— Пойду проверю, сколько лембаса уже готово, и напеку еще, — сообщила Ненуэль и встала.
— А я отправлюсь к отцу, — ответила Идриль.
Они распрощались, и дочь Тургона, проводив подругу, убрала чертежи в стол и вышла из мастерской в сад.
Трава, по-прежнему шелковая и мягкая, манила, и Итариллэ, разувшись, сделала первый шаг. Уже привычно она закрыла глаза, и мысль ее устремилась вдоль русла подземных вод на север. Туда, где дрожала земля, и крики тварей на черном наречии хлестали ее, нанося неисцелимые раны. Земля мучилась, и сердце девы, наполнившись состраданием, дрогнуло.
Она не знала, сколько так простояла, однако, когда рука стража осторожно коснулась ее плеча, небо на востоке успело потемнеть.
— Принцесса, король зовет вас на совет.
— Благодарю, — ответила та и поспешила в кабинет Турукано.
Удары сердца отсчитывали мгновения, оставшиеся до новой битвы, и дева спешила, боясь опоздать. Толкнув дверь, она услышала голоса Эктелиона и Глорфинделя и вошла внутрь.
— … Наши воины готовы выступать, но вопрос направления по-прежнему остается открытым, — говорил лорд Дома золотого цветка.
Эктелион кивнул, соглашаясь:
— Удар Врага одинаково возможен по всем крепостям сразу. Кто знает, сколько сил он успел накопить за время мира. Они могут оказаться поистине чудовищными.
Оба замолчали, вглядываясь в линии на карте, а Турукано, заметив дочь, кивнул ей, приветствуя. Идриль приблизилась и заговорила:
— Мне кажется, сперва стоит получить приказ Нолдорана. Но и время терять не следует.
Военачальники обернулись к ней.
— Что ты хочешь сказать? — спросил король прямо.
Принцесса прошлась, ступая бесшумно по-прежнему босыми ногами, и продолжила:
— Хисиломэ и Ломинорэ надежно защищены высокими горами, а так же мужеством нолдор и дяди Финдекано. Минас Тирит укрыт великой рекой — твари боятся ее. Дортонион же внушает мне больше всего опасений. С севера их защищают лишь низкие холмы, и в случае удара им будет тяжелее устоять. Но мы не можем знать планов Врага. Мой совет — станьте лагерем вблизи истока Сириона. Оттуда вы быстро сможете перебросить войска туда, где в них возникнет необходимость. А сами пошлите, не откладывая, гонца к Нолдорану за приказом.
Нэри переглянулись, и Тургон кивнул, признавая правоту дочери.
— На том и решим, — подвел он итог совету. — Выступаем утром.
— Хорошо, — согласились оба командира.
— Удачи вам, — пожелала Идриль, — и да хранит вас Эру.
И она, кивнув отцу, покинула кабинет.
Крупная капля росы повисла на самом кончике травинки, блеснула в луче показавшегося между ветвей деревьев Анара, сорвалась и упала на землю. Лехтэ улыбнулась мечтательно и светло и пружинисто встала.
Пели птицы, приветствуя наступавший день, и упиравшиеся, казалось, в самые небеса сосны казались окутанными золотой дымкой.
— Удивительно красивые у вас леса, — сообщила нолдиэ и, быстро оглядев себя, отряхнула колени от налипших сосновых иголок.
— Очень рады, что вам нравится, леди, — откликнулся один из сопровождавших отряд дозорных.
— Каждый уголок Белерианда, где мне довелось побывать, не похож на другие и по-своему уникален, — принялась рассуждать она и, подойдя к костру, подкинула пару свежих поленьев.
— Вы, кажется, проделали длинный путь от гаваней Бритомбара? — с интересом уточнил страж.
— Верно.
Достав из сумки каштаны, она принялась ловко их надрезать, одновременно вспоминая. Дортонионцы сперва слушали, а после включились в разговор, рассказывая о собственном крае.
Из подлеска вышел обходивший посты Тьелпэ и, кивнув командиру караула, присоединился к матери.
— Ты отправишься к северным холмам сразу по прибытии? — уточнила Лехтэ у сына.
— Хотелось бы. Не знаю, сколько времени нам отпущено — следует торопиться. Ты поедешь вместе со мной?
— Разумеется, — решительно подтвердила нолдиэ. — Должна ведь я посмотреть на вашу знаменитую установку не только в мастерской.
Тьелпэринквар весело улыбнулся, но спустя мгновение вновь посерьезнел и посмотрел на север, будто мог разглядеть сквозь лиги сосен черную твердыню. Дортонионцы покосились на разобранные пока части того, что должно было в случае нападения защитить их.
— Хорошо, — наконец ответил Куруфинвион. — Мы поприветствуем хозяев, немного отдохнем и сразу отправимся на место.
— Я выдержу, — просто сказала Лехтэ.
— Даже не сомневаюсь, — заверил сын.
Наскоро позавтракав, отряд продолжил путь. Командир волновался, то и дело оглядывался и все всматривался в скрытый деревьями горизонт. Наконец, не выдержав, он подозвал к себе одного из дортонионских дозорных:
— Скачи в крепость и узнай, нет ли каких-нибудь новостей, — приказал он.
— Вы что-то чувствуете, лорд Тьелпэринквар? — забеспокоился тот.
— Пока не знаю, но мне неспокойно.
— Хорошо, я быстро.
Гонец умчался, а отряд нолдор в сопровождении оставшихся провожатых продолжил путь, сократив время стоянок.
Ладья Ариэн плыла по небосклону. Наконец, когда вечерняя заря позолотила его западный край, появился посланец.
— Лорд Ангарато сообщает, что пока все спокойно, но добавляет, что они усилят дозоры.
— Хорошо. Тогда мы немного изменим маршрут.
— Что ты хочешь сказать? — забеспокоилась Лехтэ.
— Мы не станем заезжать к хозяевам, а сразу отправимся на место. Думаю, родичи нас простят. Навестим их, когда все будет сделано.
Старший отряда нолдор кивнул, соглашаясь с решением лорда, а Лехтэ отметила вслух:
— Ты прав.
Гонец после короткого отдыха вновь отправился к Арафинвионам с сообщением, а Тьелпэ, убедившись, что кони набрались сил, скомандовал отправление.
Когда на небо взошел Тилион, посеребрив темневшие среди густого подлеска дорожки, двигаться стало немного проще. Вагай то и дело громко всхрапывал, и в голосе его слышалась решительность пополам с возмущением. Нолдиэ успокаивающе гладила друга по шее и уверенно вела вперед. В середине ночи эльдар, не разбивая лагеря, подкрепились лембасом, накормили коней и продолжили путь. Восход Анара позволил вновь перейти на рысь, и скоро стало ясно, что они приближаются к северной границе Дортониона.
Увидев холмы, Тьелпэ вздохнул с облегчением. Воины стали разворачивать детали установки, а Куруфинвион все всматривался, хмуря брови и порой покусывая губу.
«Как он сейчас похож на своего отца», — подумала Лехтэ, невольно отмечая тот же самый напряженный взгляд, разворот головы и даже складку между бровей.
Тангородрим дымился, густо выбрасывая в небо клубы черно-серого дыма вперемешку с пеплом. Земля тревожно вздрагивала.
— Торопитесь! — вдруг крикнул сын и, соскочив с коня, принялся помогать верным.
Сердце Лехтэ билось в груди, предчувствуя приближение чего-то недоброго. Гнев Моринготто рос, грозя выплеснуться и смести все на своем пути.
— Я чем-то могу вам помочь? — спросила прямо она.
— Да, — не оборачиваясь, ответил сын. — Достань вон те шестерни.
Нолдиэ спешилась и бросилась выполнять указание. Установка стремительно обретала законченный вид. Анар бежал по небу, казалось, вдвое быстрее обычного. Наконец, когда зенит остался позади, а по склонам Тангородрима поползли пылающие огнем трещины, Тьелпэринквар вставил в самое сердце кристаллической решетки крупный изумруд и дернул пусковой ворот. Установка осветилась нежным зеленоватым светом.
«Цвет жизни», — подумала мельком Лехтэ, а вслух поинтересовалась:
— Готово?
— Да, — подтвердил сын.
Он обернулся, явно намереваясь что-то еще сказать, но слова его потонули в грохоте. Из недр Тангородрима выплеснулись потоки лавы. Они побежали вниз по склонам, заливая прилегавшие равнины, и устремились вперед, словно огненные моря. Дортонионцы закричали что-то, но Лехтэ опять не смогла разобрать слов. Браслет ее тревожно запел, и Тьелпэ крикнул, перекрывая грохот и вой:
— Твари Моринготто и все его колдовство! Скорее, аммэ! Скачи и предупреди о нападении Ангарато с Айканаро! Мы примем удар и задержим врага!