– Уолд, хотел попросить тебя об услуге, по дружбе, – произнес Кэрроу, пока они, не торопясь, шли по коридору к зоне аппарации.

– Предположу, что твоя просьба будет связана с приказом Повелителя относительно чистокровных? – с улыбкой сказал Макнейр. – И сразу же вынужден ответить отказом. Ты же слышал, что сказал Повелитель? Жесткий контроль. Приходи в Министерство в понедельник.

– Да ладно тебе, Уолд, – просящим тоном проговорил Кэрроу, – ты же сам понимаешь, что будет в понедельник – столпотворение как в магазинах Косого переулка перед Рождеством. Там и выбрать-то нормально не получится. Ну же, друг…

– Ну ладно, – сдался Макнейр, – пойдем.

Кэрроу широко улыбнулся и хлопнул товарища по плечу.

Когда они вышли в небольшой внутренний дворик, откуда можно было аппарировать, то увидели Роули, который неторопливо шел к точке аппарации.

Одинаковая мысль промелькнула в головах Кэрроу и Макнейра. Роули – полезный контакт по двум причинам: потому что входил в элиту Пожирателей Смерти и потому что был в дружеских отношениях с Антонином Долоховым, расположение которого хотели получить они оба.

– Эй, Финн, – окликнул его Амикус.

Торфинн остановился и обернулся.

– Есть какие планы на остаток вечера? – спросил Макнейр, когда они с Амикусом подошли к нему.

– Не особо, – ответил Торфинн, – домой собираюсь. Неделя была адская, хочу просто отдохнуть. А вы куда?

– Подбирать Амикусу чистокровку, – произнес Макнейр. – Может с нами? Вдруг тоже надумаешь прикупить девку?

Хочешь – не хочешь, а периодически нужно светиться в компании братьев по оружию. Держаться обособленно от коллектива может себе позволить только Долохов. Он – исключение, особый случай. А в отношении всех остальных, слишком явная отстраненность от группы может вызвать ненужные подозрения.

– Почему бы и нет, – Роули пожал плечами.

Макнейр открыл дверь, взмахом волшебной палочки зажег лампы на потолке, и пропустил их внутрь помещения. Судя по всему, ранее это был какой-то склад или архив, теперь же здесь держали чистокровных рабынь – по периметру располагались клетки, в которых на каком-то, очевидно, наспех сооруженном настиле лежали девушки.

– Они спят или в отключке? – спросил Амикус, заметив, что никто из девушек даже не шевельнулся, когда они вошли.

– Под Отключающим. Сегодня их транспортировали с другого склада. Заклятье наложили, чтобы исключить повторение того неприятного инцидента перед торгами,– ответил Макнейр. – Я сейчас открою клетки, сможешь всех посмотреть и пощупать. Еще пару часов они будут в отключке.

Макнейр двинулся к клеткам. Пока он накладывал Отпирающее заклятье, Роули повернулся к Амикусу.

– Слушай, я ведь так и не спросил тебя….Как Алекто? Как вообще… всё?

Амикус с минуту задумчиво молчал, вероятно, решая, стоит откровенничать перед Роули или нет.

Торфинн Роули был одним их тех людей, которые нравятся всем. Но нравятся не так, как чрезмерно услужливые подхалимы, рассыпающиеся в пустых, но так приятных многим комплиментах. И вовсе не так нравятся, как люди, настолько невзрачные и малопритязательные, что другие не видят в них угрозы, а потому не против, что они ошиваются рядом.

Ничто из перечисленного не относилось к Торфинну Роули.

Торфинн был весьма импульсивным, когда дело касалось битвы, и эта его несдержанность вместе с неаккуратностью, как ни странно, давали ему преимущество в бою. Порой Роули, едва заметив цель и толком не разобравшись в ситуации, так стремительно начинал бросать проклятья, что враг и глазом моргнуть не успевал, а уже был сражен. Конечно, иногда жертвами хаотичных заклятий Роули становились свои же, как например Пожиратель смерти Гиббон, погибший от его Авады, брошенной необдуманно. Но Волдеморт называл это «сопутствующими потерями» и весьма ценил Роули, как одного из самых эффективных своих исполнителей.

Некоторые шутили, что во время битвы в Торфинна, вероятно, вселяется дух его предка, Дамокла Роули, известного своей вспыльчивостью. Потому что, несмотря на его импульсивность во время сражения, в обычной жизни Торфинн был сдержан и рассудителен, кроме того, был неплохим стратегом. Высокий уровень его интеллекта также не вызывал сомнений. Но уважали Торфинна не за эти его, несомненно, достойные качества.

Торфинна уважали за его умение хранить секреты. Буквально каждый из Пожирателей смерти знал, что даже случайно высказанная в присутствии Роули информация, будет раскрыта им разве что под пыткой. А еще Роули умел слушать и делал это так внимательно, что казалось, ему действительно не все равно.

Именно по этой причине, Амикус Кэрроу, все это время в одиночестве переживавший трагедию, которая произошла с его сестрой из-за той их оплошности в Хогвартсе, недолго думая, честно ответил сейчас на вопрос Роули:

– Всё хреново, Финн.

Роули хотел было что-то ответить на это, но тут подошел Макнейр.

– Все клетки открыты, выбирай, друг, – сказал он. – Там сбоку таблички с фамилиями девок, на случай если тебя интересует их родословная.

Пока Амикус ходил от клетки к клетке, осматривая товар, Макнейр тихо, чтобы он не услышал, чуть склонившись к Роули, произнес:

– А он изменился, да?

– О чем ты? – немного отстраненно спросил Торфинн, поддержав разговор скорее из вежливости, нежели из особого интереса.

– Ну, он последнее время какой-то … задумчивый, что ли, – ответил Макнейр и тут же усмехнулся. – Иронично, да? Кэрроу, который за всю свою жизнь, наверное, ни разу не думал, стал задумчивым.

– Ничего удивительного. У него сестра практически овощем стала, – все также без энтузиазма произнес Роули.

– Как по мне, так оно и к лучшему. По крайней мере, нам не придется больше терпеть на собраниях эту злобную суку, – резко бросил Макнейр. – Да и хрен бы с ним, с характером, но хотя бы на мордашку была симпатичной. Так ведь нет же, такая же уродливая, как и ее братец.

– Ты всех женщин только с позиции привлекательности оцениваешь? – Торфинн повернулся к собеседнику.

– Ну а что еще-то? Это ж просто дырка, а все, что вокруг для того, чтобы твердел быстрее.

Если бы Макнейр посмотрел на Торфинна, возможно он увидел бы то презрение, которое отразилось сейчас в его глазах, но он продолжал наблюдать за Амикусом и ничего не заметил.

Торфинн вздохнул, чтобы сохранить внешнее равнодушие.

– Я думаю, то, что случилось с Алекто, тронуло его сильнее, чем кажется, – произнес Роули. – Они были близки, насколько мне известно. Было бы странно, если бы произошедшее никак на нем не отразилось.

– Ой, только не говори, что тебе жалко этого недобитка, – теперь уже Макнейр посмотрел на него, вскинув брови.

– Конечно, нет, – отмахнулся Роули, придав голосу как можно более равнодушный тон. – У меня своих проблем хватает.

– Ага, – мужчина усмехнулся, – например, как обскакать Долохова.

– Что ты имеешь в виду? – Торфинн недоуменно свел брови, и между ними залегла небольшая складка.

– Мы строим новый мир, структура власти меняется, все хотят занять местечко потеплее, пока есть возможность, – произнес Макнейр. – Повелитель доволен вашим эталонным дуэтом, но за большим столом всегда мест меньше, чем желающих их занять. Как думаешь, когда встанет выбор, кого Он вероятнее всего предпочтет? Ты ведь не питаешь иллюзий, что твои умственные способности окажутся для Повелителя ценнее, чем беспрекословная исполнительность также весьма неглупого Долохова?

Торфинн отвел взгляд в сторону, задумавшись.

– Я выбрал, Уолд, – к ним подошел Кэрроу, – возьму Лавгуд.

– Отличный выбор, Амикус, идем, подпишешь документы, – улыбнувшись, произнес Макнейр и добавил, недовольно скривившись: – После слов Темного Лорда о жестком контроле, Яксли, наверняка, совсем с катушек слетит с этой хреновой бюрократией.

Когда мужчины прошли в расположенную в углу помещения дверь, ведущую, по всей видимости, в кабинет, где хранились документы, оставшись в одиночестве, Торфинн погрузился в свои мысли еще глубже.