— Melisse! — воскликнул Искусник, и заветное слово сорвалось словно само собой. — Тэльмиэль! Я здесь!

И в ответ в сердце зазвучала радость, столь бурная и яркая, что он не смог разобрать, собственные ли это эмоции или той, что его искала. Да и какая, в сущности, разница?

— Атаринкэ! — был ему ответ, и почти сразу он почувствовал, как дева смутилась.

Что, в общем-то, было нисколько не удивительно.

— Где ты? — спросил он ее. — Как мне найти тебя?

И словно эхо донесло до него отголосок, ее нежный, ласковый, такой манящий голос:

— Я приду на ту же площадь, где была вчера, через полчаса.

— Я буду там! — ответил ей Искусник и завершил осанвэ.

***

Всю дорогу до площади он прикидывал, что следует сделать в первую очередь. Признаться в тех чувствах, что испытывает к ней? Пригласить на прогулку? Или лучше сначала познакомиться с ее родителями?

Сердце его колотилось, норовя вырваться из груди, однако голова как будто оставалась спокойной и рассудительной. Или ему так только казалось? Атаринкэ то шел размеренным, степенным шагом, то едва не бежал. К тому моменту, когда впереди показались заветные фонтан, беседка и дерево, он уже ни в чем не был уверен.

Рванувшись вперед, он выбежал на площадь, но тут же убедился, что Тэльмиэль еще не пришла, и, переведя дух, устроился на скамейке, и принялся ждать.

Прямо над головой пышным розовым пологом раскинулись цветущие сливы. Атаринкэ прикрыл глаза, вызвал в памяти образ Тэльмиэль и почти сразу почувствовал, как непонятное, непривычное волнение в груди испаряется, а вместо него приходят покой и счастливое умиротворение. Она его melisse, его половинка, а это значит, что все у них обязательно будет хорошо!

Едва он успел об этом подумать, как в звенящей, одухотворенной величием мгновения тишине раздался легкий, быстрый топот ног. Искусник сразу узнал этот звук. Он вскочил, нетерпеливо всматриваясь вдаль, и, не прошло и нескольких секунд, как на площадь из переулка выбежала его Тэльмиэль.

А дальше все произошло словно само собой. Все расчеты и планы оказались лишними и бесполезными. Атаринкэ распахнул объятия, и его любимая бросилась к нему навстречу. Впрочем, не добежав всего пару шагов, остановилась, и тогда он не сомневаясь ни мгновения, сделал эти два последних шага сам. И его Тэльмиэль, улыбнувшись нежно, взволнованно и чуть-чуть смущенно, спрятала лицо у него на груди.

Атаринкэ обнял ее, всем сердцем, всей душой ощущая, что здесь и сейчас, в это самое мгновение он достиг наконец самой полной и совершенной гармонии, каковая существует на свете, а мир обрел целостность.

— Melisse, — прошептал он и замолчал, не зная, что еще добавить. А главное — надо ли?

Несомненно, потом он скажет все, что требуется, однако здесь и сейчас вместо него говорила фэа, и он чувствовал, что находит живой и горячий отклик в сердце девы.

Слегка отстранившись, Искусник внимательно и чуть вопросительно посмотрел ей в глаза и протянул руку ладонью вверх.

Пели птицы, весело, говорливо журчал фонтан, а над головами их по-прежнему все так же цвели сливы. И Атаринкэ даже на миг удивился этому факту — ему-то казалось, что прошла уже целая вечность!

Тэльмиэль вложила пальцы в его ладонь и осторожно сжала. И тогда он накрыл ее пальчики второй рукой и поднес к губам. Слова сами слетели с его уст:

— Познакомишь меня со своими родителями? Я хотел бы пригласить тебя на прогулку, но ведь прежде следует спросить у них позволения.

Тэльмэ кивнула и, вновь улыбнувшись нежно, ответила:

— Конечно.

Однако влюбленный даже не собирался скрывать нетерпение:

— Когда же? Прямо сейчас?

В глазах ее блеснуло лукавство:

— Почему нет? Melindo…

И в этот момент Искусник понял, что время до свадьбы будет чарующим, запоминающимся и волшебным. Время, когда он лучше узнает свою любимую.

Конечно, завтра же или даже сегодня нужно будет рассказать обо всем атто и аммэ, и он уже заранее предвкушал веселый праздник, что те устроят.

А пока они шли по улочкам к дому Тэльмиэль, и Атаринкэ готовил слова, которые скажет ее отцу и матери, и чувствовал гармонию в сердце и в душе и единение со всем миром.

С миром, который сейчас был заключен для него в серых глазах юной нолдиэ. Самой прекрасной девы на свете.