— Айя!

Тот в ответ слегка поклонился, приложив руку к груди, и на лице его зажглось неподдельное восхищение.

— Alasse, heri, — ответил он. — Рад встрече, хотя она и не была случайной.

Ненуэль вопросительно приподняла брови, на лице ее зажглось ожидание.

— Потанцуешь со мной? — предложил ее собеседник, и дочь Глорфинделя просияла.

— С радостью, лорд Эктелион! — ответила она и вложила пальцы в протянутую ладонь.

Мелодия снова сменилась, зазвучав плавно и нежно. Словно река, она текла теперь вперед, в неизведанное, то задерживаясь на краткое мгновение на перекатах, то взрываясь ярким каскадом. Ненуэль танцевала, глядя на партнера, и смех ее, веселый и легкий, летел к небесам. Лепестки яблоневого цвета, кружась, опускались на камни мостовой, на плечи танцующих, на волосы Эктелиона и Ненуэль. А голос ее, подхваченный ветром, все летел и летел, словно жил сам по себе. Парили в вышине, над круговыми горами, птицы, огни светильников становились все меньше, будто отдалялись.

И в этот самый момент далеко на востоке, в крепости Химлада, до сих пор мирно спавший в постели Тьелпэринквар вскочил и потряс головой, прогоняя остатки сна. Сердце его гулко билось, на висках блестели капельки пота.

— Что за ерунда, — пробормотал он с недоумением.

Откинув одеяло, он встал и проворно натянул штаны, затем замер и, подойдя к окну, некоторое время стоял, с тревогой всматриваясь в даль, на запад. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, только он никак не мог понять, куда именно его зовет фэа. Потерев ладонью лоб, он стал перебирать в памяти все, что видел накануне на заставе, но не мог припомнить ничего, что его хоть сколько-нибудь встревожило бы. Раздраженно скрипнув зубами с досады, Куруфинвион подхватил и надел первую попавшуюся рубашку, сапоги и вышел из покоев.

Сначала он хотел поседлать коня и проехать, пронестись по бескрайним полям Эстолада, однако вспомнил о намеченных на утро делах и понял, что эта поездка будет плохой идеей. В покои тоже возвращаться не хотелось. Свернув в гостиную, Тьелпэ распахнул окно и уселся на подоконник, по-прежнему задумчиво глядя в ночную даль.

Совсем рядом раздалось негромкое мурлыканье, и эльда, опустив взгляд, увидел полосатую серую кошку.

— А, это ты, — невольно улыбнулся он. — Тебе тоже не спится? Или пришла поиграть?

Он приглашающее похлопал ладонью рядом с собой, и зверек принял приглашение, запрыгнув и усевшись напротив эльфа, уставившись на него задумчивым взором, в котором читалась мудрость и понимание. Или же так только показалось ее взволнованному собеседнику?

— Ты знаешь, что с мной происходит? — спросил ее Куруфинвион. Кошка промолчала, и он вздохнул. — Вот и я нет. Не пойму никак, что тревожит. Знаешь, мне вдруг во сне почудилось, что я вот-вот что-то потеряю. Или уже потерял…

Тьелпэринквар тяжело вздохнул и опустил взгляд, бессильным жестом опершись рукой о колено:

— И главное — я ничего не могу с этим сделать…

Кошка спрыгнула и убежала во тьму, однако через несколько минут вернулась, неся в зубах… его флейту. Увидев ее, эльф вздрогнул, а зверек, положив инструмент на пол, тихонько мяукнул и подтолкнул его лапой. Тьелпэ спрыгнул и быстро поднял:

— Думаешь, стоит сыграть?

Кошка ничего не ответила, только принялась умываться. Куруфинвион вздохнул и, вновь устроившись на подоконнике, поднес флейту к губам. Мелодия, красивая и тоскующая, полилась в небо, уже начавшее покрываться на востоке нежно-розовым прозрачным флером. Она летела и словно плакала, зовя кого-то.

Далеко на востоке, в самом сердце тайной долины Тумладен, все еще танцевавшая Ненуэль вдруг остановилась и, положив руку Эктелиону на плечо, удивленно прислушалась.

— Ты это слышишь? — наконец с недоумением спросила она.

Лорд Дома Фонтанов прислушался и наконец уверенно покачал головой:

— Нет.

— Странно…

— А что случилось?

— Сама не знаю. Как будто играет флейта. Так красиво и грустно…

Она вздохнула и прикусила губу, прислушиваясь.

— Принести тебе что-нибудь? — наконец спросил он, догадавшись, что дева больше не хочет танцевать.

— Да, — обрадовалась она. — Если можно, яблоко, запеченное в карамели.

— Хорошо, сейчас, — улыбнулся Эктелион и ушел.

Ненуэль, отойдя в сторонку, присела на траву и положила подбородок на колени. Музыка, слышимая, похоже, только ей одной, все лилась и лилась, кружила вокруг, увлекая и зовя за собой.

Вскоре вернулся Эктелион и протянул яблоко. Дева поблагодарила и с аппетитом перекусила.

Ладья Ариэн поднималась все выше, и было очевидно, что веселый праздник подходит к концу. Но музыка, вместо того, чтоб потихоньку угаснуть, вдруг зазвучала ярко и жарко. Ненуэль встрепенулась и огляделась по сторонам. Со всех сторон полетели крики:

— Танец!

— Пусть станцует наша самая юная мастерица!

Стоявшая неподалеку Идриль обернулась к подруге и захлопала в ладоши, и Ненуэль наконец поняла, что зовут именно ее. Эктелион улыбнулся и, отойдя на два шага, тоже хлопнул приглашающее. Дочь Глорфинделя порозовела от смущения, но, отринув сомнения, вскочила и вышла в центр площади.

Гондолинцы одобрительно загудели, а Ненуэль вскинула руки и, замерев, прислушалась. Наконец, уловив ритм мелодии, она повела одной рукой, затем второй, и закружилась, стремясь в одном танце выразить все чувства, обуревавшие ее в этот момент. Всходившее светило играло в ее золотых волосах, на лице танцовщицы читались ожидание и восторг. Она двигалась все быстрее, и музыка, шедшая из глубин фэа, сливалась с той, что издавали струны арф, превращаясь в нечто новое, необычайное и чудесное, и, подхваченное ветром, летело вперед, встречаясь с пением далекой флейты.

Над Ондолиндэ все выше и выше вставало солнце.

====== Глава 57 ======

С фэа Тингола происходило что-то странное и непонятное для самого эльфа. Чем больше он смотрел на так понравившийся ему подарок Галадриэль, тем более неправильным казалась атмосфера собственного королевства. Порой Эльвэ недоставало совсем немного, всего лишь крохотного шага, секунды, и… он бы понял, осознал, увидел причину. Однако всегда в такие моменты появлялась Мелиан.

Конечно, Элу был рад видеть супругу, но иногда ему становилось досадно, что никак не может понять, разгадать эту тайну.

— Дорогая, может, не сейчас? — он попытался отстраниться от льнущей к нему жены. — Мне подумалось, что я почти нащупал ответ…

— Ответ? Что так беспокоит моего ненаглядного? — приторно-сладко проворковала майэ, не спуская жадного и одновременно оценивающего взгляда с мужа.

— Понимаешь, я смотрел на Благой край, — Тингол кивнул в сторону вышивки, — и мне почти открылась правда. Ты же знаешь, как я желаю понять, кто наш враг.

— Кроме того, что сидит на черном троне?

— Разумеется. Но… знаешь, они очень схожи. Одной природы, я бы так сказал.

Мелиан еле уловима вздрогнула.

— Ты обязательно узнаешь, кто это, — прошептала она на ухо мужу и прочертила языком влажную дорожку по его шее. — Я это предвижу. Как и то, что сейчас я прогоню все-все мысли из твоей головы, любимый. Ты так много трудишься ради нашего королевства, позволь мне доставить тебе удовольствие. Я ничего не попрошу взамен. Только если сам того пожелаешь.

По велению ее магии двери в зал затворились, и майэ опустилась на колени, проворно расстегивая ремень мужа.

«Надо срочно избавиться от этого гобелена! Но так, чтобы ни малейшего подозрения не возникло», — руки, губы и язык Мелиан усердно трудились, тогда как мысли метались, подобно загнанному и от того крайне опасному варгу.

«Лютиэн еще не готова исполнить. Она воспротивится мне, а ломать ее нет никакого желания — слишком много сил вложено в нее», — майэ полностью расслабила горло и поймала первый стон Тингола.

«Если заберу его я, это однозначно вызовет подозрение. А раз он почти понял, то может случайно заподозрить… Прическу не попорти! Впрочем… пусть так — хоть не думает о врагах».