Но людские времена как-то изменились. Стало больше доступа к ци в городах. Поэтому я часто спускался в города. Когда были традиционные празднества, мы просто были снаружи и ели то, что генерировали люди в обрядах. Все были сыты. Это сформировало привычку спускаться с гор в определенное время. Но сейчас праздников и обрядов нет. А привычка осталась. И стало больше людей, готовых распрощаться со своей витальной ци просто совершая поездку на общественном транспорте. Это просто пиршество какое-то!

Люблю еще творческих людей. Фотографов, художников. Много бывал рядом с ними. Они в процессе создания выделяют очень качественную ци в больших объемах. Эта ци другого уровня. На ней я взращиваю свой талант. Я бы, может, даже и назвал этих людей такими же крутыми, как наши девятихвостые, но не все мудростью полны. Творчеством – да, но не мудростью. То ли мозги у людей не работают, то ли это свойство человека быть тупым и разобщенным самим с собой. Думаю одно, создаю другое, хочу третье. Вот на моментах несостыковки и образуется огромный выброс ци. Очень вкусный и очень полезный.

И да, у меня сегодня проверка. Мы это называем «общаться с женщинами». Вот и вышел в город. Люблю, знаете ли, красиво выглядеть, вкусно пахнуть, и чтобы мной восхищались. И на это очень удачно ловятся женщины. Очень удобно.

….

Две очень миловидные женщины издалека заметили нестандартного красавца, который сидел в чайной в городском парке. Они были подружками и собирались в этот выходной прогуляться по парку, пообщаться. Их обеих одновременно привлек к себе необычный мужчина. Он просто притягивал взор.

– Посмотри на того мужчину. Он очень привлекательный, – неожиданно громко сказал одна из них.

– Да, и, должно быть, он богат. Ты видишь его перстень? И костюм на вид очень дорогой, – поддержала ее подруга.

Ноги как-то сами подвели их к столику Ли. Он тут же пригласил их присесть:

– Вы очаровательны. Присаживайтесь. Хотите чаю?

Ноги как-то сами собой подкосились, и испытывали женщины одно и то же. Они сели за стол. Их страстные желания поцелуев и объятий рисовали возбуждающие картины в воображении, лишь только они присели за стол. Дыхание участилось, румянец проступил на щеках.

– Тут уже можно и без чая. Пойдемте, – сказал Ли.

Он галантно подал руку сначала одной, потом другой женщине. Они взяли его под руки и плавно пошли рядом с ним. Сдерживать страсть, бушевавшую в их телах, было сложно. Дыхание было частым, взор томным, тело возбужденным.

Ли же видел все это совсем по-другому. Желания тела шли вразрез с нормами поведения в обществе. И он впитывал в себя всю ту витальную ци, которую вырабатывали женщины. Он специально шел медленно, растягивая время до отеля. Он наслаждался и упивался тем, что генерировали эти женщины, стараясь вписаться в нормы общества и приличий. Он подогревал желания нежными прикосновениями и томным взглядом, нашептыванием страстных слов. Он провоцировал еще больший выброс ци, когда вдруг останавливался среди скопления людей и томно смотрел в глаза то одной, то другой. И как бы случайно касался тел. Он упивался.

Отель был недалеко. Но дорога до него наполнила Ли так, что он месяц бы точно не голодал.

– Вместе. Все будем делать вместе, – сказал Ли, когда они вошли в номер.

…..

«Когда закрылась дверь в номер, начался танец лисы, наполненный экстазом и возбуждением. Наполненные страстью и давшие выход своим желаниям женщины предавались наслаждению. Танец лисы может длиться часами, а может всего лишь несколько минут. Я оттачивал свое мастерство не один год. Главное – не допустить смерти от экстаза. Моя задача – наполниться и оставить их в живых. Обеих. Как же хочется взахлеб впитать всю ци! Просто разом. Но нет… Надо быть аккуратным. Нужно просто давать им возможность вырабатывать все больше и больше ци и лишь поддерживать их возбуждение. Этот сладкий нектар жизненности, пьянящий напиток, продлевающий жизнь людей!

Я провел с ними несколько часов. Уверен, они это никогда не забудут. Некоторые делают так, чтобы они не могли вспомнить о том, что было. Но я не хочу. Пусть помнят меня вечно, и скучают, и тоскуют. Мне будет приятно.

Люди почему-то называют это секс. Хотя тут нечто большее. Физический контакт – это всего лишь один из инструментов обмена ци. Но я не обмениваюсь. Я забираю себе и оставляю ровно столько, чтобы оставить в живых.

Те дамы остались живы. Думаю, проспали дольше обычного. И точно запомнили проведенное со мной время как самое невероятное экстатическое переживание в своей жизни».

Из отчета Ли

…

Через несколько часов Ли в одиночестве прогуливался по парку, улыбаясь, как самый счастливый человек на земле.

Ли вальяжно расселся в кресле с очень довольным выражением лица. Рядом на диванчике сидел приятный и хорошо выглядящий старик, подтянутый, с моложавым лицом.

Комната, в которой они находились, очень изысканно убрана. Старик хитро посмотрел на Ли:

– Сегодня опять?

– Ага.

– Значит, уже сам освоился. С женщинами у тебя уже получается.

Ли изображает очень довольную гримасу и так же вальяжно продолжает сидеть в кресле:

– Их было две. Обе живы.

Старик улыбается:

– Пора бы и к самостоятельной жизни привыкать.

Выражение лица Ли стало немного настороженным и удивленным, хотя своей позы он не поменял:

– Дед, ты о чем?

– Пора отправляться в большой путь по своей дороге жизни.

Ли удивленно приподнялся в кресле и, навострив уши, продолжил слушать деда.

Дед встал, заложил руки за спину и, прохаживаясь по комнате, продолжил:

– У тебя эстетический талант. Ты любишь совершенство и эстетику, у тебя хорошо развит вкус как в одежде, в интерьерах, так и в женщинах. Ты умеешь наслаждаться жизнью. Пора бы из этого сделать твою профессию.

Дед, подойдя к мраморной статуе женщины в вуали, посмотрел на Ли:

– Скульптор был бы из тебя прекрасный.

Ли поморщился и передернул плечами.

– Но ты никогда в жизни не мог справиться со своей ленью, и тяжелая физическая работа не для тебя. Хотя посмотри на эту статую! Она как живая. Великолепие, застывшее в камне. Какие формы! Хотя ладно… Не твое. Поэтому пойдешь в художники.

Усы Ли встопорщились. И глаза удивленно округлились.

– Не переживай, там не сложно. Ничего тяжелее кисти и холста поднимать не придется. Красками тебя обеспечат. Где бы ты хотел обучаться?

Ли растеряно повел плечами, задумался и промямлил:

– Ну, это….

Тут его лицо стало оживленным, и он живо продолжил:

– Давай в Ч. Там самые красивые женщины во всем К.

Дед хмыкнул, явно подавляя приступ смеха. Понятно, что в Ч. женщины и красивые, чем в других местах, но и перец там самый острый во всей Поднебесной. А, как известно, мы есть то, что мы едим.

– Хм, сам придумал… Сам напросился. Ч. так Ч. Есть у меня там парочка знакомых. Начнем с пейзажей.

Путешествия для лис – естественное состояние. Они быстры и умелы в передвижениях, особенно когда перестают быть просто лисами. С тремя хвостами Ли и девятью его деда добраться куда угодно было проще простого. К тому же расстояния для них – это не просто дорога, машина, самолет, это свой особый способ взаимодействия с силовыми линиями, которые есть в каждой местности. Так что добрались они до мастерской в мгновение ока, если говорить человеческим языком.

Мастерская художника-акварелиста была самая что ни на есть типичная для этой местности. В середине комнаты стоит большой стол, на котором лежит пергаментная бумага. На полу, прислоненные к стенам, стоят подрамники. На столике пониже – краски всевозможных оттенков. На стенах висит несколько готовых пейзажных работ в традиционном китайском стиле. Разнообразные кисти расположились в подставке.

Мастер был человек. Нельзя сказать, что самый обыкновенный. Но он не рождался лисом. Просто в какой-то момент стал понимать, что они такие же реальные, как и люди. Что они также живут на этой земле и что у них есть свои правила жизни. Поначалу было сложно с ними справляться, особенно подростком, когда сексуальные желания новы для самого себя. Сила страсти ведет, а голова отключается. И тут они приходят поживиться. Было страшно, противно, экстатично. Было по-разному. В какой-то момент он понял, что нужен контроль, тотальный контроль над всем своим телом, эмоциями и желаниями. Он стал тренировать свой дух. И так в нем открылось творчество. Он стал развивать дар художника. Входя в состояние творческого экстаза, он продолжал видеть лис, они так же стремились к его ци, но было уже не страшно, и не было истощения. И так в один момент к нему пришел девятихвостый. Этот лис отличался от других мудрым взглядом, и он не воровал. Он давал. Он открывал новые и новые слои творчества, давал импульсы творить и создавать. Девятихвостый не только помогал в творчестве, он оберегал от неприятностей и бедствий, предупреждал о завистниках и несколько раз спасал работы от пожара, который пытались организовать завистники.