Николай ощутил слабый отблеск надежды. Если в арсенале Фьерды были только танки и пехота, то у Равки был шанс выстоять. Но стоило ему увидеть громадную машину, с грохотом выползающую на поле, и он понял, что у фьерданцев огромный запас ужасающих изобретений. Это был не танк. Это была повозка. Огромные гусеницы взрывали грязь и слякоть, рев двигателя сотрясал воздух, выплевывая столбы дыма в серое небо. Мина взорвалась под одной из чудовищных гусениц, но машина просто поехала дальше.
Луна облокотилась на его плечо, восстанавливая дыхание от бега. Он подстрелил ближайшего фьерданца, который хотел на них напасть, и в порыве чувств повернул голову, целуя жену в макушку. Она повернулась к нему отвечая нежной улыбкой. На ее лице были видны пятна грязи и крови, а она улыбалась ему посреди поля битвы.
Николай посмотрел на запад. Добилась ли Зоя успеха в своей миссии? Придет ли помощь? Это был ключевой момент. Здесь и сейчас решалось, появится ли у Равки шанс или Фьерда прорвется сквозь границу, как ледяной ураган. Если они провалят это испытание, враг поймет, в каком тяжелом положении оказалась Равка, без денег и почти без сил. А победа, пусть даже шаткая, поможет выиграть время, в котором его страна так отчаянно нуждается. Но для этого им потребуется подмога.
— Они не придут, — сказал Толя.
— Придут, — возразил Николай. Они должны.
— Мы дали им все, что они хотели. Зачем им приходить?
— Потому что договор должен значить хоть что-то, иначе зачем мы все здесь?
— Даже если они не придут, — встряла Луна, — у нас все еще есть шанс на победу.
Раздался высокий металлический визг, обозначивший остановку чудовищного транспортера, и его гигантские металлические двери распахнулись, словно пасть древнего чудища.
Когда пыль улеглась, из транспортера потянулась цепочка солдат. Но на них не было формы, лишь какие-то лохмотья, а некоторые были босыми. Николай в ту же секунду понял, кто это: гриши, подсаженные на парем. Их тела были истощены, а головы клонились вниз, словно увядшие цветы на тонких стеблях. Но все это не будет иметь никакого значения, стоит им получить дозу наркотика. Он увидел, как облако газа, выпущенное из трубок где-то внутри транспортера, окутывает гришей. Внезапно они вытянулись по стойке смирно.
Этого момента Николай с ужасом ждал и именно его отчаянно надеялся предотвратить.
Трое получивших дозу гришей бросились вперед. Луна вскинула руки, принимая боевую стойку.
— Я создам щит из воды, — прокричала она, вмиг исчезла любящая женщина, и появилась грозная воительница. — Это должно их остановить! Ложитесь!
Земля перед вражескими гришами поднялась приливной волной, взрывая мины, опрокидывая танки. Однако влажный воздух и поднимающиеся из почвы струи воды остановили осколки и постарались заглушить взрывную волну. Равкианских солдат откинуло в сторону, но ничего не прорвалось за водный щит, выстроенный Мироновой.
— Амелия! — воскликнула Надя. Ветер, призванный ею, стих. Она уставилась на одну из одурманенных гришей, худенькую девушку с каштановыми волосами, в выцветшем комбинезоне и ботинках, явно слишком тяжелых для похожих на палочки ног.
— Святые, — выдохнула Тамара. — Она фабрикатор. Пропала во время миссии неподалеку от Черности.
Николай вспомнил. Надя работала с ней вместе до того, как ее пленили. Тамара схватила Надю за плечо, потянув назад.
— Ты сейчас ей ничем не поможешь.
— Я должна попытаться!
Но Тамара не разжала руку.
— Она считай что мертва. Я скорее топор ей в голову кину, чем позволю тебе сунуться в эту ловушку.
Амелия, вместе с прочими одурманенными фабрикаторами, вскинула руки, намереваясь вызвать еще одно землетрясение.
— Они у меня на мушке, — сказал Толя, вскинув ружье.
— Постой, — велел Николай. Он снова посмотрел на запад с надеждой — ведь им оставалось лишь надеяться.
— Стреляй, черт тебя подери! — процедил Адрик.
Надя сбила его с ног порывом ветра.
— Они не смогут заставить нас убивать наших друзей, таких же, как мы! Мы делаем работу фьерданцев за них.
— Это уже не наши друзья, — отрезал Адрик. — Они призраки, не сумевшие уйти в лучший мир, проклятые, отчаявшиеся и жаждущие крови.
— Молчать всем! — грозно крикнула Луна, которой видимо надоел весь окружавший ее бардак. — Если через пятнадцать минут не появиться подмога, то я сама справлюсь с ними, — она прервала не высказанные слова Нади. — И я не буду никого убивать! Мне нужен антидот и возможность подойти к ним поближе!
— Ты не справишься одна, — угрюмо возразил Адрик.
— Милый мой, — она язвительно на него взглянула — в глазах цвета моря четко проглядывались волчьи зрачки, — я могу стереть Фьерду одним щелчком пальцев, затопив ее водами Истиноморя. Так что поверь уж мне, я справлюсь с этим.
— Я считал, что своим милым ты можешь называть только меня, — притворно обиделся Николай.
— Тебе не подходит это прозвище, — покачала головой сероволосая. — Милыми бывают котята и спящие младенцы, а ты статный мужчина, — она заговорщицки ему подмигнула.
— Нашли вы конечно время, чтобы флиртовать, — проговорила Тамара, наблюдая за тщетными попытками одурманенных паремом гришей прорвать оборону Луны.
Николай дал знак второй волне атакующих приготовиться, в то время как их флайеры старались подобраться к фьерданским позициям достаточно близко, чтобы обстрелять транспортер и самим не попасть под перекрестный огонь.
И тут он услышал его, звук, напоминающий мерное тум-тум-тум, словно биение сердца, слишком ровное для громовых раскатов.
Все головы повернулись на восток, к небу, в котором три огромных дирижабля — больше, чем любые другие воздухоплавающие машины, виденные Николаем прежде, — показались из-за облаков. На их корпусах не было керчийской летающей рыбы. Там горели оранжевые звезды земенского морского флага.
— Они пришли, — выдохнул Николай. — Думаю, ты задолжал мне извинения.
Толя нахмурился.
— Признай, что ты тоже в этом сомневался.
— Я надеялся. Надежда — совсем не то же самое, что сомнения.
— Не прошло и пятнадцати минут, — согласилась Луна, опуская руки, чтобы ослабить свой щит. Потом она повернула голову к Адрику, — Думаю мне тоже стоит ждать извинений.
Шквальный закатил глаза, недовольно отворачиваясь. Луна пожала плечами, посмотрев на Николая с улыбкой. И он опять не сдержался, целуя ее в лоб. Кажется, он не перестанет восхищаться и еще больше влюбляться в эту девушку.
Николай знал, что дипломатические переговоры Зои с керчийцами заранее обречены на провал. Знала это и она сама. Керчийцы всегда руководствовались только выгодой и наверняка собирались держать нейтралитет. Но Равке необходимо было изобразить просьбу — причем весьма отчаянную — о помощи. Нужно было убедить керчийских и фьерданских шпионов, что у них нет союзников.
За несколько месяцев до этого Николай отдал керчийцам именно то, что они требовали: планы постройки и вооружения моросеев, подводных кораблей, которые можно было использовать, чтобы нанести удар по морской торговле земенцев, уничтожив их флот. Керчийцы именно так и поступили. Но они и понятия не имели, что на тех кораблях, которые они с таким успехом уничтожили, не было ни людей, ни груза. Это были корабли-призраки, приманка, отправленная в море, чтобы подарить керчийцам иллюзию успеха, в то время как земенцы переместили свои торговые пути в небо с помощью равкианских технологий постройки дирижаблей.
Керчия могла оставить себе море. Ведь у земенцев были небеса. Равка сдержала слово, отдав Керчии именно то, что та требовала, но не то, что ей было нужно. Этот урок Николай получил от своего собственного демона.
Тогда Луна призналась, что их моросеи вообще полная лажа в море, если с ними столкнется она сама. Николай понимающе кивнул. Конечно, этот человек может проделывать с водой все что угодно. Какие тут машины могут ее остановить? Тем более, что Миронова сама может с легкостью потопить любое судно, а превращение воды в ее грозных волков с острыми клыками, он уже наблюдал не раз. Она часто отправляла что-то подобное ему на советы и совещания, когда не могла его найти. Волк передавал записку или же льдинки, из которых состояли такие звери, распадались и собирались в ручеек, по которому можно было услышать, что она говорила. Николай восхищался ее возможностями, а она в свое время старалась передать и научить молодых гришей всему тому, что умеет сама.
