Тэльмэ кивнула, и вместе они пошли к выходу из дома.

*

Убедившись, что Атаринкэ проснулся, Феанаро быстро вышел из комнаты, за что Искусник благодарно улыбнулся ему вслед. Курво было просто необходимо привести свои мысли в порядок. «Сегодня свадьба, сегодня моя любимая Лехтэ станет женой, сегодня…» Быстро вскочив с кровати и наспех одевшись, он тихо вышел из комнаты и отправился в мастерскую — ненадолго, как он решил для себя, просто немного сосредоточиться.

Очередной витой держатель для светильника был готов и теперь остывал на столе, когда в кузницу бесцеремонно вломился Морьо.

— Попался! — заявил он брату, заходя. — Так и пойдешь клятвы приносить, думаешь войти в историю, как единственный нолдо, что женился в кузнечном фартуке?! Живо одеваться! — на правах старшего даже прикрикнул Карнистир.

«Кажется, я все же увлекся», — подумал Атаринкэ, когда влетел к себе. В купальню, подобрать волосы, быстро ополоснуться, найти одежду.

— Хорош! — жизнерадостно заявил блондинистый брат, заходя в покои к Искуснику, как в свои. — Сразу видно, чей сын и внук.

— Опять ты за своё — я это я. И все тут. Раньше ты не мог не пошутить, не путает ли Лехтэ меня с отцом, теперь так.

Рассердившись, выпустил пару прядей и прическу пришлось начинать делать заново. Однако, конечным результатом он остался доволен.

Кольца, подарок — все на месте, можно отправляться.

— Оставь нас, пожалуйста, Тьелкормо, — в дверях появился празднично одетый Феанаро, который был очень серьезен.

— Как понимать твою утреннюю выходку? Держатели удались, не спорю, — сразу перешел к делу старший сын Финвэ. — Курво, ты сомневаешься в своем выборе или что-то иное тревожит?

— Ты прав, но лишь во втором своем предположении. Мне было видение — я сделаю любимую несчастной.

— Что ты такое говоришь? Ты любишь ее, сын?

— Да, только ее, до конца Арды, и никто иной мне не нужен, — искренне ответил Куруфинвэ младший, чуть вздохнув и непроизвольно сжав кулаки.

Он рассказал о странном сне, что послал ему Ирмо.

— Знаешь, не очень-то доверяй увиденному. Может, вала хотел тебе показать, как сильно твое чувство, что тебе даже во сне тяжело видеть, как плачет твоя невеста, которая вот-вот будет женой. Вы будете счастливы, как мы с твоей мамой.

Феанаро обнял сына и, немного помолчав, сказал:

— Пора!

Счастливая за Атаринкэ Нерданэль сияла, любуясь мужем и сыном, братья улыбались и шутили, а Искусник чувствовал себя немного лишним, до тех пор, пока не увидел идущую под руку с отцом Лехтэ. Кажется, в тот миг и она заметила возлюбленного, их взгляды встретились, и, махнув рукой на традиции, Куруфинвэ подбежал к невесте. Торжественная часть должна была скоро начаться, но несколько мгновений рядом хватило, чтобы сердце бешено заколотилось, а фэа полыхнула огнем.

*

Когда Лехтэ вышла во двор, там уже стоял Сурэ — ее любимый конь золотистой масти. Отец привез его ей в подарок еще жеребенком из одной дальней поездки, и он вырос рядом с ней. Они успели не просто стать друзьями, но по-настоящему полюбить друг друга.

Подобрав юбки, Лехтэ проворно сбежала по ступенькам крыльца, взяла протянутый братом кусочек яблока и угостила любимца. Дождавшись, пока он съест подношение, погладила по бархатистой морде:

— Ну как, отправишься со мной в новый дом, Сурэ? Или предпочитаешь остаться здесь, в привычной обстановке?

Конь потыкался ей в руку и выразительно фыркнул, словно хотел сказать: «Что за вопрос, конечно, поеду с тобой». Но будет ли ему там комфортно, в незнакомой обстановке, вот что действительно волновало саму Лехтэ. А впрочем… если что, вернуться в прежний дом и старую конюшню он всегда успеет.

Брат помог ей взобраться на лошадь, Лехтэ немного поерзала, устраиваясь поудобнее, и скоро вся их маленькая группа выехала за ворота. Город казался как будто притихший. Те улицы, были на диво пустынны, и им встречалось необычайно мало эльдар. А те, что все же попадались, с интересом смотрели ей вслед. Некоторые приветствовали, и знакомые, и незнакомые, желали счастья. Лехтэ смущалась от такого внимания, брат тихонько посмеивался себе под нос, а ей все-таки ничего не оставалось делать, кроме как отвечать. В остальное время она каким-то новым взглядом осматривалась по сторонам. Странно, но сегодня совсем иначе светил Лаурелин, по-другому играли струи в фонтанах. Дома, лестницы, башни… все было как будто на первый взгляд привычным, и в то же самое время совершенно не похожим на себя. Лехтэ удивлялась, но неизменно отмечала этот факт. А впрочем, может быть, дело было в ней самой?

Голова немного кружилась, конечно, от счастья, и казалось, будто она слышит перезвон колокольчиков, мелодичный и нежный. Голоса сестры, мамы, брата сливались, мысли ее уносились далеко вперед, туда, где из-за поворота уже показался дворец Нолдорана — место, где и должна была пройти ее свадьба, где её ждут.

На мгновение ей подумалось, что просто сбежать вдвоем и принести клятвы наедине было бы самым лучшим вариантом, но тут же решительно отогнала крамольные мысли — такое пренебрежение традициями немыслимо!

Они подъехали к воротам, подбежавшие верные помогли Лехтэ спешиться. Миримэ же привела сестру в порядок — поправила ей прическу и платье — и вот уже перед ними распахнули двери.

Взяв отца под руку, Тельмэ пошла вперед по аллее. Туда, где слышалась музыка и раздавались голоса. Рядом шли брат, сестра и мама, которой предстояло принимать непосредственное участие в церемонии.

Конечно, Лехтэ и прежде приходилось бывать во дворце, в основном с Атаринкэ, но еще ни разу ей не доводилось видеть сад таким нарядным, так изысканно и ярко украшенным. Казалось, даже птицы слетелись специально, чтобы полюбоваться на праздник. А может быть, так и было?

Они с мелиндо увидели друг друга одновременно. Тот бросился к ней навстречу, и Лехтэ обвив руками шею его, прильнула к груди, а потом подняла глаза и все смотрела и смотрела, любуясь. Конечно, она слышала, да и видела сама, что они с отцом похожи, и все-таки… И все-таки она считала, что он такой один, не похожий ни на кого. Даже с закрытыми глазами она не смогла бы ошибиться. Выражение лица, улыбка, взгляд. Свет в глазах, та сила, которую, казалось, излучала сама его фигура. Она, наверное, не смогла бы объяснить свою мысль более внятно, и даже, возможно, никого бы не убедила, и в первую очередь самого Атаринкэ, но для себя она точно знала, что это правда. И ее тоже, наверное, никто не смог бы в этом разубедить.

Она огляделась по сторонам, слегка поклонилась собравшимся, его семье, а потом снова перевела взгляд на жениха и сказала, наконец, вслух то, о чем думала:

— Великолепно выглядишь. Очень красивый.

И в легком смущении опустила взгляд.

*

Атаринкэ замер, ощутив, как доверчиво прильнула к нему невеста. Он лишь слегка приобнял любимую, но не сводил с нее глаз.

— Перед твоей красотой меркнут все сокровища этого мира, мелиссэ, — он нежно провел пальцем по серебряному ободочку кольца, что сегодня сменится на золотой. — Совсем скоро, родная, нам никто не помешает быть вместе и ничто уже не разлучит нас.

Искусник выпустил руку невесты и проследовал на поляну, где должна была начаться свадебная церемония.

Деревья вокруг украшали ленты и фонарики, на столах среди блюд в вазах стояли живые цветы — яркие и нежные, садовые и полевые, но самым главным была увитая зеленью и сверкающая словно росой, которую изображали умело сработанные самоцветы, арка.

Гости собрались, семья Лехтэ тоже была уже здесь. Негромкая музыка разом смолкла — Финвэ в праздничной мантии и сверкающей короне вышел вперед, начиная церемонию.

Атаринкэ почти не слушал деда-Нолдорана, лишь неотрывно глядел на возлюбленную. Потому когда настала его пора проследовать к арке, его шаг вперед стал результатом несильного, но все же ощутимого, пинка.