— Пойду проверю, сколько лембаса уже готово, и напеку еще, — сообщила Ненуэль и встала.

— А я отправлюсь к отцу, — ответила Идриль.

Они распрощались, и дочь Тургона, проводив подругу, убрала чертежи в стол и вышла из мастерской в сад.

Трава, по-прежнему шелковая и мягкая, манила, и Итариллэ, разувшись, сделала первый шаг. Уже привычно она закрыла глаза, и мысль ее устремилась вдоль русла подземных вод на север. Туда, где дрожала земля, и крики тварей на черном наречии хлестали ее, нанося неисцелимые раны. Земля мучилась, и сердце девы, наполнившись состраданием, дрогнуло.

Она не знала, сколько так простояла, однако, когда рука стража осторожно коснулась ее плеча, небо на востоке успело потемнеть.

— Принцесса, король зовет вас на совет.

— Благодарю, — ответила та и поспешила в кабинет Турукано.

Удары сердца отсчитывали мгновения, оставшиеся до новой битвы, и дева спешила, боясь опоздать. Толкнув дверь, она услышала голоса Эктелиона и Глорфинделя и вошла внутрь.

— … Наши воины готовы выступать, но вопрос направления по-прежнему остается открытым, — говорил лорд Дома золотого цветка.

Эктелион кивнул, соглашаясь:

— Удар Врага одинаково возможен по всем крепостям сразу. Кто знает, сколько сил он успел накопить за время мира. Они могут оказаться поистине чудовищными.

Оба замолчали, вглядываясь в линии на карте, а Турукано, заметив дочь, кивнул ей, приветствуя. Идриль приблизилась и заговорила:

— Мне кажется, сперва стоит получить приказ Нолдорана. Но и время терять не следует.

Военачальники обернулись к ней.

— Что ты хочешь сказать? — спросил король прямо.

Принцесса прошлась, ступая бесшумно по-прежнему босыми ногами, и продолжила:

— Хисиломэ и Ломинорэ надежно защищены высокими горами, а так же мужеством нолдор и дяди Финдекано. Минас Тирит укрыт великой рекой — твари боятся ее. Дортонион же внушает мне больше всего опасений. С севера их защищают лишь низкие холмы, и в случае удара им будет тяжелее устоять. Но мы не можем знать планов Врага. Мой совет — станьте лагерем вблизи истока Сириона. Оттуда вы быстро сможете перебросить войска туда, где в них возникнет необходимость. А сами пошлите, не откладывая, гонца к Нолдорану за приказом.

Нэри переглянулись, и Тургон кивнул, признавая правоту дочери.

— На том и решим, — подвел он итог совету. — Выступаем утром.

— Хорошо, — согласились оба командира.

— Удачи вам, — пожелала Идриль, — и да хранит вас Эру.

И она, кивнув отцу, покинула кабинет.

Крупная капля росы повисла на самом кончике травинки, блеснула в луче показавшегося между ветвей деревьев Анара, сорвалась и упала на землю. Лехтэ улыбнулась мечтательно и светло и пружинисто встала.

Пели птицы, приветствуя наступавший день, и упиравшиеся, казалось, в самые небеса сосны казались окутанными золотой дымкой.

— Удивительно красивые у вас леса, — сообщила нолдиэ и, быстро оглядев себя, отряхнула колени от налипших сосновых иголок.

— Очень рады, что вам нравится, леди, — откликнулся один из сопровождавших отряд дозорных.

— Каждый уголок Белерианда, где мне довелось побывать, не похож на другие и по-своему уникален, — принялась рассуждать она и, подойдя к костру, подкинула пару свежих поленьев.

— Вы, кажется, проделали длинный путь от гаваней Бритомбара? — с интересом уточнил страж.

— Верно.

Достав из сумки каштаны, она принялась ловко их надрезать, одновременно вспоминая. Дортонионцы сперва слушали, а после включились в разговор, рассказывая о собственном крае.

Из подлеска вышел обходивший посты Тьелпэ и, кивнув командиру караула, присоединился к матери.

— Ты отправишься к северным холмам сразу по прибытии? — уточнила Лехтэ у сына.

— Хотелось бы. Не знаю, сколько времени нам отпущено — следует торопиться. Ты поедешь вместе со мной?

— Разумеется, — решительно подтвердила нолдиэ. — Должна ведь я посмотреть на вашу знаменитую установку не только в мастерской.

Тьелпэринквар весело улыбнулся, но спустя мгновение вновь посерьезнел и посмотрел на север, будто мог разглядеть сквозь лиги сосен черную твердыню. Дортонионцы покосились на разобранные пока части того, что должно было в случае нападения защитить их.

— Хорошо, — наконец ответил Куруфинвион. — Мы поприветствуем хозяев, немного отдохнем и сразу отправимся на место.

— Я выдержу, — просто сказала Лехтэ.

— Даже не сомневаюсь, — заверил сын.

Наскоро позавтракав, отряд продолжил путь. Командир волновался, то и дело оглядывался и все всматривался в скрытый деревьями горизонт. Наконец, не выдержав, он подозвал к себе одного из дортонионских дозорных:

— Скачи в крепость и узнай, нет ли каких-нибудь новостей, — приказал он.

— Вы что-то чувствуете, лорд Тьелпэринквар? — забеспокоился тот.

— Пока не знаю, но мне неспокойно.

— Хорошо, я быстро.

Гонец умчался, а отряд нолдор в сопровождении оставшихся провожатых продолжил путь, сократив время стоянок.

Ладья Ариэн плыла по небосклону. Наконец, когда вечерняя заря позолотила его западный край, появился посланец.

— Лорд Ангарато сообщает, что пока все спокойно, но добавляет, что они усилят дозоры.

— Хорошо. Тогда мы немного изменим маршрут.

— Что ты хочешь сказать? — забеспокоилась Лехтэ.

— Мы не станем заезжать к хозяевам, а сразу отправимся на место. Думаю, родичи нас простят. Навестим их, когда все будет сделано.

Старший отряда нолдор кивнул, соглашаясь с решением лорда, а Лехтэ отметила вслух:

— Ты прав.

Гонец после короткого отдыха вновь отправился к Арафинвионам с сообщением, а Тьелпэ, убедившись, что кони набрались сил, скомандовал отправление.

Когда на небо взошел Тилион, посеребрив темневшие среди густого подлеска дорожки, двигаться стало немного проще. Вагай то и дело громко всхрапывал, и в голосе его слышалась решительность пополам с возмущением. Нолдиэ успокаивающе гладила друга по шее и уверенно вела вперед. В середине ночи эльдар, не разбивая лагеря, подкрепились лембасом, накормили коней и продолжили путь. Восход Анара позволил вновь перейти на рысь, и скоро стало ясно, что они приближаются к северной границе Дортониона.

Увидев холмы, Тьелпэ вздохнул с облегчением. Воины стали разворачивать детали установки, а Куруфинвион все всматривался, хмуря брови и порой покусывая губу.

«Как он сейчас похож на своего отца», — подумала Лехтэ, невольно отмечая тот же самый напряженный взгляд, разворот головы и даже складку между бровей.

Тангородрим дымился, густо выбрасывая в небо клубы черно-серого дыма вперемешку с пеплом. Земля тревожно вздрагивала.

— Торопитесь! — вдруг крикнул сын и, соскочив с коня, принялся помогать верным.

Сердце Лехтэ билось в груди, предчувствуя приближение чего-то недоброго. Гнев Моринготто рос, грозя выплеснуться и смести все на своем пути.

— Я чем-то могу вам помочь? — спросила прямо она.

— Да, — не оборачиваясь, ответил сын. — Достань вон те шестерни.

Нолдиэ спешилась и бросилась выполнять указание. Установка стремительно обретала законченный вид. Анар бежал по небу, казалось, вдвое быстрее обычного. Наконец, когда зенит остался позади, а по склонам Тангородрима поползли пылающие огнем трещины, Тьелпэринквар вставил в самое сердце кристаллической решетки крупный изумруд и дернул пусковой ворот. Установка осветилась нежным зеленоватым светом.

«Цвет жизни», — подумала мельком Лехтэ, а вслух поинтересовалась:

— Готово?

— Да, — подтвердил сын.

Он обернулся, явно намереваясь что-то еще сказать, но слова его потонули в грохоте. Из недр Тангородрима выплеснулись потоки лавы. Они побежали вниз по склонам, заливая прилегавшие равнины, и устремились вперед, словно огненные моря. Дортонионцы закричали что-то, но Лехтэ опять не смогла разобрать слов. Браслет ее тревожно запел, и Тьелпэ крикнул, перекрывая грохот и вой:

— Твари Моринготто и все его колдовство! Скорее, аммэ! Скачи и предупреди о нападении Ангарато с Айканаро! Мы примем удар и задержим врага!