Сегодняшний квенилас пах чабрецом и чуть-чуть мятой. От реки доносились редкие всплески и распевка лягушачьего хора. Начищенный борт ладьи Тилиона плыл низко-низко в темном небе, не мешая любоваться покрывалом Варды.

Алмо лег на живот, утвердив кружку перед собой, и спросил:

— Amil, а ведь вы тогда так и не поехали?

— Нет, увы, — покачала головой Лехтэ и тихонько вздохнула.

События тех далеких лет даже теперь, семь Эпох спустя, жгли душу. Не только в поездку они так и не поехали. Было много и других планов, которые не сбылись.

— Понимаешь, — сказала она вслух сыну, — был Непокой. А потом Фэанаро и вовсе изгнали. В общем, книгу я тогда так и не прочла.

Костер взорвался снопом искр, на мгновение разогнав тьму. Лехтэ вдруг пришла в голову идея, которой она поспешила поделиться с сыном:

— А может, мы сейчас свяжемся с твоим отцом по палантиру и скажем, что принимаем приглашение?

Идея показалась хорошей и правильной. Пусть сам покажет им красоты, о которых говорил в записке. Если, конечно, он уже освободился. Поставив кружку на землю, Лехтэ встала и полезла за видящим камнем. Дождавшись, когда Атаринкэ ответит, улыбнулась и помахала тем самым листком в воздухе:

— Айя, melindo. А ведь мы с сыном обнаружили твое приглашение. И семи эпох не прошло. Помнишь, что ты вложил в мою книгу? Я сегодня была в наших покоях во дворце и взяла ее дочитать. Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к нам и показать их лично?

***

Наконец наступил день, когда можно было действительно отдохнуть. Собственно, его присутствие в Химринге уже не являлось обязательным, но что-либо делать прямо сейчас Атаринкэ совершенно не хотелось. Он сидел в кресле у камина, смотрел на огонь и пил мирувор. Завтра он вернется домой, к семье — Искусник очень соскучился по жене и сыну. То есть времени скучать, конечно, не было, но их ему очень не хватало. Особенно остро Куруфинвэ это ощутил именно сейчас, сидя перед уютно потрескивающими в тишине поленьями и с осознанием, что все закончилось и можно какое-то время жить спокойно. Даже раненая рука сейчас почти не беспокоила, хотя он ее по-прежнему еще берег.

Атаринкэ скорее почувствовал, чем увидел — на столе засветился палантир. Melisse! Как она вовремя.

Искусник бросился к шару и ответил, однако что за приглашение и куда, понять смог не сразу. Гораздо больше его взволновало, что любимая во дворце. Что-то случилось, что она решила обратиться к Нолдорану? Впрочем, потом он вспомнил, что они с Алмо посещают все интересные места в Амане, так что не навестить его прадеда они не могли.

— Конечно, присоединюсь, melisse, — радостно ответил Атаринкэ жене и тут же написал пару строк.

Прервав связь и оставив Лехтэ недоумевать, где же супруг, он подхватил всегда собранную дорожную сумку и активировал кольцо. На столе в крепости осталась записка: «Я дома и всегда на связи. Если что, буду незамедлительно».

Кольцо перенесло Искусника к жене и сыну, которые стояли рядом и немного растерянно глядели на палантир. Атаринкэ одновременно обнял обоих.

— Ну вот и я, мои родные!

Лехтэ бросилась melindo на шею и порывисто расцеловала в обе щеки. Глаза ее сияли счастьем, словно две ярких звезды. Тут же со стороны кустов прибежал Щен и приветствовал радостным лаем.

— Alasse, atto! — Альмарион восхищенно смотрел на отца снизу вверх, отмечая как разглаживается наметившаяся было морщинка между бровей.

В общем, рады были все, включая Щена, который и полаял, и понапрыгивал на Искусника, и рассказал, какой он недоглаженный, недокормленный и вообще недолюбленный. Конечно же, тот поспешил это исправить.

«Как же хорошо вновь быть вместе с семьей», — с удовольствием подумал Атаринкэ, присаживаясь к костру.

Сыну хотелось расспросить отца о Химринге, войне, отличившихся бойцах. Но Алмо подозревал, что тот предпочел бы оставить сражения за спиной, а не рассказывать о них. Поэтому эльфенок просто подобрал с земли кружку, из которой так и не пил, и подал ее родителю.

И совершенно неожиданно, обращаясь к ним обоим, спросил:

— А можно я сегодня на дереве переночую? Давно хотел попробовать!

— Можно, конечно, — ответила Лехтэ.

Они ведь для того и затеяли путешествие, чтобы исполнить маленькие, но такие захватывающие желания.

Тэльмэ полезла в сумку и достала пирожки.

— Вот, от моей аммэ, — пояснила, протягивая мужу один.

И снова крепко-крепко его обняла.

— Соскучилась, — пояснила она с улыбкой и поцеловала в щеку, заодно снова, будто в первый день знакомства, с удовольствием отметила, как же он красив.

Есть Атаринкэ не хотелось, а вот посидеть рядом с женой и сыном — очень. Не задумываясь, он взял протянутую Алмо кружку, а потом и пирожок из рук Лехтэ.

Чуть позже, когда первые восторги слегка улеглись, она кратко рассказала об их последних днях, о празднике в Альквалондэ, о том, как накануне была на крыше с Нолдораном и встречала закат, показала книгу, что взяла из покоев.

— А листок твой, что был туда вложен, сейчас у Алмо — он весь день расшифровывал скоропись и к вечеру справился с задачей. Весь в тебя — я бы и за неделю не смогла, если честно.

Атаринкэ внимательно выслушал рассказ и восхитился талантом сына — быстро он скоропись освоил!

Судя по положению в небе Исиля, время уже перевалило за полночь. Алмо как раз успел залезть на дерево и, уютно устроившись, готовился ко сну.

Искусник, проводив его взглядом и убедившись, что сын устроился безопасно и довольно удобно, решил, что и им с любимой пора бы.

А Лехтэ тем временем думала, хватит ли им с Атаринкэ того ложа, что она приготовила себе одной. Лапник, а сверху спальник — хоть и широкий, но всего один. Нет, не пойдет. Надо будет заменить его на пару одеял, тогда они с комфортом разместятся.

— Одеяла? — переспросил любимый. — Зачем, melisse? Мы прекрасно поместимся в спальнике. Нуу, будет немного тесновато… Или ты не хочешь обнять мужа?

Щен немного повозившись, улегся под деревом Альмариона. Костер постепенно начинал прогорать, и Лехтэ подбросила еще веток.

В реке негромко плеснула рыба. Со стороны леса слышались звуки — пощелкивание, какие-то шорохи, уханье филина.

Лехтэ прижалась щекой к плечу любимого и некоторое время просто сидела, наслаждаясь ощущением близости. Завтра они поедут смотреть те самые чудеса, ну, а пока и впрямь пора отправляться спать. Дождавшись, когда Атаринкэ доест, она встала и увлекла его к приготовленному на ночь ложу.

Долгий у них получился день. И очень интересный.

Кажется, Тэльмэ до последнего сомневалась, что они вдвоем там поместятся.

— Убедилась? — прошептал муж жене на ухо, обнимая и прижимая ее к себе. — Как же мне тебя не хватало, melisse…

— Мне тоже. Не хватало. Очень, — ответила Лехтэ.

И впрямь разместились, и даже удобно.

— Звездных снов, melindo, — прошептала она, устраивая голову у него на плече и закрывая глаза.

Так хорошо…

***

Из объятий сна Альмарион вынырнул, когда ладья Ариэн прошла немалую часть утреннего пути. С его лежбища на дереве лагерь был виден, как на ладони, поэтому первым делом эльфенок убедился в том, что отец ему вчера не приснился. Порадовавшись, что так оно и есть, он решил поискать чего-нибудь приятного в подарок.

Осматриваться начал, не слезая. Интересного и замечательного вокруг было много: кустики с огромными соцветиями, ящерицы, спинки и бока которых украшали диковинные узоры, необычной формы сучки, роскошные переливчатые бабочки. Но, увы, все, что он видел, сгодилось бы ему самому, а для отца этого было мало.

Алмо решил спуститься и побродить немного, рассматривая все вблизи. Сделав несколько кругов по расширяющейся спирали вокруг дерева, мальчик вспомнил вдруг, что ночью, пока amil помогала кошке, где-то рядом он уловил запах шелковицы.

Собирать ее в подол рубашки было бы неправильно, поэтому на бегу он осматривал округу на предмет того, что могло бы заменить корзинку. Таковой решено было назначить огромный лист как раз цветущей катальпы. Погладив дерево по гладкой коре, мальчик мысленно объяснил необходимость позаимствовать лист и попросил не обижаться на него за это. Ответом ему были целых два огромных листа, спланировавших ему прямо на голову.