— Шевелись, падаль! Нас ждут южные земли!

«С арафинвионовской мямлей я уж справлюсь», — решил он про себя.

— Молодец, Кано, ты понял основное, — похвалил Фэанаро. — Скоро попробуем с тобой заглянуть за край мира.

— Я очень жду этого, отец, — ответил он.

— Понимаю. Но учти — сразу не пытайся дотянуться до жены и братьев. Тебе предстоит научиться контролировать не только себя, но и потоки… — Фэанаро замолчал, стараясь описать то, чему невозможно было подобрать слова ни на одном из языков квенди, — … потоки мыслей Единого.

— Но разве можно их подчинить? — удивился Маглор.

— Нет. Лишь договориться.

Макалаурэ кивнул и отступил от отца, пропуская к нему подошедшую Мириэль.

— Аммэ, — тепло поприветствовал ее Фэанаро.

— Я пришла предупредить — мне не понравилось то, что несли по коридорам майар.

— Куда они направлялись?

— Сюда, к Финвэ. Он обещал их задержать, но ты же сам понимаешь…

— Неужели они прознали о наших планах?! — воскликнул Макалаурэ.

— Или же кто-то из них услышал твое пение, — предположила Мириэль, а после повернулась к сыну: — В любом случае, йондо, тебе бы сейчас уйти.

— Я не отдам им Кано!

— Но…

Громкий голос Финвэ, донесшийся из соседних палат, оборвал спор.

— По какому праву вы нарушаете мой покой?! Я желаю тишины и уединения!

— И потому прячешь одну из жен, сына и внука там?! — ответил один из вошедших и начал разворачивать сеть.

— Я требую объяснений! Сам владыка Намо говорил о необходимости покоя…

— Отойди с дороги, король, — зло произнес другой майа.

— Я когда-то уже слышал подобное. Давно. Еще при жизни. Но не задолго до того, как оказался здесь. Я не отступил тогда, не пропущу вас и сейчас!

Третий майа взмахнул рукой, и серые нити паутины опутали фэа Нолдорана. Свет, исходивший от души, померк, и лишь маленький тусклый огонек еще трепетал, не позволяя Финвэ оказаться за Гранью.

Времени, что выиграл король, хватило для того, чтобы вломившиеся в соседние палаты майар застали там лишь печальную фэа Мириэль.

— Где твой сын и внук? — рявкнул один из них.

— Это я вас должна спросить об этом! Вы не давали мне увидеться с моим Фэанаро! Вы потеряли душу Канафинвэ! А теперь напали на моего мужа! Какому владыке вы служите?! Отвечайте!

— Вы забыли, что находитесь в Чертогах Намо?

— Я ничего не забыла! Что вы сотворили с моим супругом, псы Мельк… Моринготто?! — Мириэль подлетела к фэа короля и замерла рядом.

— Мы никогда не служили…

— Что с Финвэ?! — появившаяся из коридора Индис замерла на пороге, а мгновение спустя оказалась рядом с ним.

— Это была вынужденная мера, — ответил один из майар.

— Но, кажется, мы перестарались, — тихо добавил другой.

— Не будем более беспокоить вас. Душам для исцеления нужна тишина, — заявил третий, и майар мгновенно исчезли, оставив фэар эльфиек рядом с почти угасшей душой их мужа.

Воины Барад Эйтель сдерживали противника, не давая тому проникнуть в южные земли. Нолдор Финдекано и отряды из Гондолина обороняли более северные крупные форты, расположенные западнее главного укрепления Хисиломэ. Бои продолжались, но ярость орков постепенно угасала, как таяло и их количество.

— Думаю, тебе стоит остаться здесь, а я со своими воинами отправлюсь к отцу, — задумчиво произнес Фингон.

— Почему не я? — спросил брат.

— Лучше знаю местность, — просто ответил старший.

Турукано несколько нервно передернул плечами, но согласился:

— Когда отправишься?

— Если обстановка не изменится и не поступит иных приказов, то через несколько дней, — решил, немного подумав, Финдекано.

Тем временем их младший брат за многие лиги от них продолжал метать во врагов камни, чьи запасы неумолимо таяли.

Орки, одно время почти побежавшие, вновь воспрянули, а настроение нолдор сделалось тягостным, словно одновременно они поняли, что обречены.

Нолофинвэ приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы его храбрые и верные воины продолжали сражаться.

— Все тщетно, — неожиданно произнес Аргон и сел на камни рядом с катапультой.

— Лорд, приближается балрог! Чем заряжать — камнем или водным снарядом?

— Чем хочешь, — бесцветно ответил тот и сам же удивился.

— Да что я говорю?! — Нолофинвион вскочил на ноги и, тряхнув голов, прокричал:

— Гаси его!

В рауко полетели один за другим некрупные шарики, чья пленка мгновенно плавилась при соприкосновении с горячим телом падшего майа, высвобождая воду.

— А теперь камни!

— Последние, лорд.

— Какие есть! Что стоим?!

— Все бессмысленно… мы проиграли… Намо, прими меня!

Нолдо рванул к краю стены, намереваясь спрыгнуть вниз.

— Стоять!!! Не сметь ослушиваться приказа!

Аракано в последний момент сбил воина с ног, но подходящий случай был упущен — рауко вышел из зоны действия катапульты.

«Что происходит?» — думал он, приводя в чувство нолдор, безвольно сидевших на камнях и не желавших что-либо делать. Он не знал, что в это же время его отец на другом краю крепости также пытается удержать воинов от странных и опрометчивых поступков.

Финголфин кричал, призывая лучников стрелять, но отряды тварей спокойно проходили на юг, пока Саурон сдерживал эльфов Барад Эйтель, более всего желая, измотав, уничтожить их короля.

Фэанаро летел, раздвигая нити мироздания, и ни на мгновение не выпускал из вида сына. Макалаурэ же в первый момент показалось, что это и есть завершение его существования, окончательное, бесповоротное, такое неуместное и такое очевидное.

Арда лежала перед их с отцом фэар, переливаясь разноцветными оттенками потоков. Светящееся серебро и золото сменялось фиолетовым, местами переходило в коричневый или мертвенно-серый. Лишь в одном месте Маглор обнаружил почти абсолютную черноту. Однако, приглядевшись, все же различил и там тонкие нити золота.

А еще Арда звучала. И пусть дивная мелодия порой прерывалась диссонансом, она была прекрасна.

— Это просто невероятно, атар! — мысленно обратился он к Фэанаро. — Я больше не могу молчать. Мир так прекрасен!

Макалаурэ запел, и голос его фэа поддержали все золотые потоки Арды. Они светились все ярче, мерцали и пульсировали, делая мелодию волшебной. Тонкие нити сплетались в сложнейшие узоры, в которых можно было различить и квенди, и олвар, и келвар, и даже горы, реки, моря и озера. Маглор пел, а его отец не давал фэа оступиться и провалиться за Грань.

Наконец, несколько особо ярких золотых потоков сплелись в подобие светящихся врат, украшенных дивным узором.

— У тебя получилось! — воскликнул Фэанаро. — Теперь ты в любой момент можешь как вернуться в Арду, так и попасть сюда, в ее изнанку. Ты только что выковал для себя путь, Макалаурэ.

— Тогда поспешим назад, — ответил Маглор. — Думаю, дедушке нужна помощь.

Фэанаро согласился, и в следующий миг золотые врата отворились, пропуская две пламенеющие фэар.

— Впереди несколько отрядов ирчей, лорд, — доложил разведчик Артаресто.

— Как далеко?

— Через несколько часов встретим их, если не изменим свой путь.

— Неподалеку есть овраг. Дадим им возможность переправиться и ударим, — приказал Ородрет.

Нолдор Минас Тирита поспешили вперед, чтобы занять наиболее удобную позицию.

Первые орки показались через полчаса. Злые и уставшие от переправы через глубокую расселину, они беспечно продолжили путь по тропе, держась как можно дальше от реки.

Ородрет подал знак, и часть воинов, оставаясь еще невидимыми для тварей, отсекла их от остального отряда.

Так повторилось несколько раз, однако больше дробить тварей на относительно небольшие группы Артаресто не стал, чтобы нолдор все же не оказались слишком далеко друг от друга.

Первыми в бой вступили лучники. Надежно скрытые ветвями деревьев, они пускали стрелы одну за другой. Твари закрутились, завизжали, схватились за ятаганы и принялись рубить все, что попадалось под их грязные лапы. На землю полетели тонкие молодые деревца, ветви их более старших сородичей, а также оказавшиеся в неудачном месте другие орки.