— Нет. Внутри него живет не обычный зверь, а демон.

— Виктор иногда становился таким демоном, — напомнил Бари.

— Он использовал иллюзию, просто создавал этого монстра из своих теней и управлял ими. — возразила Луна. — Демон же внутри Николая имеет свой разум и свое «Я».

— Скверна Дарклинга не могла создать этого демона.

— Не могла, — согласилась девушка. — Но могла оживить собственного демона внутри Николая.

— Это он сам? — удивился брат.

— Разве ты этого не почувствовал?

— Нет. Когда он пытался сожрать Зою, мне было не до этого. А потом я воспринимал скверну в нем, как часть чего-то древнего и темного.

— Они едины. Только Николай пытается этому сопротивляться. — Луна затихла на какое-то время. — А что с Зоей?

— Она открывает свою силу. В ней и до этого было много хаоса, который она зарывает в рамки свой Малой наукой, но сейчас она тренируется и открывает первородный хаос.

— Тебя это завораживает?

— Как и тебя демон Николая. — парировал брат. — Все мы тянемся к силе, ищем защиты в более сильном. Я понимаю твои чувства к королю. И меня радует, что он тоже отвечает тебе чем-то подобным…

— Правда? — встрепенулась Луна.

— Правда, — по-доброму улыбнулся Бари. — И он сам, и демон внутри него тянутся к тебе, и к тебе в образе волка.

— Зою тоже тянет к тебе, — решила поддержать она брата. — Правда в образе сокола ты ей нравишься больше.

— Я — ястреб!

По полянке разнесся задорный смех, потом суматоха, догонялки и уже общий смех.

***

Брат и сестра путешествовали легко и непринужденно. У них не было четко проложенного маршрута. Они могли взять южнее и пройти в полумили от границы, или же свернуть на север и посмотреть на небольшие деревеньки, что неприветливо встречали гостей. Однако одна главная цель у них была — Каньон. И они подобрались к его безжизненным пескам.

С виду он совсем не изменился — те же серые пески, странные паломники, неожиданно появляющиеся то тут, то там алтари. Но на самом деле в нем что-то происходило. Что-то нереальное и древнее. Луна чувствовала скверну. Если Дарклинг в свое время решил повторить опыты с усилителями своего деда, то он явно вызвал злость Вселенной, рока, судьбы, да чего угодно, потому что это место — наказание. Илья Морозов был наказан за свои противоестественные опыты. Он был проклят за осквернение первых Мироновых. Он убил оленя и морского хлыста и вместо того, чтобы достойно отдать честь древним хранителям, он их снова воскресил, сделав из них что-то иное. Бари пытался объяснить мотивы этого Морозова, говорил, что ему было одиноко, что морской хлыст сам навлек на себя беду. Но Луна не понимала, откуда в человеке было столько злости, чтобы так хладнокровно относиться к живому воплощению силы.

Да, она знала эту цепочку запустили сами Мироновы. Как они тут оказались непонятно, но Русалье оказался с жаждой величия. Он решил использовать свои созидательные способности себе на благо. Он первый попрал законы Вселенной, поставив себя выше нее, выше первозданного порядка. По его душу судьба прислала Илью Морозова, который своим грязным опытом не только отомстил от лица Вселенной морскому хлысту, но и сам приблизил к концу этот мир. Проклятье, которое легло на его плечи, передалось его детям. Оно стало темной сущностью в мире, где даже магия земли не была распространена. А далее опять же закономерности. Дарклинг жаждал власти, признания, любви. Он повторял мотивы Русалье. Только вот если и Русалье, и Илья Морозов были фабрикаторами, которые мироустройство конечно и встряхнули, но все равно являлись созидателями, то Черный Еретик был разрушителем.

Он не был хранителем первородного хаоса в душе, как Мироновы. Но его силы было достаточно, чтобы создать прореху в ткани мира. Это прореха заполнилась тьмой. Подобное притягивает подобное. В этом гришийские учебники не соврали. Только это подобное теперь тянется и из других миров. Сила, призванная сохранить этих монстров, лишь отсрочивает их появление. Когда она иссякнет, никто уже не сможет ничего сделать. Закрыть брешь ничем невозможно. Остается быть только стражем этих ворот. Однако скверна слишком сильно пропитала этот мир, а потому за тьмой, решившей вылезти из других миров, будет сложно уследить. Она появится в разных местах, в разное время. Она будет пожирать мир. А Луне останется только наблюдать за разрушением.

Продвигаясь на север по Каньону брат с сестрой поняли, что очень даже зря не запаслись провиантом. Оказалось, что по пути нет продавцов или хотя бы подходящей дичи. Пришлось изменить свой путь и направиться к Крибирску. Там они узнали последние новости, запаслись едой, провели спокойную ночь под крышей одной из таверн. И отправились обратно в Каньон. Они не боялись мародеров или бандитов. Скиф им был не нужен. Лошади неприятно брыкались и фыркали, паникуя перед серостью горизонта и вязкостью песка, но шли туда, куда их вели всадники.

Пару дней они провели в изучении этого черного диска, ради которого они были тут в прошлый раз. Поспрашивали местных паломников. У Луны уже от второго чуть не задергался глаз. Эти фанатики были просто бешенные, они готовы были с пеной у рта доказывать, что Дарклинг достоин звания Святого, хотя про него даже речь не заходила в диалоге. В общем, брат и сестра опять оставались с пустыми руками. И вот вроде бы энергетика просто зашкаливала, вот были схожие волны с порталом, вот странные природные явления, которые проходили по Каньону. Но все равно — ничего. Они вернулись обратно в Крибирск. Отчаянье захлестывало с каждым днем все отчетливее. Но не смотря на бесполезность нахождения рядом с Каньоном, и Луна и Бари оставались рядом, потому что чувствовали: что-то должно произойти.

И это что-то произошло. Землетрясение. Да такое сильное, что с потолка трактира, где они тогда сидели, попадали куски штукатурки. Они оба почувствовали эту воронку. Оба выбежали первыми из здания, добежали до окраины города. Надеясь, что их никто не увидит, они превратились в зверей. И каждый изо всех сил старался догнать эту энергию. Хотя уже тогда они понимали: это начало конца. Все четче чувствовался разрыв, не было больше силы, сдерживающей пустоту. Но это было на втором плане. Первым же стояли три фигуры вдалеке.

Живые. Николай, Зоя и монах. Бари в небе громко кричал, спускаясь вниз. Луна со всех лап неслась прямиком к компании. Уже тогда она ощутила хаос в душе Назяленской. Сущность дракона внутри нее. Но это было неважно, потому что они живые. За пару метров до них Луна превратилась из зверя в человека. Николай облегченно выдохнул, Зоя проследила глазами за превращением Бари, ее щеки отчего-то покрыл легкий румянец. Монах тоже был им удивлен.

Луна на эмоциях хотела заключить Николая в объятия, но заметила кровь на его руках и груди. Да и вообще его вид говорил за самого его обладателя. Его как будто пытали последний месяц. Она остановилась в паре шагов от него, нервно пробегая глазами по его порезам, соображая, как его лечить. Но Николай сам сделал эти пару шагов, заключая Луну в крепкие объятия.

— Пожалуйста, скажи, что ты не гребанная Святая. — выдохнул он ей на ухо.

— Я не гребанная Святая, — хмыкнула она, наконец прижимаясь к нему в ответ. — Я скучала, Николай, — прошептала она.

— Ты мне мерещилась постоянно. — крепче сжал ее Николай. — Я слышал твой голос, и это не давало мне сойти с ума, — он провел носом по серым волосам, которые опять пахли яблоком.

— Я думала, что ты испугаешься меня, после смены образа, — тихо проговорила Луна, вжимаясь носом в его плечо, мурашки побежали по спинам обоих.

— Я такого насмотрелся, что твои безобидные трюки меня уже не удивят, — он наклонил голову, пытаясь губами найти ее губы.

Зоя кашлянула где-то сбоку. Они синхронно вздрогнули. Реальный мир вернулся.

— И я тоже слышала твой голос, Луна Миронова, — кивнула Зоя, когда Луна на нее посмотрела, отрываясь от Николая. — Нам надо бы… — она неопределенно указала на раны короля, потом на монаха.