— Словно и не изменилось ничего с тех пор, как мы пришли в Белерианд, — проговорил задумчиво Фингон и, ласково улыбнувшись ехавшей рядом жене, пустил коня быстрее.
Поездку на озеро они планировали уже давно, однако пришедшие с северных морских рубежей известия заставили ненадолго отложить прогулку. Тарион докладывал, что крепости полностью возведены, а нолдор исправно несут службу, и первая добыча уже попалась им в руки. Дозорные разъезды за последнюю весну перехватили несколько орочьих вооруженных банд, очевидно направлявшихся в Белерианд. Теперь можно было с уверенностью сказать, что намерения Финдекано дополнительно обезопасить земли нолдор от шнырявших тут и там отрядов врага увенчались полным успехом.
Он, не откладывая, отправил несколько писем, в том числе отцу и Майтимо. Требовалось усилить гарнизоны крепостей, отправить им дополнительное вооружение и припасы. За хлопотами пролетело несколько недель, и вот теперь, когда последний тяжело груженый обоз покинул Ломинорэ и отправился в сторону гаваней Бритомбара, можно было позволить себе ненадолго забыть о делах и подумать о чем-нибудь гораздо более приятном.
Медвяные запахи трав плыли над полем. Деревья чуть слышно шелестели, словно шептались о неведомом и загадочном, и Финдекано вдруг захотелось остановиться и послушать этот разговор.
— Смотри, дрозд, — Армидель улыбнулась и указала на ветку ближайшей сосны. — Наш старый знакомый.
Нолофинвион проследил за ее взглядом и, заметив в густоте кроны крохотную пернатую пичугу, негромко свистнул.
Дрозд явно удивился и, подпрыгнув на ветке, скосил черный глаз на эльфов. На несколько секунд повисла задумчивая, непроницаемая для посторонних звуков тишина. Фингон снова свистнул, и птица, прочистив горлышко, вдохновенно запела.
Армидель рассмеялась и, подъехав ближе, взяла мужа за руку. Он сжал ее пальцы, между делом ласково погладив ладонь, и, потянувшись, поцеловал в плечо.
Едва заметная в свете Исиля тропинка вилась меж деревьев, и вскоре путники въехали под густые своды.
— Ты знаешь, — заговорила вдруг жена, — мне нравится, что мир меняется быстрее, чем мы успеваем к нему привыкнуть. Прошло всего чуть больше двухсот лет — а сколько всего появилось нового и интересного!
— Значит, самое время исследовать наши земли вновь, — отозвался муж.
Скоро лес расступился, и тропинка вывела их к лесному озеру. Серебряные лучи ночного светила отражались в воде, подобные россыпи бриллиантов, и Армидель, остановив коня, невольно залюбовалась.
Финдекано спрыгнул на землю и, протянув руки, помог жене спешиться. Сняв седельные сумки, он отпустил лошадей пастись, а сам подошел к воде и щедро плеснул себе на лицо. За спиной послышался легкий шорох, и, обернувшись, он увидел, как платье жены соскользнуло с ее плеч, мягкой волной упав к ногам. Армидель переступила через него и, улыбнувшись мужу, распела волосы, позволив им свободно спадать на спину.
— Ну что, — спросила она с веселым вызовом в голосе, — готов к купанию?
— Почти, — чуть хриплым голосом подтвердил Финдекано и, рывком поднявшись на ноги, стал проворно раздеваться, не переставая тем временем любоваться супругой.
Он было хотел направиться к более пологому южному берегу, плавно уходящему под воду, однако порывистая дочь моря первая побежала к высокому уступу. Нолдо ничего не оставалось, как последовать за ней. Теперь озеро блестело далеко внизу. Вспомнив собственный безрассудный прыжок, заставивший Майтимо изрядно поволноваться, он удержал рвущиеся с языка слова и не стал оскорблять дочь Кирдана Корабела просьбами об осторожности. Во всем, что так или иначе касалось воды, ей все равно не было равных. Среди нолдор уж точно.
Он подошел к самому краю обрыва и вслед за Армидель набрал в грудь воздуха. Прыгнули они почти одновременно. Ощутив упругий удар воды, Финдекано открыл глаза и огляделся. Заметив фигуру любимой, подплыл к ней и взял за руку. Она улыбнулась и свободной рукой указала на что-то.
Свет Исиля пронизывал водную толщу, заставляя ее сверкать серебром. Маленькие рыбки юрко сновали, у самого дна отбрасывали длинные смутные тени какие-то коряги и камни.
Нолофинвион приглашающе кивнул, предлагая рассмотреть подробнее, и Армидель последовала за ним.
Несколько раз они всплывали, чтобы глотнуть воздуха, а после вновь ныряли и продолжали изучать придонную жизнь. В конце концов, захватив причудливой формы окаменелую ветку, они, довольные, вышли на берег.
Есть не хотелось, однако, чтобы защитить любимую от ночной прохлады, Финдекано набрал поблизости лапника, сухих опавших сучьев и развел костер, расстелив рядом плащ.
— Благодарю, мельдо, — откликнулась жена и, сев, протянула руки к огню.
Пламя уютно потрескивало, отбрасывая длинные тени. Искры взлетали ввысь, к небу. Супруги вспоминали прогулки в Бритомбаре, и Нолофинвион, пользуясь случаем, любовался обнаженным телом жены — его совершенством, мягким изгибом линий.
Армидель наклонилась, и волосы густой волной упали вперед, скрыв ее от Фингона. Тогда он придвинулся ближе и, протянув руку, отвел за спину ее длинные серебристые пряди. Жена обернулась и, чуть заметно приподняв брови, понимающе улыбнулась.
— Жаль, что здесь не музыки, — заметила она. — А впрочем…
Поднявшись на ноги, она тихонько свистнула, а птицы, откликнувшись на призыв эллет, запели жизнерадостнее и громче. Вода в озере зашумела, набегая на берег, и легкие облака, набежавшие было на ладью Тилиона, разошлись. Серебряный свет щедро брызнул, вновь осветив ночную землю, и Армидель, подняв руки вверх, к небесам, замерла.
Нолофинвион застыл в ожидании, догадавшись, что сейчас последует, и ему отчетливо показалось, будто он в самом деле теперь слышит музыку. Любимая, прикрыв глаза и обратив лицо к звездам, начала танцевать, и языки огня, смешиваясь со светом Исиля, отбрасывали на ее безупречное тело причудливые блики. Нежная кожа сверкала серебром, и Финдекано казалось, что ничего прекрасней и удивительней он ни видал за всю свою жизнь. Да и не могло быть в мире большего совершенства.
Музыка, что звучала в его ушах, становилась все громче, и он уже не смог бы оторвать от жены восхищенного взгляда, даже если бы захотел. Но такого намерения у него и не возникало. Словно завороженный, он наблюдал за танцем, борясь с желанием присоединиться. Хотелось протянуть руку и коснуться чарующего видения.
«Интересно, — подумал он вдруг, — можно ли второй раз влюбиться в того, кого уже и так любишь? У кого бы спросить? А впрочем… кажется, именно это и происходит».
Скоро предположение переросло в уверенность. Сердце гулко билось, отдаваясь в ушах, горячая кровь нолдо бежала по жилам.
— Мелиссэ, — прошептал он, силясь подобрать слова. Но все мысли и чувства, что роились теперь у него в голове, теснились в груди, укладывались в одно единственное короткое: — Люблю…
Он повторял его, и казалось, что в этом слове уместилась вся суть мироздания, весь замысел Единого.
— Мельдо, — откликнулась Армидель и протянула руки.
Финдекано вскочил, потянулся ей навстречу, и вдруг отчетливо понял, что здесь и сейчас самый лучший момент, чтобы привести в мир того, кто сделает их с Армидель жизнь полнее и совершеннее.
Мысль гулким колоколом ударила в виски, словно призыв. Ребенок. Тот, без кого они уже никогда не будут счастливы, словно птица с одним крылом, которая не может подняться в небо.
Армидель прекратила танцевать и замерла, задумчиво посмотрев ввысь:
— Ты слышишь это?
— Да! Люблю тебя, родная моя…
— И я тебя люблю, мельдо…
Они одновременно сделали шаг друг другу навстречу, и Финдекано заключил жену в объятия.
Песнь, слышимая только им одним, зазвучала все громче, победным гимном устремившись к небу. Муж покрывал лицо жены поцелуями, затем подхватил на руки и бережно уложил на плащ.
Две фэар устремились навстречу друг другу, слившись в причудливом, замысловатом танце, неизменном от сотворения мира и все же каждый раз новом. Сердца их бились в едином ритме, и кровь, бежавшая по венам, соленый пот и жаркие стоны надежно связывали воедино.
