— Бандитов? — подсказала Зоя.

— Здесь не все так просто, — пожал он плечами, отходя в сторону дороги, — Я провожу вас до Клуба Воронов.

— А как по мне, здесь довольно живая атмосфера, — сказал Николай, переходя на керчийский.

— Если под живой ты имеешь в виду заселенную крысами, покрытую угольной пылью кучу человеческих отбросов, — ответила Зоя тем же, порадовав его весьма заметным акцентом. — И язык их мне не нравится.

— Люблю здешнюю суету. Чувствуется, что этот город процветает; хотелось бы, чтобы такое место появилось и в Равке — с торговлей, промышленностью. Наша страна не должна навсегда остаться бедным родственником, мнущимся у двери.

Зоя промолчала, поджав губы. Конечно, она с ним не согласна. У этой девушки было на все свое мнение. Мальчик вел их все вперед по улицам знаменитой Бочки. Они прошли мимо впечатляющего здания, которое, Николай мог поклясться, когда-то называлось «Изумрудным… Миром? Дворцом?» Тогда его фасад был зеленым с золотом, в каэльском стиле. Теперь его отделка блистала кучей фальшивых драгоценностей, а надпись над входом гласила: «Серебряная Шестерка». Зазывала кричал на старика-попрошайку, выпроваживая того с насиженного местечка на лестнице.

— Вали отсюда! Не заставляй натравливать на тебя стражу.

Старик сполз на пару ступенек вниз, тяжело опираясь на свою палку, помогающую поддерживать его искореженное временем и болезнями тело.

— Подадите монетку старому дураку, упустившему свою удачу?

— Я сказал, вали! Ты отпугиваешь жирных голубей.

— Полегче, — вступился Николай. — Все мы друг другу братья.

— Нет у меня братьев, — буркнул зазывала.

Николай сунул свернутый крюге в шапку старика.

— Стоит поблагодарить твоих родителей за то, что не стали плодить таких, как ты.

— Эй — рявкнул зазывала, но они уже пошли дальше.

Бочка кипела заразительной энергией: уличные торговцы, продающие с лотков бумажные кульки со скворчащим мясом и залитые сиропом стопки вафель, фальшивые маги, подбивающие прохожих испытать свою удачу, пьяные туристы в масках Серого Бесенка или Потерянной Невесты и создания невероятной красоты с нежными ручками, гладкими ножками, с роскошными телами, едва прикрытыми лоскутками шелка, и позолоченными скулами, заманивающие одиноких и любопытных в дома удовольствий Восточного Обруча. Сплошной поток денег, текущих сквозь это место, бесконечное море людей — ничего подобного в Равке не было.

Николай решил задать мучавший его вопрос.

— Троильхард, — позвал он мальчика. — А где же сама мисс Миронова?

— Госпожа сказала, что вы сами скоро все узнаете, — пожал плечами фьерданец.

— Святые, — выдохнула Зоя, когда впереди показался «Клуб Воронов». Он походил на огромную черную хищную птицу посреди стаи крикливых павлинов. И в три раза превышал размерами все остальные здания в этом квартале.

— Похоже, мистер Бреккер расширяется.

— Зачем вообще людям заходить в подобное место? — спросила Зоя в тот момент, когда две хихикающие земенки в деревенских платьях скрылись внутри. — Оно похоже на замок демонов.

— Потому, что им нравятся острые ощущения, — раздался голос за их спинами — старый попрошайка шел за ними через весь Обруч. Но теперь он остановился, распрямив скрюченную спину, и сбросил дурно пахнущие обноски вместе с седыми лохмами, которые оказались париком. Палка в его руках оказалась тростью с набалдашником в виде головы ворона.

Каз Бреккер стер грим с лица и пробежал рукой в перчатке по волосам.

— Разве вы не знали, генерал Назяленская? Именно ради острых ощущений голуби и слетаются в Бочку, — он похлопал мальчишку по плечу, передавая ему крюге Николая, и отпустил обратно в Пятую гавань.

Швейцар встал навытяжку, когда Каз провел Зою и Николая между крыльев ворона и вошел с ними в клуб. Он направил их к незаметной дверце в стороне от игорного зала, которую охраняли двое крепких парней.

— К чему этот маскарад? — спросила Зоя. — Может, вам просто нравится переодеваться?

— Мне нравится знать, во что я ввязываюсь, а еще — насколько отчаянно положение клиента. Я мог сесть с вами за стол переговоров и выслушать рассказ, безусловно отшлифованный до мельчайших подробностей во время вашего путешествия, а мог узнать, каково истинное положение дел, прямо из ваших уст.

Они прошли через карточный зал. Каз отпер еще одну дверь, и они оказались в туннеле, где едва можно было выпрямиться во весь рост, слабо освещенном зеленоватым фосфоресцирующим светом. Пару минут спустя пол чуть пошел под уклон, а воздух стал прохладным и влажным.

— Вы собираетесь выкрасть титаний, который керчийские военные хранят в Рентвире.

Откуда Бреккер получал все эти сведения? В письме не было никаких деталей, лишь просьба встретиться и поговорить.

— Именно.

— Это укрепленная военная база на одном из самых опасных участков керчийского побережья. С моря без божественного вмешательства к ней не подобраться, а с воздуха слишком велик риск быть подстреленным. Дорога что внутрь, что наружу всего одна, и ее тщательно охраняют. Поэтому вероятность того, что вас схватят, почти стопроцентная. У меня целый список врагов, которые спят и видят, когда я вляпаюсь во что-нибудь противозаконное и загремлю в Хеллгейт.

— Так, значит, вы покинули криминальную стезю? — скептически поинтересовалась Зоя.

— Я знаю, за что стоит браться. Зачем мне браться за это дело?

— Потому, что вы любите вызовы? — предположил Николай.

— Похоже, вы меня с кем-то путаете.

— Я так не думаю, — возразил Николай. — У меня есть кое-что, что вам будет интересно. Безопасность для Призрака.

От него не укрылась легкая заминка в уверенной поступи Бреккера.

— Продолжайте, — сказал Каз.

На этом-то они с Луной и поругались. Николай постарался прогнать из головы вид недовольной и обиженной девушки. Она была не милым ребенком, которому не дали конфету, нет, она была грустной, в ее глазах было разочарование. Этого он не хотел видеть в прекрасных голубых глазах никогда. Он хотел радовать ее, быть ей опорой, но в тот момент она посмотрела на него так, как будто получила удар в спину, но была готова это принять, потому что по-другому с ней никто не поступал, она посмотрела на него так, будто только и ждала этого удара. Ее взгляд ранил больнее пули, больнее собственного демона внутри. Он ее обидел. Он сделал ей больно. Но никак иначе он не мог поступить. Николай сокрушался весь путь до Кеттердама, старался отвлечься, пытался найти себе оправдание, но он понимал — это мало бы помогло его беде.

— По моим данным, некий корабль под командованием юной сулийки, плавающий без флага, внес заметную сумятицу в работорговлю как в Кеттердаме, так и за его пределами. Особо мне нравится история о двух работорговцах, которых оставили связанными, измазанными в дегте и перьях прямо на ступенях Штадхолла. Лично я в восторге от ее артистизма, но вот Торговый совет был не настолько впечатлен, возможно, потому, что на груди одного из них была записка, гласившая: «Новый особняк Герта Ван Верента оплачен телами». История наделала шуму в газетах, и мистер Верент — бывший член Совета с безупречной репутацией — теперь под следствием.

— Уже нет.

— Нет?

— Его признали виновным и приговорили к двум годам в Хеллгейте. Политические соперники уже разорвали его состояние на куски.

— Как быстро работает керчийское правосудие, когда речь идет о больших деньгах, — изумился Николай. — Капитан и ее команда известны как Призраки, но мне из надежных источников стало известно, что эту загадочную сулийку зовут Инеж Гафа.

Она была подругой его жены. А он только что пытался угрожать ее безопасности.

— Никогда о ней не слышал.

— Нет? — притворно удивился Николай. — Для меня это неожиданность, учитывая ее связи с Отбросами и ее потрясающее умение протыкать людей ножами с тем же усердием, с каким близорукая старушка пытается вышить одеяло. Но, может, и к лучшему, что вы никак не связаны.