— Этот наш мальчик… — продолжил Один, никак не реагируя на покоробившее и девушку и Кратоса «наш». — такой, как я думал. Он умный. Добрый. Он точно твой? — Кратос нахмурился. — Шучу. Ты можешь им гордиться — по праву. Он — ключ к обретению мира, с ним мы освободимся от оков судьбы…
— Желая обмануть судьбу, мы только приближаем начертанное, — сложила руки на груди София.
— Мой сын тебе не ключ, — почти что прорычал Кратос.
— У вас на родине не знают, что такое метафора? Вернее, не знали… Нет, прости. Так нечестно. Я знаю, ты не тот бог, каким был. Сейчас твой шанс это доказать.
— Верни мне сына. Не то увидишь, каким богом я был, — надвинулся на него Кратос.
— Дядя, — робко позвала его девушка, обращая на себя его хмурое внимание. — Понимаешь, Атрей сам туда пришел, он ну знаешь… Он там узнает что-то новое, он не заперт в клетку, и…
— Вот видишь, — подхватил Один, отчего София недовольно на него зыркнула, снова возвращая внимание дяде.
— Атрей вернется, — положила она руку ему на плечо. — Найдет ответы и вернется. Ему… Нам тяжело без тебя… И без тебя, Мимир, — легко провела она по лысине головы. — Мы можем поговорить? — спросила она у Одина.
— Конечно-конечно, — кивнул он. — Я для этого тебя и позвал, чтобы вы пообщались. Атрей к сожалению занят книгами, его сложно оторвать от новых знаний…
— Дядя?
— Хм, — привычно кивнул он, отходя в сторону.
— Как Синдри? — спросила София, как только они оказались на достаточном расстоянии от Всеотца. — Его рана…
— Заживает. — отрезал Кратос. — Тебе встречался Хеймдалль?
— Да, — кивнула она, застигнутая врасплох, не ожидала она, что так быстро разговор перетечет к главной теме.
— Держись от него подальше.
— Почему?
— Норны предсказали, что он хочет убить Атрея…
— Нет! — воскликнула она, потом спохватившись и встретив непонимание в его глазах, она добавила. — Он… ну они мало пересекаются…
— Откуда ты знаешь?
— Я… Мы… по-своему сдружились с Хеймом…
— Ты… — удивился Мимир.
— Я… — ей хотелось бы сказать все дяде и не хотелось одновременно, а потом она всмотрелась в серьезные карие глаза Кратоса. — Копье…
— Да.
— Но… — ей стало плохо.
«Нет. Нет. Нет.»
— Но ведь этого может и не быть?
— Чем больше мы пытаемся убежать от судьбы… — напомнил Мимир.
— Но он не такой… То есть он точно такой, но…
— София, — в этот раз уже Кратос положил руку на ее плечо. — Ты знаешь…
— Знаю, — кивнула она, глаза застилали слезы, но она постаралась их проглотить и успокоиться.
«Знаю, что ты убьешь каждого, кто попытается навредить твоей семье. Знаю, что ни тебя, ни его ничего не остановит. Знаю, что останусь с разбитым сердцем навсегда»
— Я присмотрю за Атреем, — кивнула она. — Думаю, нам пора, — посмотрела она на скучающего в отдалении Одина.
— Возвращаемся? — переспросил он, когда девушка к нему подошла.
— Да, — кивнула она. — До встречи, дядя, — кивнула София на прощание. — Копье и правда прекрасное.
«Такое же прекрасное и невероятное, как и тот, кого ты собираешься им убить» — успела подумать она, перед тем как стая воронов окутала ее в черный вихрь и дядя с Мимиром пропал из поля зрения.
========== Часть 8 ==========
— Ну, конечно же ты тут! — Хеймдалль вышел на знакомую поляну у подножья стены, где София учила его открывать сердце миру. — Хотела от меня спрятаться, поискала бы место получше…
Парень глянул на замершую девушку. София сидела неподвижно, с прямой спиной, сложив руки на согнутых коленях. Хеймдалль видел ее сейчас только со спины, но уже догадался, что она его не слышит, погрузившись глубоко в себя. Обреченно вздохнув, он подошел к ней, толкая в плечо. Она не ответила. А значит она и не слышала его тирады, и вообще его наверное не ждала. Ревность кольнула сердце стража.
Это с ним она нашла это место, в присутствии его позволила себе погрузиться в собственные воспоминания, именно здесь она открыла ему собственные сомнения, здесь он впервые обратил свой фиолетовый взор, пропитанный энергией биврёста, ни на других, а на самого себя. Именно после посещения этого места он начал обращать внимание на привлекательную чужеземную полубогиню, а особенно на ее слова, которые вводили его в замешательство, и он впервые в жизни начинал задумывать об окружающих его действительностях.
Хеймдалль не знал ранее этого странного грызущего изнутри чувства сомнений. И только сейчас он и правда начал сомневаться, начал рассуждать и сравнивать, начал предполагать и понимать, что она во многом права. Порой от собственных размышлений ему становилось отвратительно. Такие думы посещают обычно предателей, а им он не хотел становиться. Один для него был отцом, воплощением доблести и мудрости, а София — искушением.
И он искусился, уверенный что сможет противостоять ее речам и мыслям, что направит ее саму в другое русло, что сможет управлять ее выбором, убедив остаться с собой. Однако она была невероятно упертой! И находила какие-то иные пути, уворачиваясь от его убеждения, и показывая ему свою дорогу. Хеймдалль уже начинал сомневаться в своем решении что-то изменить в ней, потому что она сама неуклонно меняла что-то в нем самом.
— И о чем ты только думала? — зачем-то возмущался в слух он, как будто она могла ответить. — Оставаться такой беззащитной в лесной глуши, где на тебя могут напасть, убить… Или изнасиловать, — хитро оскалился он, представляя как она бы краснела от его слов и как возмущались бы ее мысли у него в голове.
Он искусился, поддался ее чарам, впустил в свою жизнь, намеренный переманить ее на свою сторону. Но теперь уже не был уверен, что и правда способен ее переманить, что сам не перейдет на ее сторону… Что же точно он не намерен делать — это отпускать ее. София, маленькая греческая куколка, стала его зависимостью. Без ее задорного голоска в своей голове, этих серых искрящихся любовью глаз, странного, но приятного, чужеземного аромата трав и масел он уже не мог представить не то что свой день, но и всю свою жизнь.
В очередной раз тяжело вздохнув, Хеймдалль решил, что такой беззащитной и спокойной девушка может быть только в его руках, а потому с легкостью подняв ее с земли, он прошел вместе с ней на руках к ближайшему дереву. Удобно усевшись в корнях, парень устроил Софию у себя на коленях, заключая в кокон рук и вдыхая ее запах. Уткнувшись носом в ее шею, он прикрыл глаза, спокойный и умиротворенный. Здесь их никто не найдет, здесь они могут быть только вдвоем.
Хеймдалль почти засыпал, когда в голове послышался ее голос.
«Какого…» — она дернулась вперед, желая вскочить на ноги, и, как почувствовал Хеймдалль, врезать ему. Однако парень не допустил ее движений, крепко сдерживая в руках и прижимая к себе.
— А вот не надо было сидеть в глуши без охраны и защиты, — хмыкнул он, проводя носом по шее, отчего по коже девушки побежали мурашки, а губы Хеймдалля растянулись в довольной улыбке.
— Вообще-то я пыталась поставить защиту, — вздрогнула она, облокачиваясь обратно на его грудь.
Хеймдалль направил свой взор в ее мысли, находя в них воспоминания об использовании новообретенных магических способностей. София представила, что вокруг нее некое силовое поле, которое никто не преодолеет, однако скорее всего это поле было разрушено, когда девушка ушла в себя, или же само по себе оказалось слабым и недолговечным.
— Ну, — подвел итог он, — видимо не получилось…
— Спасибо, гений, — нахмурилась девушка. — Без тебя бы я это не поняла!
Она хмыкнула, поднимая голову и целуя парня в подбородок, самое ближайшее место, до которого она достала. Хеймдалль не особо довольный такими ласками, наклонился ниже и впился в ее губы. София в его руках привычно вздрогнула, тоже подтягиваясь выше, чтобы ответить на поцелуй. Однако парень отчетливо ощущал в этом поцелуе грусть девушки.
— Что тебя тревожит? — спроисл он, отстраняясь и заглядывая в ее глаза.
