Дыхания уже не хватало, ноги отказывались держать. Они опустились на подушки, и волосы их, громкие стоны, прерывистые, частые вздохи смешались.

Трещали сверчки, им отвечали ночные птицы. От Сириона тянуло свежестью, но ни он, ни она не замечали этого. Келеборн в очередной раз поцеловал любимую и лег, накрывая собой. Галадриэль обхватила его крепко в ответ руками и ногами, прижимая к себе, и тогда он, вздохнув глубоко, вошел.

Казалось, музыка в небесах, слышимая в этот момент им одним, заиграла громче. Фэар слились в единое целое, и восторг любви, биение сердец, отдававшееся гулом где-то в висках, а так же частое, прерывистое дыхание были одни на двоих. Галадриэль стонала все громче, покусывала губу, ласкала мужа и скоро, поймав ритм, стала двигаться в ответ.

Бледный свет звезд блестел на их разгоряченных телах, покрытых капельками пота. Келеборн сам уже с трудом сдерживал рвущийся из груди рык. И наконец, два громких крика, слившись в один, огласили сад. Птицы с шумом вспорхнули, однако уже минуту спустя снова сели на ветки.

Муж обессилено лег на спину, и жена, обняв его, устроила голову на груди. Говорить не хотелось, но фэар их шептались, и шепот этот летел к небесам, подобный самой прекрасной, дивной песне.

====== Глава 55 ======

«Да уж, не хотел бы я так любить, — подумал Трандуил, скрытно наблюдая за Даэроном, исполнявшим очередной каприз Лютиэн. — И попасть под власть подобных чар тоже».

Вспомнив, как вел себя Келеборн, оказавшись под влиянием чужой воли, Ороферион содрогнулся. Он никак не мог понять, почему раньше не замечал, как тягостна сама атмосфера их лесного королевства. То ли прислужники тьмы вели себя не столь нагло и были более осмотрительны, то ли он сам, тогда совсем юный синда, ни на что не обращал внимания.

Несмотря на причину, теперь он не мог просто жить и лишь наблюдать. Хотелось действовать, чтобы хоть как-то исправить причиненное Мелиан зло, и только усилием воли он заставлял себя сдерживаться.

«Еще не время. Потом», — повторял сын Орофера.

Трандуил рывком поднялся с кочки, на которой заново натягивал «случайно» порвавшуюся тетиву, отряхнул одежды и не спеша отправился в глубь леса. Больше наблюдать на поляне было не за чем, а мясо к ужину и в самом деле бы пригодилось.

«Можно будет пожарить его на костре, — размечтался Ороферион. — Под звездами, под пение птиц».

Картина была настолько заманчива, что он невольно сглотнул слюну. Конечно, было бы лучше, если б рядом находились друзья, Келеборн и Галадриэль, однако пока об этом не приходилось даже мечтать. Им нельзя возвращаться, не зная, с чем именно придется бороться, а это означало, что его собственная миссия наблюдателя далека от завершения.

Лучи Анора падали сквозь резные кроны, и травы под ногами казались почти золотыми, светящимися. В Менегрот идти не хотелось, и эльф решил прогуляться к дальней роще — может, повезет подстрелить там косулю.

На куст орешника неподалеку уселась желто-зеленая пеночка и скосила черные глаза-бусинки на Трандуила. Тот остановился, улыбнувшись, тихонько свистнул. Та жизнерадостно прощебетала в ответ. Эльф скопировал ее звук. Пернатая явно удивилась, но потом приободрилась и ответила. Завязался своеобразный, понятный только двум участникам, разговор.

«С ней тоже надо будет подружиться», — решил Трандуил, поправляя на плече лук.

С тех пор, как беглецы покинули Дориат, он время от времени просил небольших животных, мышей и зайцев, пересекать Завесу. Разумеется, Ороферион не мог быть уверен, узнавала ли каким-нибудь образом ее создательница о подобных перемещениях, однако рисковать не хотелось, и потому он не торопил события. Когда настанет время отправить к друзьям гонца с докладом, его сигнал должен затеряться среди подобных. Однако и слишком часто «колокольчики» звонить не должны, дабы не вызывать подозрений.

— Здравствуй, Пелла, — обрадовался он и присел перед выбежавшей из подлеска лисичкой.

Та, уже знакомая с Трандуилом, приветственно фыркнула. Синда достал из кармана кусочек вяленого мяса и протянул рыжей знакомой, которая охотно приняла подарок.

— Пойдешь со мной за добычей? Ее, правда, еще только предстоит поймать, — предложил он.

Разумеется, лисичка не возражала. Вдвоем они подстрелили для Пеллы двух фазанов, а для себя Ороферион добыл лань. День клонился к закату, и на пути назад охотники распрощались.

— До новых встреч, — улыбнулся Трандуил и погладил пушистую знакомую по голове.

Та убежала, а синда продолжил путь в Менегрот, заодно обдумывая, кто мог бы стать посланцем.

В конце концов, по прошествии нескольких дней, его выбор пал на Пеллу. Она прекрасно знала Келеборна и Артанис, и уж ее, конечно, не проведешь. Дни сменялись днями, за ними следовали бесконечные ночи размышлений над увиденным. Будущее Дориата представлялось в самых мрачных красках, и сердце от этого болело все сильнее. Почему-то Даэрона в моменты полного подчинения злой воле Лютиэн ему хотелось от души ударить, чтобы тот наконец пришел в себя. Однако приходилось терпеть и делать вид, что ничего странного не происходит, и что он совершенно уверен в искренности чувств менестреля и принцессы, а также короля и королевы Дориата. Было сложно.

В один из вечеров, когда Итиль решил укрыться за набежавшими довольно плотными облаками, гулявший по лесу Трандуил пришел туда, где чаще всего видел Пеллу, и тихонько свистнул. Ответом ему послужила тишина.

Подтянувшись, он сел на ветку ближайшего дерева и стал ждать. Облака разошлись, потом опять сгустились, минула середина ночи, и вот тогда, держа в зубах пучок перьев, показалась Пелла.

Эльф спрыгнул и подошел к подружке.

— Ты можешь мне помочь? — спросил он тихонько на языке зверей.

Лисичка кивнула, и тогда эльф стал объяснять, что от нее требовалось. Покинуть королевство и двигаться на север, к городу на острове.

— Беги вдоль реки, — говорил Трандуил, — и только живой травой. Будь внимательна и осторожна — лучше задержаться, чем подвергнуться опасности.

Затем он сообщил ей, какие новости о происходящем в королевстве следует рассказать. Лисичка гневно фыркала, слушая. Ей явно не нравилось, когда на живых существ накладывают чары и лишают воли.

— Сообщишь только одному Келеборну, — велел он строго. — Или же Галадриэль. Никому больше. Их ты знаешь.

Пелла на лисьем языке ответила, что поняла и все исполнит в точности, и развернулась в сторону границ Дориата, стремительно запетляв меж кустов и деревьев. Трандуил постоял немного, провожая посланницу взглядом, и отправился в Менегрот.

— Я лучше оставлю вас, — тихо произнесла Мириэль.

— Нет. Ты же знаешь, что я люблю тебя! — спешно ответил Финвэ. — Вас. Обеих.

Он замолчал. Фэа бывшего Нолдорана взывала к Единому, желая найти ответ.

«Как вышло, что я люблю… так? Когда это искажение коснулось меня?»

Тем временем его жены уже вели разговор.

— Что опять произошло в Амане? — обеспокоенно спросила Мириэль. — Как зло проникло в Валмар?

— О чем ты говоришь?

— Я вижу тебя здесь, а это значит…

— Я ездила в Форменоссэ.

— Что?! — одновременно вскричали Финвэ и его первая супруга.

— Представь себе, мой муж, я решила посетить твою могилу.

Нолдоран вздрогнул бы, будь у него роа.

— Индис, зачем?

— Раз спрашиваешь — не поймешь и ответ.

— И все же, что случилось? Ты же не могла сама уйти сюда? По доброй воле, — сказал он.

— Нет. Я бы не оставила нашего сына! Пусть он давно вырос, а в Тирионе сейчас спокойно… слишком спокойно. Но бросить свое дитя…

— Индис! Мне не нравится то, что, и, главное, как ты говоришь! Не смей обвинять Мириэль…

— Ах, ты все об этом, — протянула она. — Я не имела ничего такого в виду. Прости, мельдо.

Фэа Финвэ вздрогнула и резко потускнела.

— Мы не можем отыскать душу Фэанаро. Ты, конечно, вряд ли знаешь, но вдруг… Индис, если ты любила меня…