В коридоре тоже рос мох, хотя и в меньших количествах, и его света вполне хватало, во всяком случае для ее целей. Закрыв глаза, Лехтэ дотронулась рукой до стены и, распахнув осанвэ, попробовала найти фэа Ингорамил или то, что ее заменяло камню.

Установить контакт, объяснить свои цели — все это ей казалось важным с тех самых пор, как она решила освоить профессию геолога. Опыт недвусмысленно подсказывал, что в подобных случаях дела всегда шли легче и лучше, словно гора сама им помогала, а если пренебречь ритуалом, то жди каких-нибудь неприятностей.

Скоро Тэльмэ показалось, что она слышит отклик. Словно вдруг на душе потеплело или пощекотало так легким перышком. Или солнечный зайчик во сне по лицу пробежал. Ощущение усиливалось, и теперь уже она отчетливо поняла, что гора приняла их и не возражает против визита.

Лехтэ открыла глаза, обернулась, намереваясь вернуться, и встретила серьезный взгляд брата.

— Ну как? — спросил он.

— Получилось, — улыбнулась сестра.

Тарменэль заметно расслабился:

— В таком случае не пора ли нам отправляться в лагерь? Нас там кролики ждут.

Желудок тут же сообщил, что идея однозначно хорошая. Рассмеявшись, брат обнял сестру за плечи, и они, захватив Алмо, направились к выходу, однако на полпути назад они остановились, и Тар заговорил:

— Смотри. Там, — он обернулся и ткнул пальцем, указывая вверх, на гору, — находится, по моим подсчетам, мощный пласт железных руд. Но это надо проверить.

— За этим мы туда и лезем?

— Именно, — подтвердил нолдо. — Но есть сложный участок. Стена там идет практически отвесно, и она гладкая, словно зеркало. Трещины мелкие и их очень мало. На всем протяжении, насколько я мог увидеть, ни одного мало-мальски серьезного уступа, на котором мы бы могли отдохнуть. Так что спать, похоже, придется прямо на стене.

Лехтэ задрала голову и присмотрелась к участку внимательнее.

— Значит, — заговорила она, — палантир я оставляю внизу. Там я им все равно воспользоваться не смогу, а Алмо он, в случае чего, будет нужнее.

Они посмотрели друг на друга, словно молчаливо обещая что-то, и Лехтэ сказала решительно:

— Сделаем.

— Отлично.

Анар уже окончательно успел скрыться за горизонтом, и первые звезды проступили на небе. Когда они вернулись в лагерь, лошадей там уже не было. Зато присутствовала Имерлин, снимающая с огня котелок, от которого аппетитно пахло мясом с травами. У ног девы сидел Щен и умильно взирал на ложку в ее руках.

— Я лошадей вниз отправила. Пусть с нашими побегают пока, — уведомила она Тарменэля. — Что решили?

— Мы утром пойдем. За Алмо присмотришь? — Тар снял крышку, вдыхая соблазнительные ароматы.

Пес активнее заработал ноздрями, а уж хвост его, казалось, и вовсе жил своей жизнью.

— Присмотрю. Белую покажу, на рыбалку свожу — не волнуйтесь, — пообещала дева. — Я потом в Тирион, если что нужно — заказывайте.

— Ага, — согласился дядя, извлекая на свет миски и ложки.

Алмо тем временем пошел за водой для квениласа.

— А ты, — велел Лехтэ брат, — иди-ка пока осмотри вещи. Вон там, видишь, у того камня, рюкзак стоит? Он твой, и одежда, что на нем лежит, тоже.

Она оглянулась и, обнаружив искомое, подошла к рюкзаку и принялась знакомиться с его содержимым, не забыв после примерить костюм и обувь. Она оделась, немного попрыгала, размялась. Все сидело идеально. Довольная, Лехтэ вновь переоделась в свое, а брат, тем временем закончив накрывать импровизированный походный стол, встал и подошел к ней.

— Ну что, готова? — спросил он.

Тэльмэ решительно кивнула.

— Я тренировалась в Форменосе. Я в форме.

— Хорошо.

Спать все легли довольные и сытые.

А ночь была… Нет, ночи в Амане всегда прекрасны. И темный бархат неба, и крупные, чистые алмазы звезд, и птичьи трели… Хотя этой ночью было тихо. Даже лягушки молчали. В лесу не перекликались на разные голоса ночные животные, хотя бы потому, что до него они не поднялись. И насекомых почти не было слышно. Эта почти что абсолютная тишина стоила того, чтобы наслаждаться ею, не тратя времени на сон.

Альмарион устроился на прихваченном из палатки одеяле, в некотором удалении от лагеря. Щен, привычно лег рядом, тихо присвистывая во сне. Эльфенок же считал звезды, высматривая среди их скоплений чудесных животных и птиц.

Конечно же, раннее отбытие матери с дядей он проспал.

***

Ночью прошел небольшой дождик, освежив травы, наполнив воздух дивными ароматами свежести. Тар разбудил Лехтэ рано утром, когда Ингорамил еще не успела вынырнуть из тени, и лишь на склонах первые лучи Анара слегка разогнали ночной мрак.

Над костром уже булькал душистый квенилас, рядом лежал в мисках завтрак. Приведя себя в порядок и слегка размявшись, Лехтэ умылась в ближайшей горной реке, оделась в заранее приготовленную амуницию и села подкрепиться. Быстро поев, они убрали все за собой и взяли вещи. Пора.

— Ну, давай, подставляй свои хрупкие плечи эльдиэ, — пошутил Тар и навесил на нее рюкзак, от которого любая другая нис пожалуй что и рухнула бы.

Альпинист, как известно, животное вьючное. Спальники, одежда, снаряжение, продукты, котелок с кружками, лекарственные мази с травами и даже дрова — все приходилось нести на себе, но Лехтэ к такому давно привыкла. Взяв в руки ледоруб и еще раз все тщательно проверив, они тронулись в путь.

После ночного дождя идти по крутым травянистым склонам без самостраховки было нельзя, поэтому ледоруб все время держали наизготовке. Он выполнял функцию и дополнительной точки опоры и, если бы кто-то из них поскользнулся, то помог бы удержаться и не упасть.

Двигались они зигзагом в ритмичном спокойном темпе. Все выше и выше пролегал их путь, хотя гора как таковая еще и не думала начинаться.

Скоро трава сменилась осыпью. Подвижные, неслежавшиеся, средних размеров — здесь возможность срыва камней была гораздо выше. И Тар с Лехтэ снова двигались плавно, неторопливо, отыскивая твердую точку опоры для ноги — небрежность опасна.

Анар тем временем взбирался на небосклон все выше.

***

Альмарион не знал, что именно его разбудило: солнечные лучи или тонкий, но яркий аромат настаивающегося травяного сбора. Скорее, второе: необычное всегда привлекало его, а этот запах был пока ему незнаком. Неподалеку от вновь разожженного очага, урча, уплетал что-то явно вкусное Щен.

— Могуч спать! — услышал он от Имерлин, когда вернулся от ключа, текущего рядом с лагерем.

Сдувая с мокрой челки капли воды, Алмо гордо подтвердил:

— А то! Пока переслушал все, о чем звезды шептали…

— А горы? — серьезно поинтересовалась дева.

Эльфенок задумался:

— Кажется, нет.

Имерлин кивнула, что-то явно взвешивая, и постановила:

— Завтракай и пойдем. Погуляем — глядишь, и они с тобой заговорят.

Она села поодаль, занявшись плетением сложного шнура из тонких полосок кожи. Альмарион же много времени на завтрак не потратил. По правде говоря, большая часть его ушла на смакование того самого напитка, запах которого и разбудил Куруфинвиона. Имерлин, несомненно, отметила это, но не сказала ничего. Промолчал и эльфенок, поняв, что дева не особо жалует слова. В конце концов, по возвращению дядя Тар даст ответы на вопросы, которых не найдет он сам.

***

В верхний лагерь Лехтэ и Тар решили не заходить, чтобы не терять зря время. Ближе к полудню они сделали привал в том месте, где горная река круто изгибалась и подходила довольно близко к их маршруту. Брат сходил за водой, сварил кашу, добавив в нее немного оставшегося от ужина мяса, а потом они попили свежий квенилас.

Анар светил ярко и радостно, озаряя пока еще попадавшиеся чахлые кустики и скупую траву. Однако над их головами уже нависали громады скал, и Тэльмиэль присматривалась к изломам, прикидывая, где будет удобнее всего пройти.

Она еще раз проверила все фляги. До завтрашнего дня, когда они вернутся, как оба надеялись, на это самое место, набрать воды им будет больше негде. Лембас тоже лежал, где положено.