На потемневшем небе стали зажигаться звезды, и Курво, устроив мелиссэ постель из лапника и своего плаща, начал собираться в дозор.

Волк устроился спать рядом с Лехтэ, однако та все лежала, разглядывая крохотные ночные светильники. На фэа было, несмотря ни на что, спокойно и мирно. Может быть, оттого, что муж находился рядом, и целый отряд нолдор, готовых в любую минуту защитить.

«А еще с сыном все в порядке», — напомнила она себе и улыбнулась, уже широко и светло.

— Не спишь? — спросил вернувшийся с дозора Курво.

В темноте его глаз было не разглядеть, однако голос был спокойный.

— Нет, — призналась Лехтэ.

— Тогда пойдем, кое-что покажу.

Он протянул руку, помогая встать, и, нащупав ее ладонь, повел вглубь леса. Там, среди деревьев, окутанные мягкой, рассеянной ночной темнотой, летали светлячки.

— Как красиво, — прошептала нолдиэ, любуясь.

«Как будто нет ни войны, ни Тьмы», — подумалось ей.

Она почувствовала, что объятия мужа стали теснее и одновременно нежнее. Сердце Тэльмиэль в волнении забилось, а губы Курво тем временем коснулись жилки на ее шее. Она обернулась и горячо ответила на поцелуй. Дыхание их смешалось, два сердца бились, как одно целое. Резким движением муж скинул плащ и, расстелив его на мягкой траве, увлек за собой жену.

«А война, в самом деле, может сегодня ночью немножечко подождать, — подумала она. — Тем более что дозорные — нолдор, и не пропустят ни единой твари, буде они вдруг вздумают на свою беду появиться».

Но покой ночного леса так и не был нарушен злом.

— Ты откроешь боковую дверь, а когда мы все выйдем, закроешь ее, как и было, — раздался шепот во дворе у стены.

— Но…

— Сделай, как велю! — тень грозно надвинулась на молодого адана.

— Хорошо, — кивнул он и отступил на шаг.

В разгар боя небольшой отряд атани покинул Барад-Эйтель и устремился к троллям. Враг не ожидал увидеть кого-либо из крепости вне стен, а потому люди смогли добраться до цели практически беспрепятственно.

— Достаем веревки! — приказал их командир. — Готовы? Теперь побежали!

Атани носились вокруг неповоротливых троллей, с каждым кругом спутывая их все сильнее. Однако повалить громадин оказалось не так легко, как казалось в крепости, тем более, что их наконец обнаружили орки.

Бой завязался ожесточенный и неравный. Ирчи, понимая свое численное превосходство, глумились над атани, раня, но не убивая.

— Ужин! Это мой ужин! — прокаркал один из орков и устремился к командиру людей. Тот уже с трудом стоял на ногах, а кровь заливала глаза, однако сдаваться адан и не думал. Орк стал лишь досадной преградой у него на пути — нужно было во что бы то ни стало остановить другого ирча. Того, что готовился вновь выстрелить по крепости. Пробившись к нему, командир успел отсечь твари руку, что уже подносила колдовской огонь к черной штуковине.

— Развернем ее, братья! — крикнул он своему отряду. Атани, что были рядом, поспешили к своему командиру. Тяжелое орудие не желало смещаться, а мерзкий огонь, отнятый у орка, уже жег руку.

— Еще чуть-чуть, братцы! Поднажмите!

С мерзким лязгом металл повернулся, и командир тут же поднес колдовское пламя. Взрыв был оглушительным.

Даже огромных троллей разорвало на куски. От самого же орудия, как и от людей, что были рядом, не осталось ничего и никого. Лишь несколько атани, что бились с ирчами поодаль, упали раненными на землю.

— Что они задумали? — удивился Финголфин, увидев взрыв в войске.

— Там атани! Смотрите, аран, там люди! — вскричал воин, рядом с государем.

— Упрямцы! — воскликнул он и отдал приказ лучникам помочь оставшимся из отряда эдайн.

Как ни старались нолдор, ирчей было несоизмеримо больше. Твари окружили небольшую группу людей и пленили их.

— Я предлагал вам сдаться! — вновь раздался голос большого орка. — Вы не послушались меня! Сейчас вы увидите, что ждет каждого, кто осмелится не подчиниться Владыке северной твердыни!

Ирчи приволокли первого пленника. Быстро оставив того без глаз, тварь еще какое-то время поглумилась над ним, прежде чем убила. Похожая участь ждала и второго. Третьего заставили ползти с распоротым животом, отмеряя расстояние его же собственными кишками. Четвертый продержался меньше, зато пятый не только прополз дольше, но еще и исхитрился ранить одного из своих мучителей. Шестого насадили на копье и с еще живым пошли в атаку на крепость.

Как только позволило расстояние, лучник оборвал мучения несчастного, а в войско тьмы вновь полетели камни и стрелы.

Лишь к концу следующего дня дрогнули ирчи и побежали. Конница Хитлума помчалась им вслед, разя и не щадя никого из тварей.

Нолофинвэ летел впереди, и орки разбегались от одного его взгляда. Победа была близка, когда с востока показался еще отряд.

— Раукар! — воскликнул Аракано.

— В крепость! — скомандовал Финголфин.

— Отец! Я могу…

— Это приказ! — жестко ответил Нолдоран.

— Доброго дня, атар атаринья! — поприветствовала фэа. — Не могу сказать, что рад видеть тебя здесь, но…

— Я отлично понимаю тебя, Кано, — ответил Финвэ. — Лучше я бы находился здесь совсем один.

— Скажи, почему отец так быстро нас покинул?

— Это сложно объяснить. Видишь ли…

— Он единственный из эльдар, кого выбросили из сотворенного мира, — раздался рядом голос третьей фэа. — Но Фэанаро не был бы самим собой, если б не смог найти путь и по изнанке.

Макалаурэ пытался осознать услышанное и одновременно понять, кто перед ним. Он чувствовал родство с этой душой, но не мог вспомнить, кем та являлась при жизни.

— Я твоя бабушка, — уловив эмоции внука, представилась Мириэль. Сегодня я побуду с мужем и тобой.

— А потом? — удивился он.

— Придет черед Индис, — ответила нолдиэ. — Мы предпочитаем все же держаться на расстоянии друг от друга.

— Сколь о многом я не знаю, — задумчиво произнес Кано.

— Как и все мы, — сказал Финвэ. — Расскажешь, что происходит в Смертных землях?

— Конечно. Только…

— Если не готов, мы не торопим, — ласково произнесла Мириэль.

Макалаурэ покачал головой:

— Лучше начну.

«Так хотя бы я на какое-то время забуду, что не могу здесь петь», — подумал он.

И словно эхом до него донесся голос отца:

— Ничего невозможного нет. Это Намо хочет, чтобы ты молчал. Борись, йондо.

— Твари Моргота и все его колдовство, — пробормотал Тьелпэринквар, глядя, как сотрясается далекий Тангородрим. — Что еще задумал Враг?..

Он тяжело встал, невольно поморщившись от охватившей роа мгновенной боли, и всмотрелся в расцвеченную алыми всполохами даль, словно пытался угадать грядущее. Заваленные трупами ирчей выжженные поля Ард Гален неумолимо свидетельствовали, сколь разнообразна темная фантазия Моринготто и неудержима его злоба.

— Дай мне доспех, — попросил Тьелпэ верного, и тот вздрогнул от неожиданности.

— Но, лорд, — попытался воспротивиться он, — целители все еще запрещают вам…

— Я знаю, и обещаю, что не буду лезть на рожон. Однако сейчас я должен быть не здесь, а среди воинов. Кто знает, что ждет нас всех…

Тяжело вздохнув, нолдо покачал головой, но повиновался, понимая, что лорд прав. Еще раз хорошенько осмотрев повязки, он помог Куруфинвиону облачиться, стараясь причинять неосторожными движениями как можно меньше боли, и подал меч.

— Благодарю, — откликнулся тот и улыбнулся.

— Будьте осторожны, — попросил воин.

— Обязательно, — заверил лорд.

Покинув покои целителей, Тьелпэринквар отправился к крепостным стенам и, приветливо кивнув обрадовавшемуся его появлению Айвендилу, поднялся на валганг.

Последние несколько часов царило непривычное, тяжело давящее на фэар затишье. Еще остававшиеся в живых ирчи опасались переходить заваленный трупами своих сородичей ров, чтобы не попасть под стрелы нолдор. От сваленных в кучи мертвых тел тварей несло смрадом, так что эльфам приходилось прилагать немало усилий, чтобы сохранять невозмутимость.