— Фьерданцы, — прошептала Зоя, поднимаясь с помощью Бари. — Они отступают?
— У нас перемирие, — кивнул Николай. В его голове не укладывалось то, что произошло на поле боя. Они потеряли многих, они использовали самое страшное оружие, которое могли создать, они показали все свои козыри — и его демона, и силы его жены, и дракона его генерала, но фьерданцев это как будто не волновало. Конечно, с чего бы их могло это волновать? Они понимали, что противник истошен, и хотели его добить. И Николая это убивало изнутри. Он проделал столько работы, он постарался изменить ход истории, ход войны, но все казалось без толку. Он замолк, опуская голову, это перемирие далось им слишком большой ценой.
Луна сжала его ладонь.
— Они предложили переговоры, — закончила она за него. — В Ос Керво.
— Вадик Демидов тоже в Ос Керво, — сказал Толя. — Фьерданцы сейчас отступили, но, похоже, решили сменить тактику.
Тамара с отвращением фыркнула.
— Они не смогли победить нас на поле боя и решили продвигать вопрос с наследованием. Они созвали совет из самых знатных равкианцев.
— Нашу знать? У них нет права командовать нашим народом, — хмурилась Зоя, не отпуская руки Бари, тот иногда придерживал ее за талию, как будто она была самым хрупким цветком в мире.
— Мы можем остановить их, — поддержала Женя. — Мы распустим совет.
Николай натянул пару кожаных перчаток тонкой выделки. За то время, что прошло с момента объявления перемирия, он успел переодеться в безукоризненный военный мундир. Луна тоже успела сменить рубашку, хотя он бы предпочел, чтобы пред высокопоставленными гостями предстала сногсшибательная королева в дорогущем платье, но он еще успеет нарядить ее в шелка и стразы, а потом со всей страстью срывать с нее все эти пафосные наряды.
— Напротив, — возразил он. — Я приказал послать за ними дирижабли. Они прибудут через несколько часов.
— Во имя всех святых, зачем? — воскликнула Зоя.
— Затем, что чем дольше мы позволяем им плести интриги и строить заговоры, тем хуже для нас. Прямо сейчас Западная Равка благодарна нам и в гневе на фьерданцев за их предательство. Женя, посмотри, пожалуйста, мою рассеченную губу и сделай так, чтобы я выглядел добропорядочным монархом, а не разбойником с большой дороги. Бастард я или нет, если у меня и есть шанс сохранить трон, то вот он. И, думаю, моя жена не откажется от твоих услуг.
Женя выгнула бровь, а он встретился с удивленными взглядами всех собравшихся.
— Дорогой, если бы я тебя так сильно не любила, я б тебя прибила, — сокрушалась Луна, краснея под всеми этими изучающими взглядами.
Николай улыбнулся, наблюдая за ней. Ему нравился ее живой румянец, и этот счастливый и веселый блеск в глазах. Он коротко поцеловал ее в лоб, полностью игнорируя всех вокруг. Она — его жена, его женщина, его тыл и его будущее, пусть они думают, что хотят, но он будет с ней.
— Значит, все-таки королева, — ошеломленно прошептала Женя.
— Прости, что… — замялась Луна, ее глаза забегали, она прикусила губу. — Я не знала, как выйти из положения, надо было спешить, и, ну… — она еще раз вздохнула, смотря на портниху, — я не должна быть королевой в том смысле, который вы все закладываете в это слово. Я — воин. И командовать я буду только в том, что понимаю и знаю, в чем я уверена, а потому политик из меня никакующий… Это я оставлю своему муженьку, — она ткнула локотком Николая под бок, чтобы он прекращал так широко и довольно улыбаться, они вроде как на войне.
***
Николай был в здании ратуши Ос Керво множество раз, старался не заснуть в его главном зале под стеклянным куполом на бессчетных заседаниях. И все же приемный зал выглядел сегодня совсем по-другому, и даже свет, струящийся сквозь витражи наверху, казался ярче.
Зал был построен в форме амфитеатра, с поднимавшимися вверх ступенями, на которых стояли длинные, опоясывающие зал скамьи, которые в данный момент уже были заполнены знатнейшими представителями дворянства Равки. Делегации Равки и Фьерды проводили в зал одновременно, с северного и южного входа, чтобы не выказывать ни одной из стран предпочтения.
— Что-то случилось с Ниной, — шепнула ему Зоя. — Когда я попрощалась с ней, она сияла, готовая бросить вызов всему миру.
Она входила в свиту принца, что, как надеялся Николай, было добрым знаком. Но эта надежда разбилась, когда он увидел выражение ее лица. Ее глаза были широко распахнуты, рот чуть приоткрыт.
Николай был вынужден согласиться с Зоей.
— Похоже, что она пережила потрясение.
— Принц какой-то не такой, — шепнул также Бари, который шел по левую руку от Зои.
— Его страна проиграла сражение и будет вынуждена сейчас вести переговоры вместо запланированной громкой победы, — шикнула в ответ на брата Луна, что была по правую руку от короля. — Как думаешь он должен выглядеть?
— Точно не так, будто его подменили, — укоризненно ответил Миронов.
Николай глянул на принца, он казался почти таким, каким король его представлял, опираясь на данные разведки: молодым, среднего для фьерданца роста. Глаза у него горели, и от всего облика веяло какой-то нервной энергетикой, но этого и стоило ожидать от неопытного лидера, когда ставки были так высоки.
Брум, напротив, казался совершенно спокойным, несмотря на поражение, которое чуть не привело к мятежу среди его собственных бойцов. Для него это был шанс восстановить свою репутацию и снова оказаться у руля. Его окружали дрюскели. Луна попыталась сдержать рык, наблюдая за ними: они считали себя волками.
— Притащил с собой своих волчат, — с некоторым удивлением заметил Николай.
— Хочет продемонстрировать, что он все еще вожак, — заявила Зоя. — Должно быть, отбирал их очень тщательно. Просчитанный риск.
— Пожалуй, ему лучше перепроверить свои расчеты. Они все не сводят глаз с моего генерала и моей жены.
И кто бы стал их за это винить? Сила оживляла гришей. Она их питала, продляла им жизнь. Лицо Зои до сих пор сияло. Локоны обрамляли его густой волной цвета воронова крыла, чуть завиваясь от сырого морского тумана. Броня, которую она носила, казалась не боевым снаряжением, а второй кожей, покрытой блестящими чешуйками. Она выглядела не как гриш или военачальник, да и, в общем-то, не совсем как человек. Луна же, не желая идти на поводу у Жени и надевать роскошное платье, снова призвала своего феникса и облачилась в шкуру волка, убрав фамильный меч в ножны. Николай с Бари на фоне девушек были не такими эффектными и выглядели простачками. Что ж, пусть любуются силой и красотой, которые могут их уничтожить по одному щелчку пальцев.
Они уселись на свои места, и Николай с грустью заметил тех, кто вошел следом за фьерданцами. Его отец. Его мать. И человек, которого Николай тут же определил как Вадика Демидова. Луна незаметно сжала его руку, стараясь поддержать и успокоить.
Николай давно подозревал, что фьерданцы, скорее всего, решат использовать его мать и отца — точнее, того человека, которого он когда-то считал отцом, — и керчийцы дали им такую возможность. И все же видеть их здесь было для него нелегким испытанием. Через весь зал он мог почувствовать презрение отца, увидеть его в горьких складках обрюзгшего лица. Мать казалась слабой и уставшей, и он невольно задумался, сама ли она согласилась прийти сюда сегодня и свидетельствовать против него или ее заставили. Наверное, это была наивная надежда для непутевого сына, отправившего своих родителей в изгнание. Она боялась встретиться с ним взглядом.
«Неужели здесь все и закончится?»
За последние дни он задавал себе этот вопрос далеко не первый раз. Он оглядел зал, фьерданских делегатов, равкианскую знать, а также керчийских и земенских послов, находящихся в Ос Керво, которые на этой встрече должны были играть роль посредников. Апрат со своими святыми стражами тоже пришел, но не присоединился к фьерданской делегации, а занял позицию на верхней галерее. Лицо священника покрывали ссадины и ушибы.
Николай не знал, на кого может положиться. У него были сторонники среди первых семей Равки, но многие выступали против его реформ. Большая часть знати Западной Равки были бы счастливы, если бы его свергли, особенно если при этом им удалось бы отделиться. Но после предательства фьерданцев и попытки вторжения он надеялся, что друзей среди них у него прибавится. Николай был популярен среди простых людей, но их здесь не было. И их голоса в этом зале веса не имели.
