«Непобедимых противников не бывает», — напомнил себе Тьелпэ, выискивая слабые места в обороне.

За его плечами сражались дортониоские стражи и прибывшие из Химлада нолдор. А дальше… дальше начинались края, в которых жили эльфы и атани. И что с ними будет, если позволить валараукар уйти? Они найдут брешь в обороне и нападут на мирные селения, сожгут лес…

Любовь ко всему живому, к последней травинке, к келвар и олвар, ко всем населявшим Белерианд квенди зародилась в груди Тьелпэринквара и начала расти, наполняя силой. Он ринулся вперед, и стоявшим на стенах нолдор показалось, что его окружает белое сияние. Куруфинвион взмахнул мечом, полоснув балрога по животу, затем вогнал оружие почти до самой гарды. Жар опалил нолдо, а рука с трудом удержала рукоять. Металл доспеха начал медленно плавиться. Балрог издал жуткий вопль, разнесшийся по всей округе, долетевший до крепости и затерявшийся среди сосен нагорья, закачался, и тогда Тьелпэринквар, собрав все силы, толкнул его. Падший майя упал в воду, и река вспенилась, исходя паром. Валарауко недвижной глыбой замер на дне, а его бич превратился в подобие гигантской скользкой змеи, утратив свой огонь.

Два оставшихся балрога все же прорвались сквозь пытавшихся задержать их нолдор, и кинулись вперед, к Тьелпэ. Куруфинвион пустил коня в галоп, уходя от противника. Упавший в воду огненный бич остыл, став на вид самым обыкновенным, и нолдо осенила мысль. Он влетел в воду и, быстро спрыгнув с коня, подобрал оружие врага. Рукоять не хотела лежать в ладони, неприятно колола пальцы темной магией, отнимая немало сил, нужных для подчинения бича.

Удар пришелся совсем рядом. Лицо горячо и больно обдало паром, а конь, заржав, шарахнулся в сторону и выпрыгнул на берег. Балрогов он не интересовал, а подобравшийся слишком близко ирч тут же получил копытом.

Тьелпэринквар же, проскользнув под руками тварей, принял бой пешим. Стараясь ускользать от ответных ударов, он бил мечом в живот и руки, одновременно пытаясь спутать им ноги бичом. Наконец, раскрутив его, он захлестнул одного из валараукар и толкнул в воду. Тот упал недалеко от первого и пронзительно заревел, так что нолдор на мгновение показалось, что они оглохнут. Тьелпэ, не обращая внимания на боль от ожогов, принялся рубить тело мечом.

Силы постепенно покидали нолдо, казалось, что он вот-вот упадет, но он упорно продолжал сжимать бич и глядеть на убитого им балрога. Словно со стороны Куруфинвион видел себя и не понимал, почему бездействует. Совершенно неожиданно вспомнился танец с малышкой Ненуэль, а потом раздался суровый голос отца, велевший ему что-то бросить. Пальцы разжались с некоторым усилием, бич выпал, и в следующий миг Тьелпэ словно очнулся ото сна. Любовь к семье, к дочери Глорфиделя и ко всем квенди, стоявшим сейчас за его спиной, по-прежнему придавала сил. Он развернулся, чтобы продолжить бой, не догадываясь, что сейчас в проходе Аглона Куруфин, несмотря на только что полученную рану в руку, облегченно вздыхает и вновь яростно продолжает бой.

Нолдор спешили к своему лорду на помощь, оттесняя и окружая третьего вларауко. Слышались крики ярости, трубил чей-то рог. Небольшой отряд продолжал сдерживать тварей Моринготто, а из крепости тем временем летели на север воины Дортониона. Подмога была близка, однако, увы, не только эльфам. Моргот продолжал наступление.

— Слушайте, мои подданные, мои верные синдар! — заговорила Мелиан, собрав вокруг себя немало эльфов.

«Иди, Лютиэн! Дальше только твой путь», — мысленно приказала она дочери.

«Я не могу, nana».

«Можешь! Убей!»

Лютиэн сама распахнула дверь в тронный зал и сделала шаг вперед.

— Сегодня утром, — продолжала говорить Мелиан, — нолдор пересекли границу Дориата!

— Как?

— Этого не может быть!

— Что со стражей?

— А как же Завеса?

Голоса неслись со всех сторон.

— Тише, мои дорогие, тише! — угомонила она толпу. — То пришел родич вашего короля.

Вздох облегчения пронесся по рядам синдар.

— Но он пришел с войском!

Жители Дориата ахнули.

— Грядет страшное! Готовьтесь защищать свои дома и семьи! Готовьтесь отстоять наш Дориат!

— Да здравствуют король и королева!

— Слава Элу!

— Слава Мелиан!

— К оружию, мои дорогие! Не дадим нолдор повторить то, что они сотворили с нашими дальними родичами за морем!

И в тот же миг каждый из присутствовавших словно воочию увидел залитые кровью белые плиты Альквалондэ. Израненных телери без всякой жалости добивали нолдор. Слезы замерли в глазах у синдар — вот один из сыновей Фэанора перерезает горло совсем юной деве, а рядом никто иной, как нынешний государь Нарготронда, сам наполовину принадлежащий к морскому народу, пускает стрелу за стрелой в распростертого на камнях морехода…

— Смерть убийцам! — наконец раздалось в толпе.

— Смерть нолдор! — донеслось в ответ.

И никто из них не заметил, когда и куда подевалась их королева.

— Дочка, рад видеть тебя, — Тингол встал с трона и пошел навстречу Лютиэн. — Ты не знаешь, что за шум?

Принцесса молчала и боролась, не желая подчиняться магии, что заставляла ее идти на встречу отцу и судьбе.

— Я. Не. Могу.

— Чего, дочка? Сказать мне? Неужели это твои поклонники подрались? — рассмеялся Элу.

«УБЕЙ!» — раздался в голове голос матери.

«КРОВИ!» — кричала сталь в руке, до времени спрятанная в складках платья.

— Государь! — дверь с грохотом распахнулась, и Келегорм с Галадриэль увидели принцессу, стоявшую перед отцом в самом центре зала.

— Что происходит? — Эльвэ развернулся к вошедшим.

«Сейчас! Бей!» — приказала Мелиан.

Рука Лютиэн дрогнула, но все же была остановлена волей принцессы.

«Слабачка! Тебе выпала такая честь — быть орудием в Его руках! Так пусть Оно вершит твою судьбу! УБЕЙ!» — последний приказ относился к клинку, что сжимали пальцы Лютиэн.

— Я повторяю, что случилось, Галадриэль? И кто это с тобой? — Элу начал сердиться.

— Государь, — начала она. — Мы бы хотели просить вашей аудиенции…

— Берегись! — заорал Тьелкормо, увидев блеск стали.

Тингол непроизвольно отшатнулся, но рука его дочери уже завершала смертельный выпад.

Клинок вошел в грудь короля Дориата, и лишь тогда пальцы Лютиэн дрогнули, и она закричала, осознав содеянное и невольно открывая сознание. Приказ последовал мгновенно, и дева выдернула кинжал, предварительно провернув его в груди отца. Кровь фонтаном брызнула на пол, заливая плиты зала, одежду и даже волосы мертвого короля.

— Тебе не уйти, гадина! — рявкнул Турко и попытался схватить принцессу за руку. Однако вместо этого в его ладонь легла рукоять кинжала.

Артанис тоже попыталась поймать Лютиэн, но ее пальцы ощутили лишь пустоту. Поскользнувшись в крови, она больно ушибла колени, но все же склонилась над телом Элу и закрыла ему глаза.

— Взять их! — голос принцессы эхом разнесся по залу.

— Убийцы! — стража устремилась к Келегорму с Галадриэль.

Охотник отбросил кинжал Лютиэн, не желая держать в руках оружие Врага, и заслонил собой Галадриэль.

Завладеть мечом одного из синдар было несложно, но вновь сражаться с собратьями не хотелось совершенно. Однако выхода у него не было.

Тьелкормо старался обезоружить или хотя бы оглушить стражников, но те упорствовали и продолжали наседать. Когда первая алая капля сорвалась с его меча, он вздрогнул и пропустил удар.

Сразу двое синдар устремились к безоружной Нервен, а он все не мог опереться на левую ногу.

— Беги! — закричал он, краем глаза отмечая, как один из стражей собирается метнуть нож в кузину.

Меч сорвался в полет первым, практически пригвоздив к полу несчастного.

Дверь распахнулась, впуская нолдор и сопровождавшего их Келеборна.

— Мельдо! — ахнула Артанис и невольно заслонилась рукой, словно та могла остановить клинок другого стража.

Келеборн бросился к любимой, на ходу обнажая меч, однако в этот самый момент с тетивы лука Финдарато сорвалась стрела. Жизнь сестры была ему дороже всего остального.