Толя постучал в дверь гардеробной Николая и заглянул внутрь.

— Они у ворот. Ты снова взялся за корабли. Так нервничаешь?

Николай посмотрел на маленькую проволочную лодочку в своих ладонях. Старая привычка из детства — придавать кусочкам и обрывкам форму животных или предметов.

— А тебя не беспокоит вся эта сумасбродная затея? — спросил Николай.

— Беспокоит, — мрачно признал Толя. — Но это правильное решение. Я точно знаю.

— Святые, ты что, надел кафтан?

Толя с Тамарой обычно предпочитали оливковую форму солдат Первой армии. Они отказывались носить знаки отличия Второй армии с самых первых дней появления в Малом дворце. Но вот Толя стоял перед ним в красном кафтане сердцебита, с черной вышивкой на рукавах и с убранными в низкий хвост на затылке длинными волосами.

— Сегодня мы поддерживаем гришей Равки, — заявил Толя.

Николай кинул последний взгляд в зеркало, на ордена, прикрепленные к ленте на груди. Затем коснулся пальцами голубой бархатной ленты, спрятанной в кармане. Интересно, может быть жена тоже решила поддержать гришей и надела синий кафтан заклинателей? Нет, это точно не в ее стиле. Да и он не мог представить ее в расписном кафтане. Только в летящий матросских рубашках, ну и без них, совершенно.

— Идем, — вздохнул он. — Чем скорее начнем, тем скорее закончим.

— Складывается впечатление, что ты не любишь свадьбы, — заметил Толя, пока они шли по дворцу.

— Я очень люблю свадьбы, особенно ту часть, где уже можно выпить. Поражен, что удалось найти кафтан твоего размера.

— Его мне сделали фабрикаторы. Пришлось сшить два вместе.

Они спустились по лестнице, у которой уже выстроилась перед оставшимися членами Триумвирата королевская стража. Ступени из белого мрамора начисто отмыли от следов трагедии, произошедшей здесь совсем недавно, и все балконы с балюстрадами были украшены облаками голубой и зеленой гортензии — в цветах Равки и Шухана. Если бы только так же просто было объединить две страны.

И тут он ее заметил. В отдалении, чуть дальше Жени стояла сероволосая маленькая девушка. На ее голове красовалась замудренная прическа из множества косичек, лицу был придан какой-то нереальный блеск, наверняка постаралась Женя, а нежное голубое платье колыхалось от ветра. В этом наряде она была нежным цветком, аккуратным облаком, прекрасной богиней. И Николай не мог отвести взгляда от нее. Она приветливо ему улыбалась, а он, наверное, светился, как начищенный пятак. Толя ткнул Николая в бок, мягко напоминая, что следовало бы обратить внимание и на жениха с невестой.

На Жене был кафтан из мерцающей золотой ткани, а в рыжих локонах переливались нити речного жемчуга. Давид в кои-то веки подстригся.

— Вы оба выглядите потрясающе, — сказал Николай.

Давид взял руку жены и легким поцелуем коснулся костяшек. Щеки Жени порозовели от удовольствия. Николай знал, что жест Давида был отработан. Фабрикатору не давались спонтанные проявления любви, но они радовали его жену, а ему нравилось видеть ее счастливой. Затем Давид потянулся к ее волосам и пропустил сквозь пальцы шелковистый рыжий локон. Женя вспыхнула еще ярче.

— Что ты делаешь? — шепнула она.

— Изучаю нечто прекрасное, — сказал он без малейшего намека на лесть, словно и в самом деле пытался разгадать формулу, объясняющую красоту женщины перед ним.

— Прекратите пожирать друг друга глазами, — велел Николай, на самом деле не имея в виду ничего подобного. Они заслужили свое счастье.

— Только после вас, ваше величество, — хмыкнула Женя, кидая многозначительные взгляды на Луну.

Он еще раз глянул на свою жену. Ну нет. Он не согласен даже пробовать оторвать от нее взгляд. Но прибыла делегация Шухана.

Главная карета остановилась у ступеней, и из нее вышла королева. Она была высокой и стройной, и пусть некоторое сходство с принцессой Эри присутствовало, Макхи выглядела как ожившее изображение королевы, сошедшее с полотна художника: глаза цвета молочного шоколада сияют, бронзовая кожа безупречна, черные волосы блестящей волной ниспадают до талии. На ней был шелковый наряд цвета молодой листвы с расшитым взлетающими соколами подолом и корона, усыпанная крупными зелеными камнями, легко посрамившими бы знаменитый изумруд Ланцовых. Два министра в темно-зеленом быстро возникли по обеим сторонам от нее.

Николай отвесил низкий поклон.

— Королева Макхи, мы приветствуем вас в Большом дворце и надеемся, что вам здесь понравится.

Королева огляделась, скривив губы в едва заметной усмешке. У нее появилась первая возможность оскорбить его страну.

— Небеснорожденная правительница Шухана и носительница короны Табан приветствует вас. Мы благодарны вам за гостеприимство.

По крайней мере, начало было неплохим. Николай предложил королеве руку. Сердце кольнул укор совести и верности. Так кланяться и разговаривать он должен со своей женой. Ее должен провожать до часовни, чтобы заключить союз. Правда это уже не особо-то и нужно. Все-таки они уже фактически женаты. Но желание показать и доказать свои права на нее у него возникало не раз.

— Почту за честь проводить вас в королевскую часовню. Или, возможно, вы предпочтете немного отдохнуть и освежиться?

Королева кинула взгляд на своих министров, застывших с бесстрастными лицами. Она коротко вздохнула и положила руку на сгиб локтя Николая.

— Будет лучше, если мы покончим с этим неприятным делом поскорее.

Николай повел ее по дорожке, и их свита волной шелка, бархата и сверкающих драгоценностей хлынула следом за ними к королевской часовне, расположившейся почти ровно посередине между Большим и Малым дворцами. Он потерял из зоны досягаемости Луну. Сердце опять неприятно екнуло, но они скоро встретятся, и вместе пожнут плоды удачной политики или неоправданных шагов.

Они прошли в часовню. Молодой священник уже стоял у алтаря, одетый в длинную коричневую рясу с вышитым на ней золотым солнцем. Адрик и Надя встали и повернулись к гостям, встав бок о бок, в одинаковых синих кафтанах с манжетами, по обычаю шквальных расшитыми серебром. Бронзовая рука Адрика была отполирована до блеска. Они запели, сплетая голоса в идеальной гармонии. Это была старинная равкианская народная песня о первой жар-птице и колдуне, пытавшемся ее поймать.

Давид и Женя уже начали свой неспешный путь по проходу. За Женей тянулся необычайно длинный шлейф.

Николай пересекся взглядом с глазами цвета моря. Луна стояла на противоположной стороне, как обычный гость, она улыбалась молодожёнам и качалась в такт пению. Ее легкое платье колыхалось, и Николай с трудом смог отвести взгляд.

— Кто эти люди? — спросила Макхи. — Где моя сестра?

— Это два члена Триумвирата гришей, Давид Костюк и Женя Сафина.

— Я знаю, кто они. Но что они здесь делают? Я прямо сейчас пойду к алтарю и остановлю все это действо, если…

Николай положил руку на затянутый шелком локоть королевы и тут же убрал под ее яростным взглядом.

— Даже думать не смейте о том, чтобы коснуться священного тела королевы Макхи Кир-Табан.

— Тысяча извинений. Но я искренне считаю, что лучше не устраивать сцен.

— Вы думаете, я побоюсь устроить здесь скандал?

— Нет, хоть и следовало бы. Сомневаюсь, что вам захочется, чтобы все эти люди узнали, где сейчас ваша сестра.

Макхи вскинула голову, окатив Николая презрительным взглядом. Ощущения победы не было, скорее настороженность. Эта королева была безжалостна, исключительно умна и особо опасна, когда ее загоняли в угол. Но ему придется это сделать.

— Давид и Женя обвенчались без всякой помпы во время довольно поспешной поездки в Кеттердам, — объяснил Николай, ох как это ему напоминало его собственную ситуацию. — У них не было возможности обменяться клятвами в Равке.

И они делали это прямо сейчас.

— Отвечайте на мой вопрос, — прошипела Макхи. — Нас пригласили сюда на вашу свадьбу с моей несчастной сестрой.

— Не припомню, чтобы в приглашении об этом было хоть слово.