Жду ваших комментариев)

========== Глава 4. Знакомые незнакомцы. Часть 1 ==========

Все начинается со взгляда. Всегда. (с)

Вихрь аппарации подхватил ее, и ослабленный за три недели заключения организм Гермионы испытал все последствия перемещения – тошноту, головокружение, головную боль и мышечные спазмы. И когда чары окончательно развеялись, если бы не крепко прижимающий ее к своей груди Долохов, Гермиона наверняка бы рухнула на пол.

Оказавшись в точке назначения, несколько мгновений они просто стояли, молча и не шевелясь, и Гермиона была бы рада простоять так остаток своей жизни, просто потому что понимала, что как только Долохов выпустит ее из рук, ей придется столкнуться с жестокой реальностью, которая ждала ее в месте, куда он ее притащил.

Наконец, мужчина разомкнул объятия, и Гермиона тут же отскочила от него на пару шагов. Она обхватила себя руками и бросила выжидающий взгляд на Долохова, который сверлил ее изучающим взглядом в ответ.

Эта треклятая тюремная роба, как же он ненавидел ее. Впрочем, смотря на маленькую грязнокровку, которая казалась еще меньше, когда пыталась закрыться, скрестив руки, в каждой детали он видел напоминание об Азкабане.

Спутанные, торчащие во все стороны волосы. О, да. Гребаная очищающая магия за пятнадцать лет превратила его некогда густые волнистые волосы, которые были своеобразной фамильной чертой рода Долоховых, в какую-то истонченную паклю, и потребовалось два месяца и литры целебной настойки, чтобы вернуть волосам хотя бы сносный вид.

Изможденное, вытянувшееся лицо и бледная кожа. Это последствия недостатка сна, еды и пребывания в постоянном холоде тюремной камеры. Ах, да, и еще дементоры – довесок, который он не получил, но который абсолютно точно получила она, и получила сполна.

Почему он молчит?

Какие бы планы Долохов ни строил на ее счет – хотя, черт возьми, она догадывалась, что это были за планы – Гермиона не сомневалась, что ничего хорошего ей ждать не следует в любом случае. Признаться, она боялась, что он набросится на нее сразу же, как они прибудут, ведь в ее глазах он был самым настоящим свирепым непредсказуемым зверем. Поэтому она немного опешила и смутилась, когда Долохов вдруг сказал:

– В шкафу есть нормальная одежда. Выбери себе что-нибудь. А эту тряпку нужно бросить в камин.

Гермиона хотела было что-то ответить, но тут же осеклась, когда Долохов вдруг крикнул:

– Руна!

В комнате с характерным хлопком материализовалась эльфийка.

– Мастер Антонин, – пролепетала она. – Руна уже начала переживать, что что-то…

– Заканчивай верещать, – жестко оборвал ее Долохов. – Эта грязнокровка, – он кивнул на девушку, и эльфийка, до сих пор стоящая к ней спиной, обернулась и посмотрела на нее несколько удивленно, – будет жить здесь. Помоги ей привести себя в порядок.

Похоже, вид у нее был просто ужасным, потому что эльфийка только что не заплакала, окидывая Гермиону жалостливым взглядом больших зеленых глаз.

– Ох, юная мисс… Руна поможет… Руна сейчас принесет, все что нужно, – засуетилась эльфийка.

– Не говори. Делай, – резко бросил Долохов, и Руна, опустив свои длинные уши, щелкнула пальцами и испарилась.

Снова оставшись с Долоховым один на один, Гермиона затравленно посмотрела на мужчину и еще крепче обняла себя руками, впившись пальцами в предплечья.

– Условия твоего пребывания в моем доме очень просты, грязнокровка. Я приказываю – ты выполняешь. Если ослушаешься – получишь наказание. Уяснила? – Долохов сверлил ее жестким холодным взглядом.

Пару секунд Гермиона просто смотрела на него, а потом все же коротко кивнула.

Судя по всему, такой ответ его удовлетворил и, когда через минуту рядом с ними опять появилась эльфийка, Долохов просто молча покинул комнату.

Гермиона, которая все это время едва дышала, наконец-то, позволила себе шумно выдохнуть.

Амикуса Кэрроу и Луну Лавгуд связывала давняя неприязнь. За те полгода, что девчонка пробыла в Хогвартсе (пока ее не заключили в подвал поместья Малфоев, чтобы заставить ее отца подчиняться), она вместе с Невиллом Лонгботтомом и несколькими другими ребятами из Отряда Дамблдора устраивала Амикусу и его сестре Алекто «веселую жизнь» практически каждый день. Новые преподаватели и по совместительству заместители директора по дисциплине брат и сестра Кэрроу многочисленными угрозами, проклятьями, да и просто издевательствами пытались приструнить бунтующих учеников, но ни одна из их «дисциплинарных мер» не давала ощутимого результата. Лишь после рождественских каникул Пожиратели смогли более-менее вздохнуть с облегчением.

Мисс Лавгуд, конечно, получила, образно говоря, неслабый удар под дых в связи с победой Темного Лорда, но Амикус, как человек весьма злопамятный, испытывал сильную потребность лично отомстить девчонке за ее сопротивление его власти там, в Хогвартсе.

Поэтому сегодня, увидев среди чистокровных рабынь знакомую непокорную блондинку, он просто не мог упустить шанс отыграться на ней за все унижения.

Он взмахнул палочкой, и сорвавшееся с ее кончика Фините Инкантатем вытянуло девушку из обморока.

Открыв глаза, Лавгуд едва шевельнулась, а потом медленно приподнялась на локтях.

Амикус перекинул ногу на ногу, и, видимо, среагировав на движение, девушка перевела взгляд в угол комнаты, где в кресле сидел он.

– С пробуждением, солнышко, – произнес мужчина, и улыбка, уже пару минут красовавшаяся на его лице, стала еще шире.

Он почти физически ощущал то напряжение, которое испытывала девчонка.

– Здравствуйте, профессор Кэрроу, – медленно пролепетала она.

Глаза Амикуса блеснули.

Профессор Кэрроу. Идеально.

Ему было интересно, как девушка обратится к нему. Хозяин? Мистер Кэрроу? Просто банальное «сэр»?

То, что она сама выбрала обращение, подчеркивающее его статус преподавателя, вызвало ликование Амикуса. Как будто они все еще в школе, но только теперь у него есть рычаг давления на смутьянку. К счастью, пока что она не знала, что он весьма ограничен в действиях, которые может совершить в отношении нее. Но он, несомненно, использует это ее незнание, когда будет развлекаться.

Он встал с кресла и подошел к кровати. Присев на ее край, Амикус медленно, смакуя каждое движение, провел тыльной стороной ладони по щеке девушки. На ее лице по-прежнему отражалось лишь напряженное ожидание, но он заметил, как она слегка вздрогнула от прикосновения. Девчонка боялась, и это было восхитительно.

– Я чувствую твой страх, красотка, – мягко произнес Кэрроу, ладонью очерчивая небольшую грудь Луны, и спускаясь ниже, к талии. – Он буквально витает в воздухе. В Хогвартсе ты была смелее.

Лавгуд сглотнула, и ее глаза немного расширились.

– Помнишь, как ты постоянно нарушала дисциплину? – продолжил Амикус. – Ты была очень плохой девочкой, доставляла нам с сестрой проблемы каждый день. Постоянно перечила нам, подстрекала других учеников к неповиновению и тебя невозможно было заставить подчиняться даже Круциатусом.

Мужчина обогнул пальцами бедро девушки, и его рука скользнула на внутреннюю сторону ее ноги, чуть выше колена, и начала движение вверх, что заставило Луну поджаться всем телом.

– А сейчас ты совсем другая, да, малышка? – губы Кэрроу искривила усмешка. – Такая немногословная. Кажешься покорной. Это так? Ты будешь послушной?

Мужчина склонился к самому ее лицу и впился взглядом в ее широко распахнутые в ужасе глаза. Его рука застыла в пугающей близости от ее самого интимного места. Луна чувствовала, что дрожь, пару секунд назад тронувшая ее руки, усилилась и теперь охватила все тело, но она ничего не могла поделать, чтобы унять ее. Дыхание участилось и стало более тяжелым, грудная клетка интенсивно двигалась вверх-вниз.

Она коротко кивнула на вопрос Кэрроу, но он лишь хохотнул и произнес:

– Нет, солнышко, я хочу, чтобы ты сказала это. Полным предложением. Итак, ты будешь послушной?

– Д-да… Я... буду послушной, – дрожащим голосом пролепетала Луна.