========== Часть 1 ==========

Лорд Феанаро говорил уже полчаса, но Атаринкэ почти не слушал его. Он даже не мог точно сказать, с чего началась беседа, точнее монолог отца, что делал в то время он сам и как реагировал. Мысли Куруфинвэ младшего были далеко — на другом конце Тириона, в небольшом, но добротно построенном доме с садом и клумбами с ромашками при входе. Атаринкэ думал о любимой, которая завтра должна была стать женой, и он совершенно не понимал, зачем ему знать как, когда и какой рукой ему предстоит что-то взять, или отдать, или надеть, какая будет разница, если они с Лехтэ хотят быть вместе и готовы принести клятвы.

Всё началось с утра, когда пришёл Нолдоран. Дед был неумолим, и сразу же решил напомнить внуку о традициях. Не выдержав, Курво повел себя не очень достойно, рявкнув, что за два раза-то можно запомнить, а для одного требуется иное — искренние чувства. Финвэ дернулся от этих резких слов Атаринкэ и его взгляд разом помрачнел.

— Прости меня, атар атаринья, я сказал, не подумав. Просто совершенно не желаю слушать, кому я завтра должен буду кивнуть, а кому обязательно сказать пару слов и каких именно слов. Я хочу быть с любимой, остальное мне не важно.

Искусник действительно сожалел о вырвавшихся в гневе словах — деда он любил и понимал, что тот желает ему лишь добра, подсказывая заранее, что должно будет сделать и когда. Но перед внутренним взором Куруфинвэ стояла Лехтэ — улыбающаяся, манящая, такая любимая и желанная.

После такого утреннего разговора Атаринкэ еще раз проверил кольца, убедился, что его подарок, что он приготовил для невесты, на месте и дожидается завтрашнего дня, точнее вечера — он решил вручить его, когда они останутся наедине.

Мелькнула шальная мысль уехать на охоту, но днем… Время тянулось бесконечно, братья были чем-то очень заняты. Ах да, они же помогают с приготовлениями.

— Да кому это все нужно! — не выдержав, Курво стукнул рукой и прошипел сквозь зубы. Проходящий мимо Макалаурэ очень удивился услышанному.

— Ты передумал, брат? — с недоумением спросил он. — Свадьба, конечно, завтра, но еще не поздно…

Тут менестрель немного замялся, не зная, какое слово лучше подобрать.

— Линдо! Ты чего? Я люблю Тэльмэ и хочу жениться на ней, но вот это все, вся суета… она раздражает, очень.

Понятливо вздохнув, Кано лишь хлопнул брата по плечу, еле слышно сказав:

— Да скоро уже, скоро, почти дождался, еще немного, зато какой итог.

Менестрель немного загадочно улыбнулся и словно из воздуха достал лютню. Удивительно, но Атаринкэ немного успокоился и даже вышел прогуляться в сад, где и встретил отца.

Ему бы послушать того, кто и сам всегда свысока смотрел на правила и сложившиеся порядки, но с первой же фразы Атаринкэ скрипнул зубами и ушел в себя.

Курво потянулся осанвэ к любимой, но ощутил лишь раздражение, грусть и волнение. Перебив отца, хотя он не позволял себе такого ранее, Искусник рванул за ворота.

*

— Мири, в самом деле, не все ли равно, какие именно ленты будут у меня в волосах? — с некоторой долей грусти в голосе спросила Лехтэ старшую сестру.

— Ты должна быть самая красивая, — уверенно ответила Миримэ, — поэтому мой ответ нет.

Лехтэ вздохнула. Похоже, ей оставалось только смириться. Хотя сама она лично не видела особой разницы между широкими лентами и узкими, перламутровыми и цвета слоновой кости. Но разница определенно была, и сестра никак не могла определить, какой же именно вариант делает ее неотразимой. А ведь была еще сама прическа, букет, а также два вида пояса — с жемчугом и перламутром. В конце концов Лехтэ предоставила сестре самой подбирать вариант, который ей покажется подходящим, и позволила себе ненадолго погрузиться в радостные, но от этого немного тревожные мысли.

Как оно все будет? Что она будет чувствовать, думать? Каково это — стоять перед любимым и приносить клятвы, которые свяжут их отныне и навсегда, до конца Арды? У нее даже на секунду мысли не возникало, что может быть иначе, даже несмотря на пример Финвэ. Нет, у них, конечно, все будет хорошо! Но волновало ее при этом немножко другое. Волновало до такой степени, что сердце начинало нервно биться, а щеки то бледнели, то краснели. Что это значит — стать женой? Женой того, кто так дорог. На кого она до сих пор просто смотрела-то зачастую с большим смущением, и дыхание перехватывало, а по телу пробегало такое… незнакомое, чему она никак не могла дать названия, а спросить у любимого не решалась. Как она будет с завтрашнего дня рядом с ним вместе каждый день? Вместе вставать, вместе заниматься делами, вместе ложиться по вечерам.

Лехтэ прижала руки к груди и сияющими глазами обвела комнату, посмотрела за окно. Там было небо, окрашенное золотом Лаурелин, и деревья сада. Под окном ее комнаты жил соловей, и они с ним уже стали почти друзьями. С ним завтра придется навсегда проститься. Немножко жаль, но повод к этому такой радостный! И пусть она пока не может понять, что будет делать или чувствовать потом, когда завтрашний хлопотный день наконец минует, но ведь другие как-то разбираются со всем этим! И она разберется! Да и муж ей наверняка поможет.

Последняя мысль согрела сердце и успокоила мятущуюся, трепещущую от волнения фэа. Лехтэ расслабилась и улыбнулась светло и ясно, и уже более активно включилась в обсуждение. Не прошло и нескольких минут, как выбор был сделан, и Лехтэ, выбежав из комнаты, устремилась в сад, намереваясь спрятаться ото всех и тихонечко там посидеть, мечтая.

Однако намерениям ее не суждено было осуществиться.

— Атаринкэ! — воскликнула она и радостно улыбнулась.

И бросилась на шею жениху, который как раз распахнул калитку и вбежал в сад.

*

Куруфинвэ подхватил невесту и закружил ее.

— Я так соскучился, Лехтэ, — сказал Искусник, поставив Тельмэ на дорожку, но совершенно не желая выпускать ее из объятий.

— Я, наверное, тебя отвлекаю, да? Но если у тебя найдется время, мы могли бы немного прогуляться.

Лехтэ кивнула, и они, держась за руки, вышли за калитку. Атаринкэ слушал, о чем говорила ему невеста, а сам любовался ею, желая сделать её самой счастливой.

*

Говорили обо всем и ни о чем — о самом важном, о том, что ожидает их обоих завтра, и о всяких пустяках. Теперь, держа будущего мужа за руку, идя с ним бок о бок, Тельмэ чувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее. Казалось, одно его присутствие дает ей силы. Она рассказывала о последней подготовительной суете, вспоминала то смешное, что успело сегодня произойти, и между делом поглядывала на Атаринкэ, тут же, впрочем, в смущении опуская глаза.

К центру города по обоюдному молчаливому согласию они не пошли. Наоборот, дойдя до конца улицы, туда, где начиналось широкое, словно море, и такое же бескрайнее разнотравье, они свернули и направились прямо в поля, не разбирая дороги. Лехтэ то и дело нагибалась, чтобы сорвать тот или иной приглянувшийся ей красивый цветок, и скоро собрала довольно внушительный букет. Бело-желтые ромашки и алые маки, ярко-синие васильки и неприметный на вид, но такой ароматный клевер, колокольчики, лютики, анютины глазки и ярко-оранжевые эшшольции. Цветы были такие разные, но все вместе они составляли нечто совершенно удивительное.

Былинки трав тихонько покачивались, повинуясь легкому дуновению теплого ласкового летнего ветерка. Хотелось бежать и бежать вперед, а потом упасть и лежать, глядя на небо, смотря на проплывающие над головой облака, и тихонечко улыбаться, чувствуя присутствие любимого, что был рядом.

Именно это Лехтэ и сделала, предварительно попросив Атаринкэ подержать ее букет. А потом они лежали совсем близко и вполголоса переговаривались, и она даже отважилась положить голову ему на плечо.