Обычно это работало так. Но только не сегодня.

Сегодня Антонин уже час сидел в кабинете и пытался читать, но его постоянно что-то отвлекало. То эти дурацкие птицы на раскидистой иве под окном своими руладами вызывали головную боль, то гребаный треск поленьев в камине сбивал с мыслей, но самым ужасным была то и дело всплывающая перед глазами картина рыдающей на мокром полу грязнокровки.

Твою мать! Неужели он настолько страшен, что способен одним своим видом спровоцировать такую реакцию? Ведь он даже пальцем к ней не успел притронуться.

Или девчонка наслышана о его подвигах во славу Темного Лорда? Ну, да, он совершал разное, и не всегда это было просто милосердное убийство. Наоборот, чаще всего это были жестокие и длительные пытки, а только потом спасительный для пленников луч Авады.

Но он же ни разу не причинил ей боли. А вчера с трудом, но сдержался, так и не поддавшись искушению, хотя у него был нехилый стояк, когда ее хрупкое теплое тельце прижималось к его груди. Да он из Азкабана ее вытащил – за одно это она должна быть благодарна ему по гроб жизни.

А теперь он сидит тут, как какой-то растерянный мальчишка и не может решиться, чтобы зайти в ее комнату и взять то, что его по праву.

Она грязнокровка. Он ее хозяин. У нее нет выбора. Она обязана делать все, что он скажет.

Драккл ее подери!

– Руна!

Эльфийка тут же материализовалась посреди кабинета.

– Ты отнесла грязнокровке ужин? – эльфийка кивнула. – Что она делает? Что вообще она делала весь этот день?

– Юная мисс ничего не делает, просто сидит на полу, – произнесла эльфийка.

– Просто сидит? На одном и том же месте? – Антонин нахмурился.

Она сидит там со вчерашнего вечера. Черт!

Руна кивнула и продолжила:

– Утром юная мисс, кажется, плакала. Руна не решилась заговорить с юной мисс, потому что юная мисс выглядела немного странно.… Руна боялась расстроить юную мисс сильнее.

Выглядела странно... Отличная работа, Антонин – ты свел ее с ума.

– Она хотя бы съела что-нибудь?

Ушки эльфийки поникли, и она отрицательно покачала головой.

– Ладно. Иди, – Антонин свел пальцы на переносице.

Ему нужен совет.

В понедельник в кафе было довольно много посетителей, но им все же удалось занять столик в углу зала. Антонину нравилось это заведение – оно было достаточно вместительным, чтобы даже в обеденный перерыв всегда можно было найти свободное место, но при этом там царила атмосфера уюта и умиротворения, располагающая к приватным беседам. Ему также нравилась местная еда, которая была вкусной и одновременно не напоминающей о язве желудка. А что особенно радовало Антонина, так это то, что вероятность встретить в этом кафе кого-то из Министерства была ничтожна мала – заведение находилось на границе с маггловским миром и довольно далеко от зон аппарации и самого здания Министерства, поэтому их с Роули коллеги практически никогда не появлялись здесь в обед, предпочитая кафе, расположенные ближе к месту работы.

Отлевитировав свои заказы на столик, мужчины расположились на деревянных стульях напротив друг друга.

– Ну и как первый день под началом Селвина? – спросил Антонин, когда они приступили к обеду.

Сегодня на еженедельной утренней планерке, Селвин, новый глава Аврората, ясно дал понять Торфинну, занимавшему должность старшего Аврора, что пятничная выходка Долохова в Азкабане не будет забыта, и платить за это придется Роули, раз уж до Долохова добраться не представляется возможным.

– Чувствую, будет весело, – горько усмехнувшись, ответил Роули. – Селвин не спустит на тормозах то, что ты сделал с Джагсоном.

– Он что, прикопался к тебе? – Антонин поднял глаза на собеседника. – Но почему? Ведь ты не причем.

– Мы с тобой…. напарники, Тони, – Торфинн вовремя проглотил слово «друзья», заменив его на более нейтральное. – А это значит, нас воспринимают как единое целое, и любое твое действие будет невольно отражаться и на мне.

– Тебе нужна помощь? – лицо Долохова ожесточилось, как всегда, когда он готовился к бою, и Торфинн подавил улыбку. В такие минуты он понимал, что он не один.

– Нет, – ответил Роули, – с Селвином я разберусь сам. Лучше расскажи, как прошли выходные с грязнокровкой? Хорошо развлекся?

Твою мать.

– Не совсем… – уклончиво начал Долохов.

Торфинн подался вперед и шепотом спросил:

– У тебя что, не встал?

Долохов бросил свирепый взгляд на собеседника.

– За такие вопросы можно и по морде получить, Роули, – сквозь зубы процедил Антонин.

– Ладно. Что тогда?

– Она…

Антонин запнулся, а потом быстро огляделся по сторонам и низким, едва слышным голосом произнес:

– Она обмочилась.

Роули моргнул, и уголки его губ медленно стали подниматься вверх, пока он, наконец, сдавленно не рассмеялся.

– То есть теперь перестает быть образным выражением гуляющая среди темных магов Британии фраза «Антонин Долохов способен напугать до усрачки», – сквозь смех проговорил Торфинн.

– Хватит ржать, Финн, – со злостью оборвал его Долохов. – Тебе что, десять лет?

– Ладно, ладно, – Торфинн вернул лицу серьезное выражение. – Что ты с ней сделал такого?

– Да ни хрена я с ней не сделал, – резко ответил Долохов. – Я едва подошел. Не знаю, что ее до такой степени напугало, – Антонин на секунду задумался, отведя взгляд в сторону, а затем продолжил: – Может, конечно, не стоило пытаться затащить ее в постель в день освобождения из Азкабана…

– Думаешь?

Талант к саркастическим высказываниям среди Пожирателей смерти всегда был прерогативой Люциуса, и Антонин никогда не думал, что его напарник способен на не менее едкий сарказм, которым сейчас просто сочился его вопрос.

Долохов облокотился одной рукой на стол и наискось накрыл ладонью лицо.

– Понятия не имею, что с ней делать дальше, – произнес он.

– Все настолько плохо? – спросил Роули.

Антонин убрал руку от лица:

– Руна сказала, что она постоянно плачет, сидя на полу. И ничего не ест. В выходные я несколько раз порывался просто войти в комнату и напомнить ей, где ее место и кто ее хозяин.

– Ну, судя по всему, это она как раз хорошо понимает, – отметил Роули.

– В любом случае, я так и не смог.

– Магическая связь… – проговорил Торфинн.

– Да, гребаная магическая связь. Есть способ ее разорвать?

– Конечно, есть, – Роули кивнул и спокойно уточнил: – Нужно просто перестать испытывать эмоции к тому, с кем у тебя связь.

– Потрясающий совет, Роули! И как я не догадался? Все же так просто, – Антонин скривился.

– А какой ответ ты ожидал от меня получить? Если бы я знал, как это сделать, я был бы, наверное, популярнее Мерлина, – Торфинн скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. – Величайшие маги тысячелетиями не могут найти ответ на вопрос, как корректировать чувства без негативных последствий для психики. Я тебе уже говорил, девчонка проникла не только в твою голову, но и в душу. В этом проблема. Не магия создала эту связь, а ты сам.

Долохов сцепил пальцы рук и оперся локтями о стол:

– Теперь-то мне что делать?

– А это смотря, чего ты хочешь. Какие у тебя планы на грязнокровку?

– В каком смысле?

– Ты собираешься потрахать ее немного, а потом убить или хочешь, чтобы девочка обосновалась в твоем поместье в качестве украшения на долгие месяцы?

– Ну, я… – Антонин замялся.

– Понятно. Значит второе, – произнес Роули уверенно, а потом продолжил: – Тогда нужно, чтобы девочка при виде тебя не испытывала всепоглощающий ужас.

– И как этого добиться?

– Для начала, перестань смотреть на нее этим своим фирменным взглядом.

Антонин нахмурился:

– О чем ты?

– Я о том твоем взгляде, от которого взрослые-то волшебники чуть в штаны не накладывают.

Антонин бросил на собеседника холодный взгляд исподлобья.

– Да, – Роули кивнул, – именно об этом взгляде я и говорю.