Луна весело рассмеялась. Бренди давал о себе знать. А еще она наконец отпустила несколько волнующих ее проблем. Это далеко не все, что было на душе у Луны Мироновой. Но это то, что она хотела, чтобы Каз знал. Он наверняка о многом догадывается. Но не говорит вслух. Она тоже понимает многое, но молчит. Им так легче.

Они просидели до рассвета. Вот так просто. Уже не обсуждая теологические или миросозидательные проблемы. Они были просто давними друзьями, которым было, о чем вспомнить и что обсудить. И только перед тем, как Луна покинула старый кабинет Бреккера, он решил высказать то, что его тревожило.

— Ты не можешь быть уверена в намереньях короля, — сказал он, опираясь на трость. — Потому побудь пока волком рядом с ним.

Луна по-доброму улыбнулась, разрываемая желанием обнять грозного бандита.

— Мы с Бари так и решили сделать. — Она развернулась к окну, чтобы уйти, но, посмотрев на Каза, все-таки подошла к нему, не позволяя себе объятия, а просто стоя рядом, она добавила. — Но спасибо, Каз.

Бреккер кивнул, желая и не желая одновременно, чтобы эта девчонка покинула его личное пространство. Луна еще раз кивнула и исчезла в рассветном тумане. Волчица вышла на охоту.

***

«Восходящая звезда» осталась в Пятой гавани под присмотром самого Короля преступного мира Кеттердама. Троильхард помогал своему учителю. Фьерданский мальчик вместе с Луной Мироновой запечатывал каюты капитана и его сестры. В их отсутствие попасть в кабинеты капитанов, чтобы порыться в их вещах и секретах, никто не сможет. Матросы будут временно заняты у Бреккера в команде. А Троильхард будет нести вахту на бриге. Мальчик неимоверно этим гордился, но как истинный фьерданец оставался скуп на эмоции. А еще он единственный сопровождал Миронову на корабль до Равки. Хотя фьерданец был уверен, что Каз Бреккер где-то поблизости, играет свою роль и присматривает за давней подругой. Про их связь ходили легенды, но Троильхард не желал в них верить. Однако иногда он ловил себя на мысли, что Ублюдок из Бочки и Морская Волчица возможно и правда продали свои души морскому дьяволу, чтобы иметь свои силы и свою сообразительность.

Луна прибыла в Ос Керво простым путешественником, туристом. Она побывала в местном трактире, подслушивая разговоры. Узнала о том, что король намечает бал. А так же то, что новое «чудо» появилось прямо в Каньоне. Черное озеро. Туда и решила направиться Луна. Она отошла подальше от города и вездесущих людей и превратилась в волка.

Все чувства обострились. Тело приятно трансформировалось в туловище зверя. Теперь ее клинки — это когти и клыки. Теперь ее сила — это мышцы лап и свобода. Она чувствует ветер, чувствует землю под лапами. Как же давно она не была в образе зверя! В образе, который скрывает ее силу, который связывает ее с жизнью, а не возносит над ней. Как же приятно ощущать твердую землю, понимать свою возможность бежать быстро вперед, преодолевать леса и поля. Быть зверем. Охотиться. Выпускать свою ярость в битве. Возглавлять стаю. Быть волком для нее всегда было лучшим способом сбежать от мира.

Она прошла через разрушенный Новокрибирск. Местами его восстановили, но в стенах, в земле, в лицах людей все еще чувствовалась боль утраты и страх. Дальше шли темные земли. Безжизненные пески. В теле волка Луна чувствовала отчетливее этот мир. Разрыв творения. Боль и ужас. Она чувствовала, что будь в момент создания Каньона кто-то из истинных Мироновых в этом мире, они бы сражались с мраком пустоты, они бы решили эту проблему. Но на тот момент первые Мироновы в этом мире были сами осквернены. А потому разлом крепко обосновался в этом месте. Он питался жизненными силами этой земли, путниками, что пытались пересечь Каньон, силой этого мира. Луна чувствовала груз ответственности за своих далеких предков, которые не смогли остановить этот мрак.

Она ступила в пески Каньона. Хотя тьма, окутывавшая Каньон, и монстры, его населявшие, сгинули, пески никуда не делись, и обманчивый грунт преподносил торговым караванам неприятные сюрпризы. Купцы, проезжающие через Равку, до сих пор платили за то, чтобы пересечь Каньон на скифе, только теперь они нанимали охрану для защиты от грабителей и мародеров, а не от волькр, питавшихся человеческой плотью и прежде наводивших ужас на путешественников. Чудовища исчезли, осталось лишь унылое пространство, засыпанное серым песком, зловещее в своей пустоте. Ничего не росло на этих голых землях, все живое было загублено черной силой Дарклинга.

После уничтожения Тенистого Каньона прошло почти три года, однако в нем по-прежнему стояла неестественная тишина, безмолвие поля битвы, где пало много славных бойцов. Стеклянные скифы, которые использовал Дарклинг, давно разграблены и разобраны по винтику, тогда как останки прочих кораблей рассеяны на много миль. Одни почитали сломанные мачты и мятые корпуса как святыни, места упокоения мертвых, другие же старались поживиться на обломках всем чем можно: древесиной, брезентом, любым грузом, который перевозило судно.

Луна осмотрела несколько заброшенных скифов. Ее волчье чутье помогало узнать работы фабрикаторов. В момент битвы в Каньоне, да и всей Гражданской войны в Равке, она была далеко в море. В районе Костяной тропы. Там было то, что требовало вмешательства Мироновых. Ей было больно, но она должна была уничтожить все улики преступлений своих предков. Для того, чтобы спасти людей. Этот ужас и скверна, которой баловались в древности, возможно, и повлияла на последующие события. На то, что сейчас этот мир на гране уничтожения.

Однако по мере продвижения через серые пески волчица начала приходить к мысли, что благоговейная тишина, встретившая ее на рубежах Неморя, могла быть просто игрой воображения, что взор ей застят призраки прошлого. Там и сям высились алтари в честь заклинательницы Солнца, там и сям, словно оспины, были рассыпаны убогие развалюхи, сколоченные хваткими дельцами: постоялые дворы, трактиры, часовни. Бродячие торговцы вовсю торговали чудодейственными средствами, мощами Алины, жемчужинами с ее кокошника, лоскутками ее кафтана.

Вдалеке Луна разглядела темное пятно, похожее на тень тяжелой тучи, однако небо над горизонтом было ясным. Сверкающий диск из черного камня не меньше мили в поперечнике, идеально круглый и блестящий, как зеркало. Вдоль окружности диска уже успел вырасти лагерь из палаток и наспех сооруженных навесов. Символики заклинательницы Солнца здесь не было видно — ни икон в золоченых окладах, ни изображений Алины с рассыпанными по плечам белоснежными волосами и в ошейнике из оленьих рогов. Только черные знамена с двумя кругами, эмблемой солнечного затмения. Эмблемой Дарклинга.

В образе волка было опасно приближаться к такому скоплению верующих людей. Однако это место не зря было отмечено этим диском. Оно было что-то на подобие центра. Пика. Высшей точки, связующей этот мир, пустоту вне миров и силу, сдерживающую эту пустоту. Луна чувствовала вибрацию в воздухе. Схожая энергетика с порталом. Но куда?

Ближе к ночи волчица вышла из Каньона на противоположной стороне. Возле Крибирска. Во времена, когда западное побережье Равки отделялось от остальной территории Тенистым Каньоном, Крибирск считался последним безопасным населенным пунктом, городом, где купцы и отважные путешественники запасались снаряжением, а солдаты проводили ночь, топя страх в спиртном или утешаясь продажной любовью, прежде чем погрузиться на скифы и отправиться в жуткий мрак Каньона. Многие оттуда не возвращались.

Раньше Крибирск был портом, однако после исчезновения окутанной тьмой области, известной как Неморе, превратился в обычный городишко, в котором нет ничего примечательного, кроме печальной истории.

О великих делах, что творились здесь, ныне напоминали только тюрьма да казарма, где некогда квартировали офицеры Первой армии и где произошла первая встреча членов Триумвирата с новым правителем Равки.

На месте огромного лагеря ничего не осталось — ни палаток, ни лошадей, ни солдат. Говорили, что в пыли можно отыскать нерасстрелянные патроны и клочки черного шелка — обрывки материи с шатра Дарклинга. Луна осмотрела этот пустырь, но ничего так и не смогла найти. По сравнению с черным озером в Каньоне, никакая земля не могла вызвать такие же ощущения.