Когда дверь открылась, пленник поднялся со своего места на полу, двигаясь с таким изяществом, которого в Юрии Веденине никогда не было. Юрий, молодой монах, проповедовавший Евангелие от Беззвездного святого, возглавил культ, который славил Дарклинга. Они верили в то, что Беззвездный принял мученическую смерть в Каньоне и что он воскреснет. На узком лице с бледной гладкой кожей мерцали серые глаза под темными бровями. Длинные черные волосы отросли почти до ключиц. Он был одет лишь в темные брюки, грудь и ступни оставались голыми. Луна выгнула бровь. Говорила же, щуплый, да еще и бледный. Она вопросительно глянула на Николая, тот закатил глаза.

— Визит королевских особ. — Дарклинг изобразил едва заметный поклон. — Польщен.

— Надень рубашку, — потребовала Зоя.

— Тысяча извинений. Здесь жарковато из-за постоянного солнечного света. — Он накинул на плечи домотканую рубашку, которую Юрий носил под монашеской рясой. — Я бы предложил вам присесть, но… — Он обвел рукой пустую комнату.

Мебели здесь не было. Не было книг, которые помогли бы убить время. Был лишь проход в соседнюю камеру, где он мог помыться и справить нужду. Между лестницей и уборной расположились еще две двери, запертые на мощные замки. Луна пожала плечами, собираясь уже пройти вглубь к ближайшей стене, чтобы облокотиться на нее или сесть на пол, но рука Николая перехватила ее. Он грозно на нее взглянул и мягко притянул к себе, далеко не отпуская, уместил Луну рядом с собой у стены. Девушка не особо возражала, все-таки он ее муж, да и напряжение, витающее в воздухе, можно было резать ножом, потому Луна решила не препираться.

Николай прислонился к стене рядом.

— Прости, что не навещаем чаще. Идет война и, знаешь, ты никому не нравишься.

Дарклинг приложил руку к груди.

— Твои слова ранят меня.

— Всему свое время, — вмешалась Зоя.

Дарклинг поднял бровь. Легкая улыбка коснулась его губ. Луна закатила глаза. Что за детские игры в авторитет на дворе? Обычно как-то так на нее смотрел Сэм, но потом старший братец сам заходился смехом от своей выходки. Если Дарклинг считает себя самым старшим, то пусть так и считает. В этом ему никто не волен мешать. Но вот так вот понтоваться — полный бред.

— Знаешь, она меня боится.

— А я нет, — пожал плечами Николай.

— Она не знает, что я стану делать. Или что я могу.

— Удивительно, что люди не умеют читать чужие мысли, — хмыкнула Луна.

Взор серый глаз метнулся в ее сторону, проходясь сверху вниз, а потом Дарклинг не заинтересованно отвернулся. Луна готова была смеяться в голос. Ути-бозе мой, кто-то обиделся. Николай же рядом напрягся, готовый вгрызться в глотку пленнику за каждый косой взгляд на свою жену.

Король махнул одному из солнечных солдат, чтобы принесли стулья.

— Может, она боится того, что о ней в ее присутствии станут говорить так, словно ее тут нет.

Они все уселись. Дарклинг гордо восседал на стуле, будто это вовсе не полусгнивший стул, а как минимум удобная софа. Луна уже не особо скрывала улыбку. Она поняла, что находиться в эпицентре какого-то цирка, не хватало только закусок и напитков.

— Ненавижу быть предсказуемым, — обратился к девушкам Николай. — Может, нам сейчас уйти? Пусть понервничает?

— Он знает, что мы не уйдем. Знает, что нам что-то нужно, — угрюмо заметила Зоя.

— Я это почувствовал, — поддержал Дарклинг. — Тень наступает. Каньон разрастается. И ты тоже это чувствуешь, правда, Ланцов? Эту силу, впитавшуюся в мои кости, силу, все еще просачивающуюся в твою кровь.

По лицу Николая скользнула тень. Луна нахмурилась, потирая левое предплечье. Последние недели ее часто мучали боли в руке от татуировки, все-таки Каньон давал о себе знать почти каждый день, а потому рука дико болела. Целители прописали ей какую-то мазь, от которой вроде становилось легче, но в тоже время все дико чесалось. Поэтому Бари заставил носить повязку на руке, чтобы Луна не расцарапала и так поврежденную кожу. Николай тоже принял в этом участие. Чтобы как-то поддержать сероволосую он нарисовал корявый кораблик на бинте. Смотря на это чудо, она всегда улыбалась.

— А самое главное, это та сила, которая создала Каньон, — заметил Николай.

— Говорят, некоторые теперь называют это чудом, — улыбнулся Дарклинг.

Зоя поджала губы.

— Не бери в голову. В наши дни чудесами зовут все подряд.

— В этом месте у меня появилась масса времени, чтобы поразмышлять, чтобы вспомнить свою долгую жизнь. Я допустил множество ошибок, но всегда находил новый путь, новый способ двигаться к своей цели.

Луна устало вздохнула.

— Ну спасибо тебе, получается, — Зоя и Николай на нее удивленно вытаращились. — Ну а что? Без него же небо рухнет нам на головы! Вы что не знали?

— Не ерничай, девчонка, — прорычал Дарклинг, потом вернув себе маску спокойствия, продолжил, — Я всегда хотел только лучшего.

Николай кивнул.

— Не считая этого маленького недоразумения с твоей смертью.

Теперь помрачнел Дарклинг.

— Оглядываясь назад в попытке понять, когда же все пошло не так, где мои планы были нарушены, я нахожу лишь одну причину, приведшую к катастрофе, — доверие, оказанное мной пирату по имени Штурмхонд.

— Корсару, — поправил Николай. — И я, конечно, ничего не утверждаю, но если корсару, которого ты нанял, можно довериться полностью, то он, вероятно, не самый лучший корсар.

— И все? — удивилась Луна. — Мне казалось перечисление всех причин могло бы затянуться до следующего десятилетия.

— Не попытка манипулировать юной девушкой, чтобы лишить ее силы, — поддержала Зоя, — не уничтожение половины города с невинными людьми, не истребление гришей и ослепление собственной матери? Ни один из этих поступков не стал толчком к размышлениям?

Но Дарклинг лишь пожал плечами и развел руками, словно демонстрируя, что у него нет тузов в рукаве.

— Ты перечисляешь эти злодеяния, словно надеешься, что я устыжусь содеянного. Я бы, может, так и сделал, если бы не сотни подобных преступлений, совершенных ранее, и еще столько же после них. Одна человеческая жизнь ценна. А жизни многих людей? Они приходят и уходят безликой массой, не качнув чаши весов.

— Какой замечательный расчет, — вставил Николай. — И очень удобный для массового убийцы.

— Зоя понимает. Дракон знает, насколько людишки жалки, насколько утомительны. Они как мотыльки. Искры, гаснущие в ночи, в то время как мы продолжаем пылать. И не претворяйся, что волк этого тоже не понимает.

— Я проживу одну человеческую жизнь, — отрицательно покачала головой Луна. — Я — Миронова, и хоть я и разрушитель, но основная моя задача — защищать людей, а не убивать. Хотя признаюсь, иногда очень хочется.

— Согласна, — кивнула Зоя, а потом обратилась к Николаю: — Зачем мы здесь? Когда он рядом, мне хочется что-нибудь разбить. Давай отвезем его в Каньон и убьем там. Может, так мы все исправим.

— Это не поможет, — заметила Луна. — Его смерть не имеет значения для пустоты вне миров.

— Единственный способ исцелить разрыв, появившийся в Каньоне, это закончить то, что вы начали, и провести обисбайю, — высказался Дарклинг.

Луна звонко залилась смехом. Все непонимающе на нее уставились.

— Согласен, — кивнул Николай, не понимая бурной реакции жены, — смешное слово. Но…

— Ага, и полностью бесполезное, — добавила сероволосая, стирая слезы, появившиеся в уголках глаз. — Как же наивно полагать, что этот ваш первый Апрат, который провел этот ритуал тоже не был предателем, — она покачала головой, а потом серьезно обратилась к Дарклингу. — Я волк с рождения. На своей второй день жизни я превратилась в волчонка и могла навсегда остаться зверем, если бы меня не вернули в облик человека мои братья…

— С помощью… — хотела продолжить Зоя.

— С помощью слов. Они просто со мной поговорили, обещая, что жизнь человека тоже веселая, и они никогда меня не оставят скучать одну. Шкура зверя становится постоянной ношей, когда человек теряет мотивацию быть человеком. Колоть ради этого животное терновым шипом в сердце не очень поможет делу.