— Лехтэ, я… я себя боюсь, понимаешь? Опасаюсь причинить тебе боль. Словом. Делом.

— А ты не думай об этом. Любовь всегда сильнее. Ты же чувствуешь ее. Меня. А я тебя.

Она осторожно потянулась к нему, стараясь вложить в поцелуй все, что не могла сказать словами. Он судорожно вдохнул в ответ и прижал ее к груди так сильно, как только мог, не желая отпускать ее от себя ни на миг. Куруфин коснулся губами ее глаз, плеч, шеи и чуть подрагивавшей от волнения жилки над ключицами.

— Мельдо, — немного хриплым голосом прошептала она.

Искусник немного отстранился и, помолчав, признался:

— Я… я еще плохо контролирую себя. Не хочу…

— Да неужели? — лукаво фыркнула она.

— Не хочу сорваться.

Однако Лехтэ его уже не слушала. Пальцы одной ее руки перебирали волосы мужа, тогда как вторая настойчиво ласкала его грудь, живот и продолжала спускаться ниже.

— Я предупреждал, — хрипло произнес Куруфин, а в следующий миг раздался треск платья, распутывать чью шнуровку у него просто не было сил.

Качели долго поскрипывали в такт, а облако скрыло их от излишне любопытных глаз Тилиона, что вел ладью по небу.

— Нет, — хрипло и устало донеслось в ответ. — Я уже не один раз говорил — учить тебя готов, но служить владыке севера я не буду.

— Ты не знаешь его величия и богатства! — возражал ему невысокий собеседник. — Ты же по достоинству оценил то железо, что я принес тебе в дар. Тогда не сказал, но оно было получено мною от посланников Властелина Ангбанда!

— Какая мерзость! — ужаснулся первый. — И я отковал из него меч…

— Клинок вышел удивительно хорошим, разве ты так не считаешь?

— Теперь нет, — сокрушался кузнец. — Повторяю, я не буду ни служить Морготу, как зовут его мои сородичи, ни довольствоваться его подачками. Убирайся вон из моего леса!

Гном усмехнулся и вышел из кузницы. Во всяком случае, легенды об одиноком кузнеце оказались правдой. Уже за это господин наградит его. А уж то, что заговоренное железо осталось у этого Эола, можно считать маленькой, но победой. Скоро, скоро он примет нужную сторону и нанесет удар по ненавистному Химладу, если тот устоит. Впрочем, тот день придет еще не скоро. Однако мысль, что он, Дори, внес посильный вклад в несомненную победу севера, грела его мелкую душонку ничуть не меньше золота, полученного лично из рук Готмога. А такое доверие стоило не только заслужить, но и оправдать! Довольный собой, гном возвращался к своим соплеменникам, дабы продолжить искать среди них тех, кто не убоится пойти против не только остроухих, но и самого государя, что опозорил имя Махала, связавшись с прОклятыми нолдор.

Ненуэль отложила увеличительное стекло и ссыпала песок, который рассматривала только что, обратно в бутылочку. Анар стоял в самом зените, поэтому, подняв взгляд на острые, словно наконечники копий, пики, она приложила руку к глазам козырьком.

— Как думаешь, шансы найти что-нибудь стоящее у нас еще есть? — спросила нолдиэ у отца, искавшего что-то в седельной сумке.

— Полагаю, что они минимальные, — признался Глорфиндель. — Или стремятся к нулю. Мы объездили уже почти все местные горы.

— Да, это верно, — Ненуэль вздохнула и, встав, помешала в котелке аппетитно булькавший обед.

— У тебя есть какие-нибудь еще мысли, как добиться желаемого результата? Помимо качественного песка.

— Разумеется, есть. Правда не уверена, что они сработают. И потом, понадобится много опытов. Но я не отступлюсь.

— Это верно, — согласился Глорфиндель и улыбнулся дочери. — Когда это нолдор отступали?

Ненуэль рассмеялась и, подхватив полотенце, отправилась к ручью умываться. Хотя она и не смогла в этот раз достичь желанной цели, однако вовсе бесполезной их поездку назвать было никак нельзя. Итариллэ обнаружила большой кусок прозрачного розового мрамора, который вместе с мастерами везла теперь в Ондолиндэ, а лорд Эктелион нашел несколько подходящих мест для будущих сторожевых башен.

Последняя мысль опять, уже в который раз за минувшие недели, коснулась фэа, принеся с собой печаль и тоску. Тот свет, что разгорался в глазах главы Дома Фонтанов все ярче, не находил в ее сердце никакого отклика, кроме острого сожаления о тех днях, когда они были лишь хорошими, добрыми друзьями.

«Неужели теперь все безвозвратно ушло?» — размышляла она, разглядывая яркие золотые блики в воде.

Ручей жизнерадостно скакал по камням и будто что-то напевал — веселое и многообещающее. Ненуэль смотрела на собственное отражение, и ей хотелось плакать от бессилия при мысли, что она ничем не может помочь и вернуть счастье в душу того, кто был всегда с ней рядом. Всю ее жизнь.

Подувший легкий ветер донес чистый, ясный голос, и Ненуэль, оглянувшись, увидела подругу. Наскоро закончив умывание, она вскочила и подбежала к Идриль, приветствуя:

— Alasse. Как твои дела?

— Отлично!

Итариллэ спешилась и, погладив коня по бархатистому носу, принялась его распрягать:

— Мрамор доставлен в город, и я могу наконец начать работу. Это будет восхитительная беседка, я убеждена! Одна из лучших в городе. Она будет казаться почти прозрачной в лучах Анара и как будто парить.

— Представляю! — Ненуэль даже зажмурилась от удовольствия.

— А твои как дела?

Подруга смотрела с надеждой, но увы, порадовать ее было нечем.

— Значит, теперь запрешься в мастерских? — спросила Идриль по окончании рассказа.

Дочь Глорфинделя улыбнулась в ответ:

— Надеюсь, не безвылазно. И в любом случае я добьюсь того, что наши городские мозаики заиграют наконец яркими красками в полную силу.

Идриль кивнула:

— Уверена — так и будет.

Они закончили хлопотать и подсели к огню. Глорфиндель принялся заваривать ароматный травяной напиток, и все ждали только четвертого члена их маленькой команды, чтобы приступить к обеду. Наконец, послышались шаги, и легко перепрыгивая с камня на камень, Эктелион сбежал к ним. Взгляд его упал на Ненуэль, и на лице его опять вспыхнул свет, столь яркий и чистый, что захотелось зажмуриться. И снова на сердце девы легла печаль, что это чувство не находит в ней отклика, тем самым невольно причиняя боль и ему, и ей.

— Ну что? — полюбопытствовал Глорфиндель, поднявшись навстречу другу.

— Место для башни просто отличное — сверху хорошо просматривается пространство на много лиг окрест, тогда как сам сторожевой пост можно будет надежно спрятать между скал. Твари тьмы, вздумай они вдруг явиться, не смогут подобраться незамеченными. А еще…

Он вдруг замолчал и, бросив быстрый взгляд на Ненуэль, опустил руку в карман. Раскрыв ладонь, приблизился и посмотрел с надеждой. Дочь Глорфинделя встала и увидела округлый, почти идеальной формы камень. Темные, практически черные линии в нем чередовались с густо-золотыми, словно небрежно нарисованными блестящей краской.

— Это Тигровый глаз, — пояснил Эктелион, и Ненуэль, оглядевшись, увидела, как все трое внимательно смотрят на нее, ожидая реакции.

«В конце концов, — подумала вдруг она, — разве я непременно должна отказаться от дружбы? И будет ли хоть кому-нибудь легче, если вдруг я оттолкну того, кто всегда был ко мне добр, и вырву из души все хорошее, перестав общаться? Вряд ли».

Она опустила взгляд еще раз посмотрела на камень. Собственная фэа пела и словно звала куда-то. Но куда — дева по-прежнему никак не могла понять.

Ладонь Эктелиона дрогнула, и Ненуэль, подняв взгляд, прочла на его лице мелькнувшую и быстро исчезнувшую острую боль.

— Благодарю вас, лорд Эктелион, — прошептала она и взяла подарок.

Он чуть заметно улыбнулся и взглянул с благодарностью.

Дева, обернувшись к отцу и подруге, внимательно посмотрела на них и объявила:

— Я полагаю, мы возвращаемся в город?

Предложение это было встречено дружным одобрением.

====== Часть 5. Долгий мир. Тень Ангамандо. Глава 61 ======

Над горизонтом неспешно поднялся Исиль, осветив широкое колыхавшееся море трав, стремившиеся к небу темные громады сосен и крепость за спиной, с каждым шагом коней становившуюся все меньше и меньше. Звезды мирно светили, как сто или даже двести лет назад.