айвендила.

— Как ты себя чувствуешь? — с участием спросил тот дортонионца.

— Гораздо лучше. Целители говорят, что скоро отпустят меня.

Тьелпэринквар присел на стоявший поблизости стул и сделал Хундаду приглашающий жест. Тот охотно устроился на краешек ложа, и завязалась беседа. Тьелпэринквар расспрашивал обоих дортонионцев об охоте и местных лесах, те с удовольствием отвечали, и никто из них не услышал, как вошел Энвинион. Увидев целителя, Тьелпэ поднялся, однако тот в ответ лишь махнул рукой:

— Сегодня я не буду мучить вас, лорд. Завтра я еще раз вас осмотрю, однако, думаю, вы больше не нуждаетесь в нашей помощи.

— Рад слышать это. Как моя маленькая подопечная?

— Овсяночка? — улыбнулся целитель.

— Да.

— Отдыхает. Крыло мы смогли собрать, и скоро, думаю, она полетит. Хотите повидать ее?

— С удовольствием!

Энвинион пригласил Куруфинвиона в соседнюю комнату, и тот, кивнув на прощание Айвендилу и Хундаду, прошел вслед за целителем. Там, посреди стола, на мягкой подушке, греясь в лучах света, спала малышка-пичуга, которую эльф подобрал совсем недавно несчастной и мокрой. Почувствовав, должно быть, их приближение, птичка открыла глаза и, увидев Тьелпэ, радостно защебетала. Тьелпэринквар протянул руку, и овсяночка запрыгнула ему прямо в ладонь. На своем языке она принялась рассказывать, как хорошо она теперь себя чувствует, как ей тепло, как вкусно кормят, а крылышко почти совсем уже не болит. Тьелпэ слушал и чувствовал, как от этого рассказа опустошенная недавним поединком фэа наполняется силой.

— Я вижу, вы теперь действительно почти совсем здоровы, — серьезно заметил Энвинион.

Тьелпэ ничего не ответил, лишь кивнул и широко, от всей души, улыбнулся.

Тьма отступала, и Аракано наконец смог оглядеться. Туши убитых орков громоздились повсюду, а остатки вражеского войска в панике разбегались, ища укрытия. Нолдор повсюду преследовали и добивали тварей, посмевших осквернить их земли.

Аргон выслал коня вперед, выбрав себе целью пару варгов. Волки Ангбанда бродили по полю, безошибочно находя раненых эльфов, и принимались пожирать их. Однако бесчинства псов Моргота вскоре были оборваны несколькими точными взмахами меча и ударами копыт. Следом за варгами на землю рухнул один неосторожный орк. И еще один. И еще. Аракано преследовал тварей и одновременно выискивал глазами отца и брата, чей рог не раз слышал во время боя.