Нерданэль сначала не придала значения новости, услышанной от отца, ведь Арафинвэ всегда был близок с Нолофинвэ, точнее тот являлся для него примером даже лучшим, чем их отец. Несмотря на внешнее различие, характер обоих братьев был не в мать. И хотя в юности Арьо многому научился у ваниарских родичей, интересы старшего брата… братьев он всегда одобрял, даже если не мог и разделить.

Озарение пришло к дочери Махтана, когда она перекладывала инструменты в мастерской, желая таким образом призвать вдохновение.

«Связь с Эндорэ есть! Он поговорил, а не попытался вызвать Ноло… как я сразу-то не поняла!» — резец от резкого движения руки слетел со стола и гулко стукнул о пол. Нерданэль же скрылась за дверью для того, чтобы менее чем через час стоять перед одним из творений мужа и несколько судорожно, но искренне протянуть руку к детям.

Ее мысли неслись наперегонки, обгоняя друг друга и бешено стучащее сердце.

«Майтимо, первенец… нет, Макалаурэ… что ему сказать… Тьелкормо… Карнистир… Атаринкэ… нет, его сейчас увидеть не готова… что я говорю, йондо, ты — это только ты… Амбаруссар…»

Образы близнецов становились все живее и объемнее, Нерданэль почти физически ощутила присутствие младших сыновей рядом, когда туманная муть в камне рассеялась и удивленный Тэльво радостно воскликнул:

— Аммэ!

Сложные чувства одолевали Искусника, пока он шел к себе. Усталость от поездки сменилась азартом в мастерской, гнев при прочтении письма — беспокойством. Как бы ни относился он к принявшему корону отца и деда Финголфину, Куруфин никогда не желал зла ни ему, ни его детям. Так прав ли был брат, когда решил, что Аракано действовал сам или же…

С мрачным выражением на лице и глубокой складкой меж бровей он шагнул за порог, где тут же услышал радостное:

— Мельдо! Вернулся.

Лехтэ что-то говорила, а потом резко замолчала и спросила:

— Что случилось?

— Ничего, родная, устал я, — ответил Куруфин, проходя в комнату. — Я расскажу тебе чуть позже, когда сам пойму и разберусь, пока же…

Лехтэ опустилась на диван рядом и прижалась к плечу.

— Хорошо, как решишь, — ответила она. — Поесть хочешь?

— Давай попозже, — попросил Искусник, не желая делать абсолютно ничего.

— Как знаешь, — ответила Тэльмиэль. — У меня есть свежая земляника. Для тебя собирала.

Куруфин обернулся и обнял жену.

— Благодарю, мелиссэ. Обязательно вместе ею угостимся, — он откинул немного спутанные волосы назад и прикрыл глаза. Лехтэ встала, прошла по комнате в спальню и почти сразу же вернулась. Она обошла диван и, встав сзади, обняла мужа за плечи, а затем ласково прошлась пальцами по волосам и лишь после достала принесенный гребень.

— Позволишь?

Куруфин перехватил ее руку и поцеловал. Ответ в виде теплой и ласковой волны пришел осанвэ, и Лехтэ, улыбнувшись, так же поделилась чувствами, что владели ею. Пальцы ласково перебирали волосы, немного массирую голову, деревянный гребень легко скользил, забирая напряжение и усталость. Казалось, комната наполнилась легким золотистым светом — отблесками любви их фэар, или же это отразились лучи Анара, что клонился к горизонту. Что бы это ни было, Куруфин каждым участком кожи, всем своим существом чувствовал заботу жены, ее искренность, ее желание помочь. Усталость отступила, сменившись легкой дремой, и он позволил себе откинуться на спинку дивана и немного поспать.

Комментарий к Глава 44 С наступающим Новым годом вас, дорогие читатели! Желаем вам счастья, удачи и исполнения самых заветных желаний! Спасибо, что были с нами в минувшем году и до встречи в году новом! Авторы.

====== Глава 45 ======

Макалаурэ отложил лютню и вздохнул. Никогда прежде ему так недоставало братьев и… родителей. И если мысли об отце отдавали терпкой горечью и болью, которых не смогли притупить даже прошедшие годы, то воспоминания о матери вызывали щемящую грусть и почти непреодолимое желание вновь услышать ее колыбельные.

«Аммэ, как ты? Вспоминаешь ли нас, покинувших тебя, променявших родной очаг на смертные земли?» Впрочем, Маглор тут же одернул себя, напомнив, за кем и для чего проследовали они в Белерианд. «Жена Курво передумала, отказалась от Благословенного края ради мужа и сына, а ты? Неужели смогла забыть нас всех?»

Перед глазами менестреля встала гостиная их дома в Тирионе. Уже совсем взрослый Майтимо помогает матери в мастерской, а он приглядывает за маленьким Тьелко, которого доверил ему отец, вызванный за какой-то надобностью дедом во дворец. Начинается смешение света, и малыша нужно укладывать, но сначала накормить. Впрочем, с Турко в этом плане проблем не было. Братья разделяют вечернюю трапезу, после которой Макалаурэ помогает «большому и взрослому» Тьелко привести себя в порядок, а затем относит в кровать. Колыбельная выходит странная — словно менестрель грустит о чем-то, что обязательно произойдет, но еще очень нескоро. Убедившись, что малыш заснул, Макалаурэ вновь спускается в гостиную, где застает мать и старшего брата, сидящих на диване.

— Ты отлично пел, торон! Но что тревожит тебя? — спрашивает Майтимо.

Тогда он так и не смог ответить брату, однако много после не раз вспоминал тот вечер, разговор и колыбельную, которую Маглор более не пел. Лишь один раз он сделал исключение — когда выздоравливающий после плена Нельо попросил его.

Макалаурэ прошелся по комнате, прогоняя тяжелые воспоминания и немного удивляясь, что они пришли к нему именно сейчас. В голове непрошено крутился тот мотив, и сама песня невольно сорвалась с губ. Шепотом. В тишине. В одиночестве.

Распахнувшаяся дверь и вошедший верный словно силой выдернули Кано из мира воспоминаний.

— Лорд, палантир в кабинете. Вас вызывают лорды Амбаруссар.

Маглор встрепенулся, на ходу поблагодарил верного и устремился к камню.

— Добрая встреча, Тэльво, Питьо, — обратился он к близнецам.

— Мы говорили с аммэ! — вместо приветствия выпалил Амрас.

— Что?

— Наша мама связалась с нами, используя оставшийся в Тирионе палантир! — подтвердил Питьо.

— Как она? — тут же спросил Маглор, начиная понимать, что не просто так сегодня думал о ней.

— Сложно сказать. Но она любит нас. Всех своих детей, — уточнил Тэльво. — Думаю, она скоро свяжется с каждым из вас.

— Буду рад, — ответ Кано прозвучал несколько сухо.

— Ты чего, торон? — почувствовал его настроение Питьо. — Она еле пережила гибель отца…

— Нам было не легче!

— Она… она не хотела ни жить, ни уйти к Намо. Аммэ таяла, отворяя двери в ничто, но очнулась и сейчас живет, думая о нас.

— Ты не сказал главного, — перебил близнеца Тэльво.

— То, что аммэ жива, не главное?!

— Прекратите споры! Что по-твоему самое важное? — строго произнес и спросил Макалаурэ.

— Она хотела пересечь море, но опоздала, — выпалил он.

— То есть?

— Лехтэ звала ее, точнее сообщила о своем намерении, но та, как она сама нам сказала, не осознавала слов невестки. А когда поняла и пробудилась, было уже поздно.

— Что ж… пусть так. Там, в Амане, она в безопасности, — задумчиво произнес Маглор.

— Кано! Это все, что можешь нам сказать?! — голоса Амбаруссар одновременно раздались у него в голове.

— Пока да… я хотел бы поговорить с ней, но… наша встреча произойдет еще нескоро…

— Встреча? Кано, ты уверен?

— …нескоро, когда истинный свет обретет прежнюю форму, но иную суть. Тогда, но не раньше, и по открытому вновь пути пройдут эльдар…

— Кано! Что ты такое говоришь?!

Маглор качнулся, и ладонь соскользнула с палантира, а сам он не мог вспомнить, что говорил братьям.

— Готово! — крикнула радостно Ненуэль.

— Тогда поджигай! — ответила ей Идриль и протянула маленький полотняный мешочек.

Малышка торопливо развязала его, достала огниво и ударила кремнем по кресалу. Старшая подруга немного помогла, раздувая искры, и вот уже посреди лагеря нолдор, направлявшихся в долину Тумладен, весело затрещал костер, то и дело выбрасывая в темнеющее небо жаркие языки пламени.