«Дозорные бы доложили. Скорее всего это усталость. Надо просто поспать…» — Кано зевнул и с изумлением обнаружил, что стоявший рядом воин обустраивается на отдых, хотя еще мгновение назад был бодр.

Превозмогая усталость, Маглор поднялся на башню и обнаружил спящими всех дозорных. Тем временем темное войско, небольшое, но по-прежнему опасное уверенно шагало к крепости. Впереди же него полз огромный змей.

— Что за Морготово отродье?! — воскликнул Канафинвэ. — Просыпайтесь!!!

Никто из воинов не пошевелился. Да и сам Маглор уже с трудом отгонял убаюкивавшее шипение, уговаривавшее его отдохнуть. Он даже прикрыл глаза и тут же увидел Алкариэль, беззащитно стоящую перед войском Врага.

Тряхнув головой и прогоняя чары Глаурунга, менестрель запел. Сначала немного хрипло и неуверенно, однако с каждой нотой его голос креп, а воины пробуждались.

Когда переправа через Сирион осталась позади, Турукано приказал прибавить шаг.

— Впереди Минас Тирит. Вы навестите кузена? — уточнил на всякий случай Глорфиндель, глядя, как вдалеке виднеются белые башни города на острове.

— Нет, — покачал головой Нолофинвион. — Времени мало. Посмотри, тучи сгущаются и свет блекнет.

Оба нахмурились и обратили взор на север. Предчувствие, что битва вот-вот начнется, подгоняло, и скоро было решено сократить число стоянок. Двигались отряды Ондолиндэ скрытно, а потому разъездов родичей-нолдор им не встречалось.

Подозвав одного из верных, Тургон передал ему письмо:

— Скачи в Хисиломэ к Нолдорану и передай, что мы ждем от него приказа.

— Будет исполнено, лорд, — ответил тот.

Гонец ускакал, а гондолинцы продолжили путь, двигаясь на север к истоку реки. Над головами нависали низкие серые тучи, резкие порывы ветра, казалось, задались целью то ли выбросить воинов из седел, то ли заставить повернуть назад. Эктелион хмурился, оглядывался и с каждой минутой все отчетливее понимал, как верно они сделали, решив присоединиться к битве.

Земля дрожала, до нолдор доносились отдаленные раскаты грома. На горизонте вспыхивали отблески огненного зарева.

— Как бы не опоздать, — беспокоился Глорфиндель.

Раздался низкий, протяжный свист, и из подлеска выехали дозорные.

— Государь, орки напали на небольшой отряд нолдор! Те двигались на запад в сторону Хисиломэ и везли что-то тяжелое.

— Скорее, на помощь! — скомандовал Тургон.

Эктелион и Глорфиндель передали приказ войску, и отряды Ондолиндэ перешли в галоп, стремясь успеть к месту схватки.

Битва в проходе Аглона шла вторые сутки. Нолдор не давали тварям прорваться в Эстолад, желая остановить их в узком ущелье.

Несмотря на отличные укрепления и ловушки, орки все же наседали, медленно тесня эльфов на равнину.

Куруфин в очередной раз пожалел, что рядом нет брата, которого с охотниками можно было бы направить секретными тропами в тыл врага. Конечно, отряд, судя по времени, уже достиг цели, но без привычного командира выполнение задания могло затянуться.

А еще, в минуты затишья Искусник мыслями тянулся к жене и сыну. Фэа пока не тревожилась и оставалось надеяться, что Дортонион еще не принял удар. В том, что это лишь вопрос времени, Куруфин не сомневался. А потому стоило не только отстоять свои земли, но и прийти кузенам на помощь и вытащить с нагорий семью.

Тот бой был особенно тяжелым. Ирчи на варгах все же прорвались в Эстолад, задавив нолдор своим числом. Однако твари рано радовались — на равнине в них врезалась конница Химлада. Куруфин рубил слуг Моргота, сминал своим конем, а с флангов их расстреливали лучники. Орки орали, визжали и хрипели — лакомая победа обернулась для них горьким поражением и смертью.

Вдруг, прямо посреди боя, Искусник увидел сына, что держал оружие Врага и не замечал стоявшего за спиной рауко. Собрав все силы для мысленного приказа бросить бич, Искусник отвлекся и пропустил удар. Рука повисла и выронила щит. Впрочем, им он воспользоваться все равно бы уже не смог. Не в меру шустрый орк поплатился за нанесенную лорду рану — верный тут же снес ему голову.

— Как вы?

— Все хорошо, он бросил бич, — ответил Куруфин.

— Что? — не понял его нолдо.

— Не бери в голову. И… осторожно!

Варг был уже в прыжке, когда добыча неожиданно ускользнула. Вместо сочного эльфийского мяса в брюхо попала жесткая сталь. Залитые липкой кровью, нолдор продолжили бой.

Лишь с третьим рассветом эльфы Химлада получили возможность немного отдохнуть, а их лорд связаться с братьями. Майтимо по-прежнему сражался, а принявший вызов верный быстро ответил, что Химринг держится. Кано молчал, Морьо тоже.

«Что ж, пора мелким приходить на помощь», — подумал он, узнав, что на Амон Эреб все спокойно.

— Конечно, Курво, — ответил Питьо. — Тэльво уже собирает отряды. Он прибудет в Химлад. Я же останусь в наших землях, вдруг и до нас доберутся твари.

— Жду. И передай ему, что я сразу же отбуду в Дортонион.

— У них там совсем плохо?

— Надеюсь, что нет. Но там сейчас Лехтэ и Тьелпэ.

— Понял. Тэльво прилетит быстрее ветра.

— Благодарю.

Теперь оставалось сделать чуть ли не самый важный вызов и узнать, как обстоят дела в нагорьях. Однако его опередили.

— Приветствую, Ноло, — принял вызов Искусник.

— Доложи обстановку.

— Сражаемся. Держимся. Близнецы поддержат Химлад.

— Это хорошо, — ответил Нолдоран, но тут же нахмурился, разглядев перевязанную руку.

— Почему не отвечает Кано?

— Сам бы хотел знать. Но, судя по всему, основной удар пришелся на Химринг. Во Вратах тоже должно быть жарко.

— Как и в Дортонионе.

— Что?

— Мне доложили, что в нагорья прорвались валараукар.

Куруфин выругался сквозь зубы:

— Я приду на помощь.

— А как же Химлад?

— Основной удар мы отбили. Тэльво справится. Но… до его прибытия я не имею права оставлять свои земли.

— Согласен. Но не медли. Мы сдерживаем врага в горах, но тварей слишком много — мне некого послать на помощь Ангарато и Айканаро.

— Через несколько дней я буду там. Со своими воинами.

— Хорошо. До связи.

Убрав ладонь с палантира, Искусник тяжело вздохнул и, глотнув воды и съев лембас, выслушал донесения разведчиков и принялся строить планы — орки все не кончались.

Ворвавшийся в окно мастерской ветер принес звон оружия и запах гари. Ненуэль встрепенулась и, откинув в сторону молоток, бросилась в сад.

На хмуром небе сквозь гряды облаков пробивались скудные розовые лучи рассвета. Кроны шелестели, листва словно силилась оторваться от веток и куда-то улететь. Ветер взметал волосы девы, рвал подол ее платья.

— Тьелпэ! — крикнула она ввысь, словно тот мог ее услышать.

Дыхание перехватило, и долгих несколько секунд дочь Глорфинделя не могла вдохнуть. Она прислушивалась, пытаясь понять, о чем хочет поведать ей фэа, и вскоре явственно расслышала скрежет стали, вопли тварей тьмы, о которых знала лишь по рассказам, и голос того, к кому были обращены теперь все ее думы.

«Как ты?! — послала на восток она подобный стреле зов. — Тьелпэ!»

Она закрыла глаза, надеясь уловить хотя бы самый слабый отклик, и ее обдало огнем. Ненуэль с трудом сдержала крик. Казалось, словно кожу сперва ошпарили крутым кипятком, а потом попытались содрать заживо. Однако сознание оставалось ясным, а роа бодрым.

«Значит, он жив? — догадалась она. — Идет бой?»

Она послала осанвэ, стараясь сложить в зов всю свою любовь и передать силы, если те и впрямь были нужны ему в этот момент. Волна тепла и нежности вырвалась из тесных пределов долины Тумладен, перелетела через горы и реки и устремилась туда, куда вела ее тонкая ниточка, связавшая двух эльдар. У северных рубежей Тьелпэ на мгновение замер, всей фэа впитывая донесшийся издалека зов, и на сердце его стало немного теплее и светлее.

Целитель, прибывший вместе с основным войском Дортониона и обрабатывавший его ожоги, сделал неосторожное движение, и Куруфинвион поморщился. Связь прервалась.