— Зарядите баллисты, — приказал Кирдан Корабел, поднявшись на стену.

Твари, заметив устройство, напоминающее гигантский арбалет на колесах, отлетели подальше, пронзительно визжа, однако Эрейнион только покачал головой.

— Против варгов она и правда пригодится, — заметил он вслух. — Если кто-нибудь из них вдруг осмелеет и решится перепрыгнуть ров — бейте.

— Все сделаем, — откликнулся Острад.

А сын Финдекано вновь задумался, как разобраться с противником раз и навсегда.

«Поджечь их? — он критически осмотрел визжащую что-то на темном наречии Тхурингветиль и покачал головой. — Так она и подставилась, жди. Однако….»

Идея внезапно посетила его, словно удар молнии в грозу.

— Принесите стрелы, несущие свет Анара и Исиля, — попросил он ближайшего стража, и тот бросился через двор в сторону складов.

Острад просиял:

— Как мы сами о них забыли! Недаром эти порождения мрака боятся света.

— Не ты ли говорил, что все предусмотреть невозможно? — с улыбкой напомнил Эрейнион.

— Верно.

У рва между тем происходило какое-то движение. Варги решились, и первый из них, хорошенько разбежавшись, прыгнул через ров. В ответ мгновенно взвизгнул механизм баллисты, и копье вонзилось твари прямо в пасть, выйдя через горло. Варг захрипел и упал в воду. Тхурингветиль заверещала, и летучие мыши бросились в атаку, целясь защитникам города в головы. Те отбивались, кто-то даже швырнул в одну тварь факел. Однако было ясно, что еще немного — и оборона может захлебнуться.

— Вот, лорд! — раздался в этот момент крик воина, и кто-то сунул Эрейниону прямо в руку несколько стрел.

— Бейте их! — крикнул тот и с нежностью поглядел на блеснувший слабым голубым светом наконечник.

Звонко пропела тетива, отправляя в полет оперенную смерть для падших майар, которая взвилась в воздух, разделив небо сияющей голубоватой чертой на две неравные части, и ближайшая летучая тварь закричала от боли. Сын Финдекано натянул лук, ища взглядом Тхурингветиль, и сразу послал в полет одну за другой несколько стрел. Крылья майэ охватило золотое пламя, и та полетела назад, быстро теряя высоту и на ходу пытаясь принять человеческий облик. Это ей почти удалось, однако одно изуродованное крыло так и осталось на спине, да правая нога была сильно обожжена, и потому слуга Моргота хромала.

Варги рычали и пятились, очевидно пребывая в растерянности.

Защитники города украдкой переводили дух, гадая, придет ли передовому отряду врага подмога, или же только эти твари прорвались сквозь ряды нолдор.

— Устроим вылазку? — предложил Острад.

— Согласен. Нельзя позволять им уйти — неизвестно, кто еще в этом случае может пострадать. Приготовь отряды.

Друг ушел, а юный лорд подумал, что если к тварям в самом деле кто-нибудь явится, то это будет означать, что рубежи нолдор пали.

«Ибо живыми их отец и дед не пропустят».

В лесу становилось все светлее, и хотя ладья Ариэн стремилась к западному краю небосклона, многовековой сумрак исчезал, а не усиливался.

Свежий, совсем юный ветерок задорно пробежался по кронам деревьев и, смеясь, ударил в незапертую дверь кузницы.

Эол отложил инструмент и вышел на порог. Гостей он не ждал, а те немногие квенди, что жили рядом с ним, заходили без стука.

— Кто здесь? — спросил он и огляделся.

Знакомый и привычный Нан-Элмот исчезал на глазах. Птицы начинали петь, листья радостно шелестели, а прохладный воздух принес почти забытую свежесть. Эльф замер, прислушиваясь к месту, что давно стало домом. В нем не было больше тоски и печали, отчаяния и затаенной злости. Синда расправил плечи и шагнул за порог.

«Как странно. Я думал, этим лесом владеет любовь. Я и сам желал изведать ее… — думал Эол, широко шагая по знакомым и в то же время совершенно иным тропам. — Кто была та дева в белом? Впрочем, сейчас это неважно. Не я — лес жаждал увидеть ее здесь. Тоже не то. Магия, вот что тянуло ее ко мне, а меня заставляло… лучше не думать, что именно должен был сделать с ней я. Теперь же мой дом свободен».

— Мастер! — окликнул его один из квенди. — Вы куда?

— Я… я не знаю, — честно ответил Эол. — Навстречу судьбе, наверное.

— Вы вернетесь?

— Возможно, — прислушавшись к себе ответил он. — Пока же все, что здесь, — ваше.

— Но вы же не отправитесь пешим? — забеспокоился синда.

— Нет, — усмехнулся кузнец. — Но только если вы поторопитесь мне привести коня. Я спешу.

Куда он так торопился, Эол не знал, но более не желал находиться в лесу, только что утратившему остатки магии, некогда наложенной на него Мелиан. Он даже не подозревал, что майэ перестала существовать, как не ведал он о том, что на севере идет война, что родной Дориат остался без своих правителей, а на его границе именно в эти минуты решается судьба королевства. И уж точно он не мог догадываться, что, покинув привычный полумрак, он обретет свет, ярче лучей Анара, истинный свет, что еще в предначальную эпоху эльфы назвали любовью.

Твари накатывались на склоны Эред Ветрин, словно море в шторм — столь же мощно и неотвратимо. Они орали, рычали, скрипели зубами. Кривые сабли и ятаганы мелькали в воздухе, пытаясь достать эльдар или хотя бы атани, но воины стойко держали оборону.

— Если бы не ваша помощь, мы бы давно пали от усталости, — заметил Финдекано, когда Тургон приказал своим воинам сменить на стенах лучников Хисиломэ.

Турукано кивнул, явно не зная, что ответить, и поискал взглядом Эктелиона. Лорд Дома Фонтанов сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей в оружейные, и, пользуясь временным затишьем, играл на флейте. Старший проследил за взглядом брата и поинтересовался:

— Как он? В его глазах я читаю…

Фингон не договорил и сокрушенно покачал головой.

— Держится, — ответил младший. — Если не знать, что сердце его задето, то ни за что не догадаешься — по-прежнему бодр и весел.

— Даже так?

— Удивительно, правда? Но Ненуэль не прогоняет его и охотно общается, по-дружески, разумеется. Когда мы покидали Ондолиндэ, она пожелала ему, как и всем прочим, удачи в бою. Эктелион берет то, что ему могут предложить, и на большем не настаивает. Не переживай — он не сорвется и не подведет в неподходящий момент. Все будет хорошо.

— Тогда не будем больше об этом, — откликнулся Финдекано и задумчиво поинтересовался: — И все же интересно, кто его соперник?

— Мне тоже, поверь, — признался Тургон. — А впрочем, что от нашего знания изменится?

Старший пожал плечами. Братья помолчали, собираясь с мыслями, а после разошлись каждый к своему отряду.

Склоны Эред Ветрин были усыпаны горами орочьих тел, особенно смрадно вонявшими, когда с севера дул порывистый, холодный ветер. Эльфы морщились, завязывали лица платками, однако предпочитали не покидать постов. Атани были менее стойкими, однако и среди них оказалось немало тех, кто стоял на стенах крепости плечо к плечу с нолдор.

На небе ненадолго показался Исиль, однако вскоре вновь набежали облака, и тогда вдалеке, у подножия гор, послышался нарастающий гул. Глорфиндель с Эктелионом бросились на стену и увидели, что орды тварей пришли в движение.

— Передышка закончилась, — задумчиво заметил лорд Дома Фонтанов и с легким вздохом сожаления сунул флейту за пазуху.

Земля чуть подрагивала, вздыхая, словно от невыносимой боли.

— Всем приготовиться! — раздался крик Финдекано.

Однако поведение ирчей в этот раз чем-то неуловимо отличалось от привычного. Глорфиндель нахмурился, пытаясь понять, и вскоре увидел, как сквозь ряды тварей движется балрог.

— Готмог, — догадался Эктелион. — Они что-то придумали?

— Вероятно, — откликнулся эхом его товарищ.

В первые дни валараукар не могли преодолеть защитную установку и отступили, в ярости давя своих же воинов-ирчей. Однако теперь главнокомандующий армиями Ангамандо шел, держа в руках огромный молот и плеть, и сердце Глорфинделя замерло: