– Я появилась, потому что почувствовала твой зов, – процедила Дэйю сквозь зубы.

– Это как?

– Мы связаны, мы – звенья одной цепи. Забыл? Ты, я, Юн, этот бешеный блондинчик. А ты – начало и конец этой цепи. Любой из нас услышит твой зов, даже если он будет неосознанным.

– А просто так, без зова, ты не могла заглянуть в гости, выпить чаю?

– Нет. Терпеть не могу, когда в моё личное пространство вторгаются те, кого я не звала, и следую мудрому правилу: относиться к другим так же, как хочешь, чтобы относились к тебе.

– Прелесть какая, – пробормотал я.

– Что?

– Ничего. Так значит, это то, о чём ты говорила ещё в монастыре? Кианг отдал ментальный приказ, и все, кто сидит на его колёсах, подскочили и кинулись свергать кланы?

– Условно говоря – да. Но имей в виду, ты не сможешь убедить этих парней или что-то вроде того. Это работает куда тоньше и страшнее, чем просто внушение.

– Просветишь?

– Могу рассказать, как было у меня. Я открыла дверь в гостиничный номер и увидела мразь, которая продала меня в рабство. Человека, который лишил меня детства, из-за которого мне пришлось стать убийцей. Маньяка и садиста. Это были мои мысли. Моя ненависть. И я убила его, даже не задумываясь. Собственного отца… Все эти люди, которые сейчас устраивают погромы, годами копили ненависть к кланам. Они чувствовали себя бесправными марионетками, чувствовали, что их используют, их порабощают. Кианг сейчас всего лишь высек искру, а горят они сами.

– Ну да, так везде и со всеми. Не нравится чувствовать себя марионеткой, которую дёргают за две ниточки – отдай в другие руки все четыре и почувствуешь себя свободным. Ведь какое-то время тебя будут дёргать так, как ты того хочешь. Мы живём в переломную эпоху, Дэйю. В эпоху перемен… Как там сказал Конфуций – врагу не пожелаешь. Хотя в Шужуане всё вроде бы в целом спокойно. – Я посмотрел в окно.

Люди ходили по своим делам, машины, скутеры и велосипеды сновали взад-вперёд. Жизнь как жизнь, даже мой утренний поединок не поставил город на уши.

– Кианг не поставлял в Шужуань своё зелье, – сказала Дэйю. – Он копал именно под кланы, а в Шужуане вёл, надо полагать, иную политику. Когда же добрался до Шужуаня, тут уже встали на ноги мы. И сделали немало. Одна та сумка, которую ты забрал у Йи, дорогого стоит. Минус партия товара, минус канал сбыта. Две палки в колесо.

Джиан повернул на мою улицу. Я посмотрел на Дэйю.

– Завтра утром на вокзале, первый поезд в Дайчжоу. Захвати зубную щётку.

Когда машина остановилась, Дэйю взялась за ручку двери и зависла.

– Что-то не так? – мягко спросил я.

– Просьба.

– Излагай.

– Можешь не рассказывать господину Юну о том, что случилось в поезде тогда… Ну ты понимаешь.

– Да уж не дурак, – усмехнулся я. – Могла бы потратить желание на что-нибудь более полезное.

– Спасибо. – Она приоткрыла дверь, но теперь я её остановил, коснувшись плеча.

– Дэйю.

– Что?

– Мне тебя не хватало. Рад был повидаться.

– Взаимно. – Она криво улыбнулась и поспешила выскочить наружу, где тотчас исчезла, даже раньше, чем захлопнула дверь.

Дэйю явно была не из тех, кто легко даёт волю чувствам. Случай в поезде не в счёт.

– Как там Ниу? – спросил Джиан.

– Без изменений, – сухо ответил я.

Даже у Дэйю хватило такта не спрашивать. А может, она просто знала. Для неё не существовало закрытых дверей и врачебных тайн. По крайней мере, не в обычной больнице. Но у Джиана, как оказалось, были свои причины поднять эту тему.

– В последнее время не сплю ни хрена, – пожаловался он.

– Кури поменьше перед сном. – Я взялся за ручку двери. – Миф о том, что никотин помогает расслабиться, распустили идиоты, которые сами не знали, о чём говорят.

– Мне снится Цюань. – Джиан повернулся и посмотрел на меня каким-то чужим взглядом. Более взрослым, чем раньше. – И как мы с парнями идём к кухне. А там – она. В тот день, когда ты прятался в мусорном ящике.

Я молчал. По коже пробежал холодок.

– И все наши рядом. Бохай, Бэй… Ханг. Они схватили её. И я, чёрт возьми, с ними. Но вдруг поворачиваю голову и вижу, что у Бохая вместо лица – кровавая каша. Как будто он с небоскрёба упал. «Как будто»… – Джиан беззвучно засмеялся и достал из пачки очередную сигарету. Руки у него дрожали. – Я понимаю, что стою там в окружении живых мертвецов. И если я попытаюсь… Если хоть что-то… Они меня разорвут.

Он закурил. Я не стал его одёргивать, и Джиан знал, что я не стану.

– Если хочешь уйти – пожалуйста, – сказал я. – Ты пережил достаточно, чтобы выйти на пенсию.

– Вот как, да? – горько усмехнулся Джиан. – И ты, значит, будешь платить мне пенсию… Я не о том, как мне хреново, Лей. Я о том, кем я был.

– Сделай мне одолжение – посмотри в зеркало.

Джиан послушно опустил салонное зеркало и посмотрел в него.

– Вот, каждый раз, как захочешь поднять эту тему – смотри на себя, – твёрдо сказал я. – Это – то, что я вижу, когда смотрю на тебя, что видят другие люди. Там похоронены все «если» и «но», все вопросы и ответы, и все счёты.

Джиан отвернулся. Половину его лица покрывали шрамы от ожога кипятком. Вечное напоминание о том, какой ценой достаётся право быть человеком, и с какого дна можно выбраться, если хотеть и верить.

– В пять утра отвезёшь меня на вокзал. – Я хлопнул его по плечу. – Постарайся выспаться.

Дома мне опять пришлось отвечать на расспросы о состоянии Ниу. Кингжао и сама время от времени навещала её, знала всё, но это не мешало ей надеяться на чудо.

– Этот доктор Болин – такой хороший, – говорила она, хвостом следуя за мной по дому. – Говорит, Ниу непременно придёт в себя. В нашем-то квартале врачи совсем другие. Смотрят на тебя, бывало, так, что сама не рада, что жива…

– Ты что-то хотела? – Я остановился и посмотрел на «маму». Обычно она не решалась так долго досаждать мне разговорами. Чувствовалось в ней какое-то напряжение.

– Сынок… – Кингжао потупилась. – Я бы не стала говорить. Но ты бы всё равно узнал, и, может, рассердился бы…

– Что? – повысил я голос.

Какие ещё сюрпризы готовит сегодняшний день?

– Она звонила…

– Какая ещё «она»?

Кингжао вместо ответа показала в сторону окна. То ли не могла произнести чужестранное имя, то ли не хотела и пытаться.

Я подошёл к окну, посмотрел на улицу. В доме напротив уже жила семья. Муж и жена, пацан лет десяти. Он сейчас как раз сидел на крыльце, мастерил модель самолёта. Каким-то образом почувствовал мой взгляд и помахал рукой. Я чуть заметно кивнул в ответ.

– Надо же, жива ещё… – тихо сказал я.

Шансов было немного – учитывая, как сильно её ломало. Удивительно, что при такой мощной зависимости вообще умудрялась внешне оставаться похожей на человека.

– Она хотела поговорить с тобой. Сказала, что это очень важно. Но я сразу бросила трубку, когда поняла, кто это.

Я поднял руку и резким движением опустил штору. В комнате сделалось темно.

– Правильно сделала, – сказал я. – Обедать-то будем?

Джиан, как штык, появился без пяти пять утра. Я видел из окна, как он припарковал машину, вышел и закурил. Дэйю не было, но по этому поводу я не волновался. Она могла появиться в любую секунду. Сейчас или на вокзале. Могла запрыгнуть в машину на светофоре, ждать меня в поезде или образоваться из воздуха уже на месте. От Дэйю можно было ожидать чего угодно, кроме подставы.

Я застегнул молнию на сумке, проверил, подгружаются ли QR-коды, присланные Юном, и на всякий случай сохранил их в виде скриншотов. Мне, конечно, не составит труда купить билеты самостоятельно, если что-либо пойдёт не так, но задерживаться бы не хотелось. Я планировал решить все вопросы с Юном за сутки и вернуться обратно. Сюда, где на обломках не пойми чего, пытался выстроить нечто, похожее на жизнь.

Чего мог хотеть от меня Юн? Найти Кианга? Блеск, отличная идея, ищи. У клана Чжоу наверняка есть множество спецов по розыску неугодных людей, есть спутники, камеры наблюдения, дроны, доступ к информации о кредитных счетах граждан и многое, многое другое. Я был хорошим полицейским, может, даже отличным. Однако не уникальным. Незаменимых людей не бывает.