— Если он сможет сломать защиту…

Эктелион кивнул и достал меч:

— Значит, нужно этого не допустить. Всем приготовиться!

Фингон отдал приказ, и часть нолдор, а вместе с ними и атани, под предводительством Эктелиона и Глорфинделя покинули крепость. Орки, поняв, что их замысел разгадали, заревели и бросились в атаку.

— Держать строй! — скомандовал лорд Дома Золотого Цветка.

Тем временем Готмог все ближе продвигался к цели, не обращая внимая на сыпавшийся на него град стрел. Он легко шел прямо по острым пикам скал и по валунам, перебирался через рвы.

— Нужно его оттеснить к пропасти, — предложил Эктелион. — Иначе мы вряд ли сможем его одолеть.

Глорфиндель кивнул:

— Согласен.

И оба бросились рауко наперерез. Один из нолдор принял командование, однако часть ирчей, заметив лордов, кинулась вслед за ними.

— Держи их! — раздался крик Хуора.

Вместе с Хурином они приняли удар, пытаясь выиграть время, а балрог, взмахнув огненным бичом, обрушил его на преследователей. Эктелион одним взмахом меча отсек его часть, и Глорфидель ударил, целясь в живот рауко. Тот в ярости взревел, размахивая молотом, однако эльфы ловко уклонялись.

Ирчи все усиливали натиск, и Хурин с Хуором уже с трудом сражались, окруженные со всех сторон. К ним пыталась пробиться подмога, и громкий голос Финдекано со стены вселял в фэар сражавшихся новые силы.

Вдалеке, на расстоянии половины лиги, там, где в мирные годы у подножия гор бил родник, зияла пропасть. Туда-то и теснили падшего майя гондолинцы. Они наступали, одновременно отражая удары огненного бича, и вот уже их доспехи покрылись многочисленными подпалинами.

На помощь к Хурину и Хуору наконец подошли нолдор, и оба брата, с облегчением вздохнув, поспешили к Эктелиону и Глорфинделю.

В вышине звонко, радостно пропел рог нолдор, выпуская из крепости еще один отряд, и Готмог, крикнув что-то непонятное на жуткой смеси валарина и темного наречия, с размаху кинул молот вперед.

Хурин закричал — ноги его оказались придавлены, их полностью размозжило ниже колен. Хуор, Эктелион и Глорфиндель бросились на балрога одновременно, поражая его ударами с трех сторон.

В нескольких шагах за спиной твари уже зиял обрыв. Глорфиндель толкнул ее, закричав от острой боли в ладонях, а Эктелион, размахнувшись, полоснул рауко мечом по ногам. Балрог взмахнул руками, словно пытаясь ухватиться за что-то, и огненный бич обвился вокруг тела Хуора, увлекая его вместе с собой на каменистое дно.

Эльфы кинулись к краю обрыва, пытаясь что-нибудь разглядеть, но увидели лишь тело адана, насаженное на острые пики скал. Рядом лежала разбитая, мертвая фана балрога.

Тем временем нолдор уже несли в крепость лишившегося обеих ног Хурина, а ирчи, увидев гибель своего предводителя, бежали в панике. За ними бросились, преследуя, отряды Финдекано и Турукано.

— Но битва еще не завершена, — заметил Глорфиндель.

— Согласен.

И оба поспешили пока вернуться под защиту стен.

Нолофинвэ смотрел на выжженные поля и холмы и вспоминал, как совсем недавно огонь медленно приближался к склонам Эред-Ветрин. Он пожирал все живое на своем пути, оставляя после себя черную, мертвую землю. Колдовское пламя легко преодолевало рвы и песчаные насыпи, жадно устремляясь к северным фортам нолдор. Увы, противопоставить ему было нечего, и Нолдоран в очередной раз с горечью и болью возвращался к своему разговору с Куруфином.

«Он обещал. Сказал, что верные уже везут защиту. А вышло…»

— Я знаю, о чем ты думаешь, отец, — тихо произнес Финдекано, приехавший час назад из северного форта. — Мы защитили от огня крепость и все поселения, что находятся к югу от нее.

— Он мог поторопиться! Почему…

— Ты ведь сам знаешь, как все было. Поверь, Курво сейчас в Химладе…

— Его там нет!

— То есть? Где он тогда?

— Тэлуфинвэ, оставшийся там за главного, не изволил мне ответить — вызов принял один из их верных.

— Не знаю, что и думать, отец, — пожал плечами Финдекано. — Но прошу, направь свой гнев на Моринготто, а не на родичей.

— Я очень постараюсь. Но после того, как сгорело два наших северных форта…

— Атар! Неужели никто не спасся? — воскликнул потрясенный Фингон.

Нолофинвэ лишь покачал головой.

— Пламя распространялось слишком быстро, — с горечью произнес он.

Огонь, подошедший тогда к склонам, замер и постепенно угас, сдерживаемый горами и все же собранной установкой. Нолдор радовались и одновременно скорбели о погибших в пламени воинах дальних застав. Однако времени горевать у них не было — темное войско наступало.

Лучники день за днем прореживали ряды ирчей, но, казалось, на тех же местах вырастали новые, словно из-под земли. Тролли катили осадные машины и новое мерзкое изобретение Моргота.

— Позволь я скрытно проберусь к этим, — Аракано махнул рукой в сторону уродливых огромных туш.

— Нет, — твердо ответил Финголфин. — Держим оборону со стен.

— Но…

— Никаких «но»! Ты знаешь свое задание. Так исполняй!

Аргон развернулся и вернулся к катапультам, что в скором времени должны были обрушить тяжелые камни на головы врагам.

Барабаны били, орки кричали, и завывали варги. В оглушительном диссонансе звуков то и дело слышался смех падшего валы.

Аракано медленно считал про себя, готовясь отдать команду. Как только враг приблизился и оказался между стеной крепости и отвесной скалой, что возвышалась по другую сторону от прохода, он поднял руку, в которой был яркий светильник. Камни, выпущенные из катапульт, полетели вниз. С противоположной стороны, увидев сигнал командира, нолдор отодвинули заслонку, и огромные глыбы отработанной породы устремились по наклонному желобу на орков.

Твари завизжали, вмиг утратив уверенность. Однако барабаны забили громче, а вскоре раздался оглушительный хлопок. Часть стены Барад Эйтель исчезла в облаке пыли, а когда та осела, Финголфин понял, о чем предупреждал его Маэдрос. Верхняя часть укреплений в том месте разрушилась, не оставив в живых почти никого. Лишь несколько воинов пытались подняться и первыми встретить орков, что уже поднимались по приставленным лестницам.

Аракано был чуть в стороне и потому почти не пострадал. Лишь голова немного гудела, но меч он держал твердо.

— Сталкиваем тварей! Ни один ирч не ступит на эти камни! — прокричал он, не зная, что в другой стороне крепости отец отдает такие же команды и сам одним из первых перерубает штурмовые канаты.

Король без устали вздымал свой меч, разя слишком наглых тварей. Лучники беспрерывно спускали тетивы, копейщики кололи и опрокидывали орков со стены. Казалось, что еще немного, и враг побежит. Однако вместо этого раздался еще один оглушительный хлопок. Каменные осколки брызнули во все стороны, а один с силой ударился о шлем короля. Нолофинвэ качнулся, чуть отступил назад и споткнулся о тело убитого взрывом воина. Барабанный грохот усилился, а тролли уже подкатывали новую осадную башню.

— Ваш король повержен! Сдавайтесь, и господин будет милостив к вам! — прокричал один из командиров армии Моргота. Высокий и грозный орк нагло стоял на все приближавшейся к стене башне, готовясь ступить на камни Барад-Эйтель.

— Лжец! — в повисшей тишине раздался голос Нолофинвэ. — Смерть слугам Моринготто!

— Сме-е-е-ерть! — донеслось со всех сторон, и воины Хисиломэ как один поднялись вслед за Нолдораном.

Над железными пиками Тангородрима прокатился гневный, внушающий ужас рев.

— Что случилось, Владыка? — спросил Саурон.

Сторожившие врата орки перестали жевать, с трепетом уставившись вверх. Моргот ударил кулаком по подлокотнику трона, вызвав в горах небольшой камнепад:

— Проклятые нолдор! Как смеют они сопротивляться с таким упорством?! Наша атака на Дортонион выдохлась, земли сыновей Феанора устояли.

— Есть еще владения этого выскочки Финголфина, Владыка, — попытался успокоить его Артано.