Перед взором пронесся калейдоскоп событий, смешанный с ее хаотичными чувствами. Лысый мужчина, разговор, копье, предупреждение…

— Ну я и не ждал, что твой грозный родственник будет в восторге от меня, — хмыкнул он, не совсем понимая, почему она так расстроилась.

Лично ему уже давно плевать, что подумает Всеотец, асы, и уже тем более этот грозный спартанец. Он выбрал себе девушку, выбрал ее и готов был отстаивать свои права на нее и ее руку и сердце. Он бы связал с ней руки, как и делали всегда асы, обматывая руки молодоженов лентой бракосочетания. И ему никто бы не помешал это сделать, будь то ее родственники или его, пусть они нарушают большинство законов, но ведь они боги! Им можно все, что нельзя смертным. Эти глупцы все равно придумают что-то в этих своих мифах и легендах!

— Для начала скажи мне, как ты относишься к Локи? — серьезно посмотрела она, отодвигаясь.

— Это из-за этого сопляка? — удивился Хеймдалль. — Если твой братец сует нос туда, куда не следует, то этот нос можно и укоротить…

Она сжила губы в плотную линию, хмурясь.

— За что ты взъелся на него?

— В данном случае за то, что ты интересуешься моим отношением к нему, а не к тебе, — парень уже потянулся за новым поцелуем, считая, что конфликт исчерпан, однако девушка отодвинулась от него, складывая руки на груди и ожидая ответ. Хеймдалль закатил глаза, вздыхая: — Он меня раздражает на каком-то подсознательном уровне. Его эта наивность и желание показать себя, да еще и прикрывается светлой целью остановить войну, хотя на самом деле ведет себя и поступает, как шпион… Еще и возомнил себя каким-то героем…

— Он еще молод…

— А потому глуп и наивен! — злился Хеймдалль. — К чему это всё?

— Да потому что норны сказали дяде, что ты хочешь его убить! — она раздраженно вскочила, начиная нервно ходить из стороны в сторону. — Я уж не знаю, что это за магия и как это все провернул Брок, но то копье… Оно было сделано специально, чтобы тебя убить…

— Интересно, — хмыкнул он, поднимаясь. — Нет такого оружия, которое смогло бы меня остановить…

— Это ты так думаешь, но оно есть! — она гневно тыкнула пальчиком ему в грудь.

— Тогда будет интересно опробывать его в битве, — надвигался на нее Хеймдалль, задетый тем, что она считает, будто он не справиться. — Я справлялся и не с таким оружием. Если ты забыла, то я тебе напомню: я вижу соперника насквозь!

— У Призрака Спарты, убийцы богов, оружие, которым он может убить тебя! — в ее глазах отражались слезы. — И зная дядю, он сделает все, чтобы защитить свою семью! Он будет убивать каждого! Он ставит себе цели, ищет средства для ее достижения и достигает! Так было всегда! Только ему в руки попадалось оружие, способное убить бога, он шел и убивал этого бога!

— Но он не сражался со мной!

— То есть добрая половина сильнейших богов Греции, бессмертный Бальдр, Моди и Магни не сравнятся с таким невероятным Хеймдаллем!

— Да, — рычал он. — Если что-то сказали норны, это не значит, что это произойдет!

— Только вы два упертых барана! — крикнула она, утирая слезы. — Вы сами шагаете навстречу судьбе, свято веря, что пытаетесь ее избежать! Один упорно пытается убежать от прошлого, но постоянно наступает на одни и те же грабли, а второй самоуверенный глупец! Так ты кажется назвал Локи? Что собственное отражение глаз колит?

— Вспомни с кем ты говоришь! — прорычал он, хватая Софию за шею и прижимая к дереву. — Никто не смеет оскорблять меня, стража Асгарда, сына Одина!

— Я говорю с тем, кого люблю! И хочу уберечь, но как я и предполагала: вы все слушаете только себя и не собираетесь решать проблему, готовые головы свои положить, лишь бы доказать, что правы! — хрипела она. — Ты думаешь только о себе! А обо мне ты подумал? О нашем будущем?

— Я каждый день об этом думаю, — опустил он руку. — В мои планы не входит убийство твоих родственников, но если они встанут между нами…

— Если ты это сделаешь, то и меня потеряешь, — гневно смотрела она. — Я не прошу тебя отрекаться от семьи, хоть я и не поддерживаю политику твоего отца, но никогда не подниму на него руку, потому что он тебе дорог. Локи и Кратос — все что у меня осталось… Я не позволю…

— Я… я… — он запутался, конкретно погряз в ее и своих мыслях.

— Ты не будешь избегать битвы, потому что это будет выглядеть, как трусость. Ты не сможешь остановиться, потому что будешь уверен, что сможешь переломить битву в свою пользу. Ты не примешь его пощады, потому что подумаешь, что это проявление слабости и жалости. А дядя… Кратос будет использовать свое новое копье. Кратос сделает все, чтобы ты не смог навредить его сыну, даже если придется убить тебя. Дядя сделает это, как делал и раньше… — она устало опустилась по дереву вниз, хватаясь за голову. — Если он узнает о нас, то будет еще больше тебя жалеть, что будет тебя злить, и в итоге он погрязнет в сожалении… А я останусь одна…

Хеймдалль устало вздохнул. Конечно же он не верил, что какое-то копье сможет его победить. Но это так сильно волновало ее, чего он не понимал, но как-то успокаивать ее надо было. Голова начинала пульсировать от ее эмоций, а весь вид такой разбитой горем любимой девушки задевал доселе неизвестные струны души.

— София… — позвал он ее, присаживаясь на корточки напротив. — Рагнарёк тоже предсказали, и он неуклонно надвигается, — пожал он плечами. — Никто не знает, выживет ли он. Всеотец пытается остановить войну… Но я думаю, что этого не избежать. Ты права, — кивнул Хеймдалль, беря ее руки в свои, — то, что предрешено, сложно миновать… Но ведь можно жить здесь и сейчас? Будущее будет в будущем…

— Это точно ты? — улыбнулась София, швыркая носом. — Как-то слишком мудро для тебя…

— Ах так! — наигранно возмутился он, радуясь, что смог отвлечь ее. — Ну держись! Я знаю, что тебя страшит больше всего!

Хеймдалль ловко подхватил ее на руки, отодвигая от дерева и опрокидывая на траву. Устроившись сверху, он опустил руки на ребра, начиная водить ими, щекоча. София удивленно моргала глазами, смотря на него снизу.

— В смысле? — не понял он, снова играясь пальцами с ее кожей.

— Ну… Я вроде прошла спартанскую подготовку, — пожала плечами она. — Щекотка мне не страшна…

— Серьезно? — выгнул брови Хеймдалль. — Прям совсем?

— Прям совсем, — кивнула девушка, застенчиво улыбаясь.

Пока он думал, что еще сделать и как выйти из этой странно-неловкой ситуации, что-то привлекло ее внимание. София протянула руку к его лицу, и он поддался ее ласке, довольный возможным раскладом, однако она провела рукой по его щеке и остановилась прямо напротив правой брови. Аккуратно подцепив что-то пальцами, она отняла руку от его лица, показывая на указательном пальце божью коровку. Улыбнувшись этому открытию, она повернула голову в сторону, протягивая туда руку и отпуская насекомое на ближайший листок.

— Думаю тебе больше понравиться здесь, а не на лице этого аса, — любовно проговорила она… разговаривая с божьей коровкой? — Он был бы зол, ведь его прекрасное лицо не для того, чтобы на нем сидели всякие букашки, — сложила она губы, видимо парадируя его голос.

— Не похоже, — хмыкнул он, наблюдая за ней.

В голове родился план действий, и он коварно улыбнулся, сталкиваясь с ней взглядами. Переместив руки на ее бедра, он подцепил ткань рубахи, радуясь, что она сняла после возвращения свою стальную броню, в которой сверкала на тренировке. София удивленно выдохнула, распахивая глаза.

— Хеймдалль…

— Мое лицо и правда не для сидения букашек… Но вот ты…

Девушка замерла, не особо понимая, что он имеет ввиду. Хеймдалль победно улыбнулся ее наивности и такой милой непонятливости. Его куколка была такой невинной, такой скованной во многих смыслах, почти что целомудренной. Что возбуждало его еще больше.

— Я не понимаю… — выдохнула она, когда он задрал рубаху, проводя пальцами по ее коже и снова сталкиваясь с этими бинтами на груди. — Хеймдалль… А если кто-то…

— Обнаружит нас здесь? — закончил он за нее. — Что ж… — парень хитро улыбнулся. — Ему придется краснеть от того, что он увидит…