Кивнув охранявшим ворота стражам, принцесса вышла на шумную, оживленную улицу, с радостью окунувшись в звенящий гомон.

Мощеная гранитом мостовая убегала вдаль. То и дело хлопали двери мастерских. Ветер доносил ароматы свежей выпечки. Мимо прошли сменившиеся с караула у Врат стражи, и дева кивнула им приветливо.

— Айя, принцесса, — ответил ей командир.

Дойдя до небольшой круглой площади, Итариллэ умылась в ближайшем фонтане и свернула на более тихую, тенистую улочку. В конце ее, окруженная яблоневыми садами, стояла ротонда, позади которой как раз и трудилась дочь Глорфинделя.

Остановившись так, чтобы целиком видеть немалых размеров мозаику, она с нежностью вглядывалась в изображенные на ней родные черты. Прадедушка Финвэ в минуту счастья. Взгляд его был устремлен вперед, в немного прищуренных глазах застыли смешинки, и можно было подумать, он видит нечто такое, чего не замечают другие. Богато расшитые пурпуровые одежды поблескивали золотом, фигуру короля окружала вьющаяся лоза, и над ним летали птицы.

— Удивительно хорош! — не сдержалась дочь Тургона, и мастерица, обернувшись, широко улыбнулась.

— Благодарю!

Она проворно сбежала по лесам вниз, и Итариллэ приветственно ее обняла.

— Ты не устала? — спросила прямо она.

—Есть немного, — не стала отпираться Ненуэль. — А ты хочешь что-нибудь предложить?

Принцесса склонила голову на бок, задумчиво прищурившись, и в этот момент удивительно напомнила молодую лисичку:

— Да, прогулку. Как ты смотришь на мысль проехаться по полям?

— Я только за.

Было решено отправляться немедленно, и обе девы направились во дворец, чтобы переодеться и взять коней.

— Как поживает дядя Турукано? — спросила Ненуэль. — Я его давно уже не видела за всей этой работой.

— По-прежнему, — ответила Итариллэ. — Или трудится, или грустит о маме. Я его, в общем-то, понимаю, но, право, не в состоянии уразуметь, почему он не допускает мысли о ее возрождении. Конечно, мне ее тоже не хватает, однако, когда я думаю о ней, то в сердце поселяется светлая радость. Я убеждена, что обязательно еще увижу аммэ!

— Надеюсь, твое предвидение исполнится! — поддержала Ненуэль с чувством.

У входа в сад они заметили Эктелиона, и Идриль, остановившись, спросила:

— Айя! Мы собираемся на прогулку. Не проводите нас?

— С удовольствием.

Он бросил быстрый взгляд в сторону Ненуэль, вопросительно приподняв брови, и та, помедлив всего мгновение, согласно кивнула. Нолдо просиял.

Девы направились каждая в свою комнату, чтобы переодеться. Конечно, дочь Глорфинделя гостила в своих дворцовых покоях очень редко, однако кое-что из одежды тут хранила.

Спутник вместе с лошадями ждал их рядом с конюшней.

— Куда направимся? — спросил он, помогая сперва Итариллэ, а потом Ненуэль забраться в седло.

Принцесса подумала, а после решила:

— В поля Тумладена!

Подруга ее радостно поддержала. Кони рысью побежали по улицам города, а после, спустившись по одной из троп с холма Амон Гварет, перешли в галоп. Ветер свистел в ушах, ласково перебирал волосы. Они летели вперед, наслаждаясь движением, словно птицы, порой вброд пересекали многочисленные ручьи. Когда Анар миновал часть пути, спутники спешились у одного из озер и, напившись, перекусили лембасом.

Приложив руку к глазам козырьком, Идриль посмотрела на виднеющиеся вдалеке горы.

— Как думаете, — задумчиво спросила она, — что происходит там, во внешнем мире?

Ненуэль пожала плечами:

— Не знаю.

Обе девы оглянулись на Эктелиона. Тот на один короткий миг замялся, а после ответил:

— Разведчики докладывают, что в Белерианде пока все спокойно. Орки если и появляются, то весьма редко и небольшими отрядами. Похоже, мир воцарился действительно надолго.

Итариллэ тихонько вздохнула и, сорвав травинку, сунула ее в рот:

— Хотела бы я побывать там, хоть ненадолго. Увидеть других эльдар и иные земли нолдор.

Дочь Глорфинделя помолчала немного, а после согласилась:

— Я тоже. Очень было бы интересно.

====== Глава 66 ======

Песня, которая по идее должна была связать все компоненты противоогневой защиты воедино и вдохнуть в них жизнь, была полностью завершена. Однако Тьелпэринквар не был уверен, что они с атто наконец достигли цели.

Куруфинвион нахмурился и, открыв установку, что стояла сейчас перед ним на столе, закусил губу. Металл — порождение самой земли, химическая составляющая — порождение ума, Песня — порождение фэа.

«Что еще мы не учли?»

В самом центре поблескивал крохотными сиреневыми искрами густо-синий авантюрин.

«Словно ночное небо», — подумал Тьелпэ и, вынув камень, подошел к распахнутому окну мастерской.

Тревожно пылал алыми отблесками закат. Хотелось вскочить на коня и поехать к заставам, чтобы убедиться, нет ли поблизости орков.

Молодой мастер вздохнул и уже собирался убрать все и отправиться отдыхать, когда услышал необычный звук, похожий на звон крохотных колокольчиков. Тряхнув головой, он оглянулся и попытался вычислить источник.

«Как будто ничего такого поблизости нет», — растерянно подумал Тьелпэ.

На небо набежало облачко и загородило Анар. Золотые лучи погасли, и звук стих.

«Должно быть, показалось. Или…»

В этот момент облако рассеялось, лучи снова вспыхнули, и мастера наконец понял. Это в его руках звучал сам камень!

— Как интересно, — пробормотал он, и глаза его вспыхнули любопытством.

Протянув руку так, чтобы авантюрин оказался весь окутан золотистым сиянием, он убедился, что мелодия зазвучала с удвоенной силой.

— Какой любопытный эффект, — покачал головой Тьелпэринквар и улыбнулся невольно.

Внутри камня он заключил созданную им Песню. При приближении балрогов или темного пламени тот должен был начать петь. Громко. Так, чтобы услышали все окрест. Звона же колокольчиков он в него не закладывал.

— Может, сделать украшение матери?

Ничего подобного, разумеется, не было ни у одной эллет. Браслет с поющими камнями…

«И непременно золотой», — решил он, воочию представив украшение.

Устало потерев лоб, он понял, что прямо сейчас стоит немного передохнуть и настроиться на предстоящую работу.

Он вышел из мастерской. В саду стояла тишина. Не было слышно ни голосов, ни звона оружия. Лишь тихо журчали фонтаны, предлагая присесть неподалеку и предаться мечтам. Однако голодный желудок возражал. Тьелпэ повернулся и пошел в сторону дома. Увидев вышивавшую в тени беседки Алкариэль, весело помахал ей рукой.

«Как быстро выросла, — подумал он. — Еще недавно была смешной пухлощекой малышкой, и вот уже через несколько дней справляет совершеннолетие. Интересно, мои собственные дети будут так же быстро расти?»

Мысль пришла неожиданно и заставила глубоко задуматься. Немного поразмышляв, он пришел к выводу, что было бы слишком грустно — не успеть сполна насладиться детством своих малышей.

То, что Алкариэль ему машет рукой, он заметил не сразу.

— Лорд Тьелпэ! — окликнула его дева, заметив, что на нее наконец обратили внимание. — Может, побегаем?

— Увы, — улыбнулся он. — У меня еще есть дела. В другой раз.

Они попрощались, и Куруфинвион направился в кухню. Там, наскоро перекусив фруктами и сыром, он сделал себе горячий, ароматный травяной напиток и, взяв кусок пирога, удобно расположился на подоконнике. К тому моменту, когда образ будущего украшения во всех деталях предстал перед его мысленным взором, с ужином было покончено. Убрав за собой, он вернулся в мастерские.

Впрочем, в этот вечер он закончить работу, конечно же, не успел. На создание украшения у него ушло несколько дней. С любовью, напевая тихонечко себе под нос, создавал он узор из птиц и зверей, а после помещал авантюрин в оправу, скрепляя все свои действия Песней. Наконец, убедившись, что работа завершена, он отправился искать отца и обнаружил его в гостиной читающим что-то.

— Смотри, — сказал он ему, протягивая браслет. — Это для аммэ.