– Только попробуй, – зарычала я.

– Моя пташка, – прошептал Ориас, прикусив мочку уха и аккуратно скользнув пальцами вниз. – Не сдерживайся…

Я и не собиралась, тут же выгнувшись, когда его пальцы коснулись пульсирующей точки в моём лоне. Его вторая рука сжалась на моей груди, и я застонала, стиснув бёдра и зажав чужую руку. Мужчина усмехнулся, и его зубы не больно сжались на моём плече, когда умелые пальцы проникли внутрь. Голод тут же лишил меня разума, я стала податливой, изворотливой, насаживаясь на его пальцы и умоляя не останавливаться.

Когда я уже была на грани, он отдёрнул руку, и я разочарованно застонала, обиженно взглянув на него.

– Какая ты эгоистка, – прошептал Ориас мне в губы, пылая глазами. – Оставляешь меня голодать?

Я сама подалась к нему, жадно поцеловав и обвив руками шею. Он прижал к себе, и я охнула, поняв, насколько сильно он меня хочет. Сказать честно, это было даже приятно – меня так никогда не хотели. Да меня вообще никто не хотел, если уж прямо говорить.

В какой–то момент мои пальцы уже скользили по голой груди враса, а губы с жадностью касались его кожи, заставляя на этот раз его приглушённо стонать. У меня уже всё ныло, и приходилось каждый раз себя отдёргивать, выгибаясь навстречу ласковым губам, обжигающим грудь.

Ладони Ориаса сжались на моих бёдрах, прижав к себе и заставив застонать. Я поддалась, выгнувшись, когда он вошёл в меня, сжав губы на его шее и наверняка оставляя след. И вновь я стала податливой, извиваясь под ним и ощущая, как наслаждение накатывает с головой каждый раз, когда мы доходили до пика. Его пальцы путались в моих волосах, мои – в его. Вскоре в комнате стало невозможно дышать – воздух раскалился до предела, согретый нашим дыханием и жаром переплетённых тел.

– Без тебя и вправду будет скучно, – хрипло заметил Ориас, прижимая к себе и выводя на спине узоры, когда у нас уже не осталось сил.

– Не сомневаюсь, что ты найдёшь на «Затмение» себе ещё кого–то, – сонно пробормотала я, бросив взгляд на часы – мы не давали покоя друг другу почти два часа.

– Боюсь, с тобой вряд ли кто–то сравнится, пташка… с чем ты хорошо справляешься, так это с ублажением и попаданием в неприятности.

Я что–то мурлыкнула, обняв его за шею и приникнув головой к мужской груди.

– Если ты меня завтра разбудишь, я обещаю, что прибью тебя, – честно прошептала я, уже погружаясь в крепкий сон.

– Как скажешь…

Уходя утром, Ориас и вправду не разбудил меня, но его поцелуй я ощутила даже во сне.

Ориас улетел сроком на трилун, то есть его не будет где–то шесть недель (а если вы ещё не забыли, то в одной неделе восемь дней). Так что во дворце резко стало скучно и нудно, хотя первые две недели я держалась, честно. Исправно тренировалась с Дамесом, пробуя контролировать свои крылья и наконец–то научиться летать. Первое получалось, второе – нет.

Спустя три недели мы стояли на балконе одного из шпилей замка. Впереди распростёрлась белоснежная и сверкающая Файя, позади – тёмный океан с порой появляющимися хребтами китов.

– Так, то есть, насколько я поняла, ты хочешь, чтобы я… спрыгнула? – поинтересовалась я, косясь вниз и ощущая дурноту. – Дамес, если ты хотел от меня избавиться, то можно менее… трагично?

– Когда–то я сам так пробовал.

– Это, конечно, всё очень весело и прочее, – повернувшись к Дамесу, натянуто улыбнулась я, – но лучше я пойду… а то как–то не очень хочется в лепёшку расшибиться.

– Мэлисса, прыгай.

– Нет.

Меня пронзили два холодных глаза, голубой и серый, под сдвинутыми светлыми бровями. Я настороженно посмотрела на пропасть за спиной и вновь на перекрывшего выход враса. Его крылья были распростёрты так, чтобы я не смогла улизнуть.

– Звёзды, ну пожалуйста, – взмолилась я. – Это уже перебор, тебе не кажется? Хочешь, разрешу в себя выстрелить, но не заставляй прыгать!

– Внизу дежурит врач.

– Это не очень утешительно.

– Ты справишься.

Я застонала, повернувшись лицом к пропасти и встав на самом краю. Ох, как высоко, вы даже не представляете… сад внизу резко стал расплываться, и с какой–то невесёлой усмешкой я подумала, что начинаю бояться высоты. Впрочем, после того, что сейчас сделает Дамес, я и вправду начну бояться вышек.

Что же он сделал, спросите вы?

Он толкнул меня. Буквально. И я полетела. Только не птицей, а камнем, с таким визгом, что у самой в ушах заложило. Ну а после…

***

– Так он толкнул тебя?

Я мрачно кивнула, прикладывая платок, пропитанный антисептиком, к разодранной щеке и стирая грязь.

– Думал, возьму и полечу…

– Ну, в каком–то смысле ты полетела, – усмехнулась голограмма Ориаса. – Правда, как я понимаю, полёт закончился неудачно.

– Мягко сказано. Крылья то вызвать я сумела, вот только выкопала новую грядку для цветов и сломала две скамейки.

Ориас поморщился, видимо, представив всё это.

Я сидела в лазарете, с перевязанной рукой, полностью разодранной спиной и вывихом плеча. И это только малая часть из всего – будь у меня кости не такими крепкими, меня бы ждало несколько весьма серьёзных переломов. Дамес, что б его имя у меня в глотке не застревало, весьма шустро ретировался с места преступления. Надеюсь, заметать следы от дивы Миниты. А так как жаловаться мне больше некому – Айна на своих занятиях, Лиссана уехала по каким–то важным делам, а врач быстренько ушёл «пополнять запасы», оставался Ориас. А точнее, его голограмма в сотнях, если не миллионах, тысяч световых лет от Файи.

– Неплохой костюмчик, – кивнула я на его чёрный мундир с золотыми эполетами и двумя рядами пуговиц. – Для меня принарядился?

– Для тебя я его могу снять, – не остался в долгу Ориас, и его лицо озарилось секундной улыбкой. – А так, как капитан «Затмения», обязан быть при форме.

Звёзды, эта форма ему действительно шла. Мундир, аккуратно зачёсанные назад чернильные волосы, острый взгляд и отчасти серьёзное лицо. Не знала бы, что это Ориас, подумала бы, что какая–то очень важная шишка.

– И почему ты здесь так не наряжался? – не сумев сдержаться, поинтересовалась я, с ногами забравшись на койку и не обращая внимания на успевшую онеметь вытянутую руку с круглым прибором, над которым и «парила» небольшая голограмма Ориаса по талию.

– Ты не просила, но я запомню, – вполне серьёзно пообещал он. – Могу даже предоставить тебе честь освободить меня от этой формы.

Я закатила глаза, показав ему эпси (вульгарный знак в виде поднятых мизинца, среднего и большого пальцев) и не оставшись без усмешки, мелькнувшей на его лице. Однако оно тут же сделалось сосредоточенным и немного холодным.

– Как там «Пристанище»? – поинтересовалась я.

Первую неделю мне не удавалось с ним связаться – видимо, сказались прыжки. На второй неделе мы пообщались лишь пару минут, если не секунд, и то, насколько я поняла, ему было совершенно не до меня. Зато сейчас у Ориаса, видимо, выдалась свободная минутка.

– Как я понимаю, если даже совру, ты всё равно узнаешь правду, – изогнул он бровь.

– Да.

Мужчина вздохнул, проведя по гладко зачёсанным волосам ладонью.

– Возникли… небольшие трудности с «Пристанищем».

Я напряглась, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Жители Айоры – этой красной планеты – решили, что им дозволено больше, чем всем. И так как «Пристанище» якобы в их зоне, послали на него своих механиков, чтобы те попробовали активировать систему. Не знаю, как они это сделали – либо случайно, либо там и вправду обитают великие умы – но «Пристанище» включилось. Мы очистили его от посторонних и сейчас держим курс на саму Айору. Там не очень спокойно, чувствую, даже придётся оставить «Затмение» и добираться своим ходом.

Я поджала губы.

На Айоре я не была, хотя у меня и есть ключ к этой планете. Но от Цербера я наслышалась об этом месте: зелёные леса, моря и всё, как на Земле. Вот только живут там весьма неприятные личности, половина из которых каннибалы, а вторая вполне цивилизованные шизики, которым лучше держаться подальше от остальных. Цербер был там, кажется, ему даже руку чуть не отрубили за то, что он выкрал какой–то древний и до ужаса непонятный реликт.