Чтобы понять и принять такое положение вещей, Фэанаро потребовалось время, которое вело себя весьма непредсказуемо. Финвиону ничего не оставалось, как составить и попробовать решить одно занятное уравнение. Как ему показалось, именно оно готово было дать ответы на все интересовавшие его вопросы. Однако те так и не были найдены. Одни допущения сменяли другие, но не привели к искомому. Мастеру не хватало чего-то. Какой-то скрытый компонент не позволял фэа пробить стены, разорвав нити созданного Намо мира.
Когда решение в очередной раз почти ускользнуло от него, жаркое пламя буквально сожгло путы, обнажив истинную суть изнанки Эа.
— Как же все просто! — воскликнул Фэанаро, восхитившись гениальности Эру. — Ответ всегда был предо мной, но я его не видел… зачем, зачем я пытался описать, построить схемы того, что есть в каждом из нас, в том, что основа всего!
Воспрянувшая душа воспарила, сжигая оставшиеся нити пламенем своей любви. К жене, детям, отцу и матери. Подобно ярчайшей вспышке, Финвион пронесся по Чертогам, согрев своими чувствами отца и, поняв наконец суть, ласково прикоснулся к фэа Нерданэли, убедив ее открыть глаза.
Создав идеальную, как он считал, ловушку, Намо сам стал ее заложником, ведь всегда есть вероятность, как сказал бы Мастер, не равная нулю, что фэа может находиться в любой точке Эа. Так почему бы ей не быть рядом с любимой.
Клонящаяся к горизонту ладья Ариэн спешила на запад и уже успела расцветить небо в небывалые, роскошные золотые тона, хотя до заката еще оставалось достаточно времени.
— Госпожа Армидель еще не пришла с поля? — спросил Финдекано у одного из стражей на воротах.
Тот отрицательно покачала головой:
— Нет, мой лорд.
— Отлично.
Нолофинвион улыбнулся — на осуществление его плана имелось время. Пока любимая помогает девам из верных пропалывать овощи и петь растениям, чтобы потом получить богатый урожай, он успеет испечь пирог с малиной на ужин. Поблагодарив воина, он быстрым шагом пересек двор и прошел на кухню.
Ягоды были набраны еще накануне — несколько принесенных из ближайшего малинника корзин стояли в кладовой и дразнили одним своим видом. Собственно говоря, как раз тогда у него и возникла идея порадовать жену, а заодно устроить им обоим приятный вечер.
Он разжег печь и принялся за дело. Повара Ломинорэ, уже привыкшие к его визитам, не мешали лорду, лишь время от времени старались положить поближе то, что ему может в ближайшее время понадобиться.
Финдекано взбил тесто, подготовил малину и выстлал дно специальной глубокой миски особыми листьями. Они почти не меняли вкус блюда, однако после позволяли легко вынуть его из формы. Вылив внутрь тесто, Фингон разровнял его, щедро добавил в начинку ягод и поставил в печь. Теперь можно было подумать и о напитке.
Открыв один из шкафов, он оглядел полки, на которых стояли баночки с цветами, смородиновым листом, баданом, душицей, чабрецом, мятой. Выбор был сложный — каждая из трав давала свой вкус, необыкновенный и ни на что не похожий. Прикрыв глаза, Финдекано представил, как вместе с Армидель, сидя в саду на расстеленном одеяле, будет отдыхать, разговаривать о том, что произошло за день, и понял, что лучшим выбором на сегодня станет чабрец, медуница и липовый цвет.
Пирог постепенно подрумянивался в печи, напиток заваривался, и Финдекано, выбежав из кухни, поднялся в покои. Захватив корзину и покрывало, спустился обратно и отобрал для ужина фруктов и сыра.
— Мой лорд, все готово, — позвал один из поваров.
— Благодарю вас! — ответил тот и вынул из печи румяный, ароматный пирог.
Перелив напиток в специальный кувшин, он добавил к нему две кружки и накрыл корзину. Теперь стоило дождаться жену.
Поднявшись в гостиную, он сел на подоконник и принялся смотреть в даль. Туда, где за границей крепостной стены виднелись распаханные поля, уже украсившиеся всходами. Осенью урожай соберут, заготовят варений, засолят, засушат и уберут в кладовые.
Нолофинвион улыбнулся, вспомнив, как хлопотала Армидель в предыдущие годы, и глаза его зажглись любовью.
— Мелиссе! — воскликнул он, увидев на тропинке, бегущей через поля, группу дев, и среди них фигуру жены.
Соскочив с подоконника, он спустился вниз и вышел во двор. Любимая, завидев его, побежала навстречу, а Финдекано обнял ее и, склонившись, поцеловал.
— Здравствуй, родная, — прошептал он, любуясь блеском ее ясных глаз, уже немного уставших к вечеру. — Ну, как дела?
Армидель принялась рассказывать, а муж внимательно слушал, а после предложил:
— Как ты смотришь на то, чтобы поужинать в саду? У меня уже все готово.
Глаза ее загорелись:
— С удовольствием! Я сейчас, только приведу себя в порядок!
— Жду тебя, — улыбнулся он и проводил ее взглядом.
Между тем, у него оставалось время на то, чтобы все подготовить. Забрав корзину и одеяло, он выбрал самый красивый и уютный уголок сада, укрытый от посторонних глаз кустами гортензии и глицинии. Расстелив покрывало на траве, положил сверху несколько подушек и поставил в центр корзину.
Сверху раскинулись ветви яблонь, уже украсившиеся плодами, которым, впрочем, еще предстояло вырасти и созреть.
Окинув получившуюся картину довольным взглядом, Финдекано кивнул сам себе и вернулся в донжон. Послышались торопливые шаги, и по лестнице сбежала сияющая предвкушением Армидель.
— Я готова! — объявила она.
На ней красовалось новое нарядное платье, глаза сияли, а в волосах сверкали звездочки украшений, подаренные мужем. Он подошел и, обняв любимую, поцеловал:
— Великолепна!
— Ты тоже, — эхом откликнулась она и посмотрела с нежностью.
Протянув ладонь, супруга провела осторожно по его волосам, как и прежде перевитым золотом, и, держась за руки, они покинули дом и вышли в сад.
Анар уже успел опуститься к самому горизонту, причудливо раскрасив крыши и кроны деревьев. Цветы и травы укрыли густые тени, и кое-где начали загораться светильники.
— Как красиво, — прошептала Армидель, и можно было подумать, что она видит эту картину в первый раз. А может, так оно и было? Ведь прежде были иные закаты.
Фингон обнял жену и помог ей сесть. Открыв корзину, достал пирог, и любимая, закрыв глаза, с удовольствием вдохнула дурманящий аромат.
— Тебе какой с какого боку отрезать кусочек? — спросил он.
Жена задумалась и выбрала, указав пальцем:
— Этот.
— Отлично.
Он разлил по кружкам напиток и взял нож. Армидель уже потянулась было к своей части, однако муж неожиданно покачал головой:
— Я сам.
Она с готовностью сложила руки на коленях, а он, взяв кусочек пирога, поднес его к губам жены. Та откусила и объявила с еще полным ртом:
— Очень вкусно.
— Благодарю, — отозвался муж.
Придвинувшись ближе, он обнял одной рукой Армидель, другой же по-прежнему продолжал ее угощать. Она запивала малиновый пирог травяным напитком, и оба беседовали, склонившись голова к голове и глядя на догорающий закат.
Когда с первым ломтиком было покончено, супруга облизала пальцы Фингона и в свою очередь взяла часть, чтобы муж не остался без ужина. Тот ел с удовольствием, не спеша, наслаждаясь каждым откушенным кусочком, и взгляд любимых глаз делал их еще слаще. Доев до конца, он наклонился и сделал наконец то, что давно хотел — поцеловал жену. Сперва коснулся ее губ, потом скул и шеи, а после вновь вернулся к губам. Когда же стало трудно дышать, он опустился на одеяло, увлекая ее за собой, и руки продолжили начатое, живя как будто собственной жизнью.
— Люблю тебя, — услышал он шепот Армидель и ощутил, как пальцы ее запутались у него в волосах.
— Я тоже тебя люблю, — ответил он, продолжая целовать.
Мироздание зазвенело, словно туго натянутая струна, и он спросил себя, не настало ли их время детей. Прислушавшись к голосу фэа, взглянул на кольцо аванирэ и потянулся к разуму жены. Она посмотрела ему прямо в глаза, и ответ предстал перед ними обоими ясно и четко — нет. Пока еще нет. Разумеется, за годы, прошедшие со дня свадьбы, они много раз обсуждали, что хотят однажды привести в мир ребенка. Но пока им для счастья вполне хватало друг друга.
