— Слышал про какие-то чудеса в Равке? — Луна решила перевести тему.

— Эра Святых! — согласился Каз, подавая наполненный бокал ей в руки и усаживаясь в кресло со своим. — Какие-то гриши под паремом устраивают представления для простодушных крестьян. Покажи им нашу «Зверскую комедию» они бы тоже во что-нибудь бы да уверовали. — Каз вытянул ногу, морщась.

— Там что-то не такое простое. — возразила Миронова, отпивая бренди. — Эти чудеса идут из творения в сердце мира. Точнее из разрыва этого творения…

— Я ничего не понимаю в вашей гришийской науке.

— Это идет не из этого мира.

Повисла тяжелая тишина. Каз напрягся. Луна чувствовала, как вода в его теле вздрогнула, принимая в себя каждое сказанное ею слово.

— Каньон?

— Да. — Кивнула сероволосая, доливая еще бренди в своей стакан. — От него исходит сильная энергетика. Мы заметили это с Бари, еще когда проезжали мимо.

— Я не селен в их культуре и истории, — признался Бреккер, вглядываясь в лицо собеседницы.

Они по старой привычке не зажигали свеч, не доставали светильники. В кабинет лился холодный лунный свет. Этого хватало. В первые свои такие посиделки они обсуждали налет на один из купеческих домов. Это было только их дело, а потому для других жителей Клепки они должны были спать. С тех пор это стало традицией. Каз понимал, что этот полумрак играет с сознанием, позволяя произнести в темноте многое из того, что не позволил сказать бы при свете. Однако его мозг играл с ним злую шутку. Именно мозг, потому что у Ублюдка из Бочки не было души.

В такой приятной темноте он выслушал множество историй от Луны, и как бы этого не хотел, но и сам поделился своими историями. Он и правда оказался крепко связан с Луной Мироновой тем, что она возможно единственная, которой он доверил почти всю свою историю. И она доверила в ответ. Может быть это так и сработало. В очередной раз он не хотел, чтобы Луна Миронова была альтруистом и бескорыстно ему доверяла. Он хотел быть с ней на равных, а потому поделился чем-то своим в ответ. И сейчас, он прекрасно понимал, что девушка пришла к нему выговориться по поводу своих переживаний или спросить совета, но он не знал, что дать ей взамен.

— Как был уничтожен Каньон? — спросила она.

— Санкта-Алина убила Дарклинга, и тьма рассеялась, — Каз тоже налил себе еще бренди. — Как в добрых сказках, где добро побеждает зло. Правда, она тоже погибла.

— Я слышала про других Заклинателей Солнца.

— Поговаривают, что Солнечная Святая перед смертью передала им свой дар, — хмыкнул Каз, потом он столкнулся взглядами с Луной, и рука на миг дернулась от осознания. — Ты думаешь, что сила Дарклинга тоже кому-то передалась?

— Каз… — Луна вздохнула, пододвигаясь ближе к бандиту, — Так вышло, что во вселенной существует баланс. Когда сила перестает принадлежать одному человеку, она находит убежище в другом. Если человек этот умер. У гришей существует теория, что убивая магически сильных животных, они забирают их силу себе.

— Усилители, — кивнул Бреккер.

— Да, усилители. Но тогда получается у человека, убившего такое животное две силы: своя и животного. Это противоестественно, потому что та сила, которая живет в животном лишь ждет его смерти, чтобы перейти к другому владельцу.

— Так кому перешла сила Дарклинга? Какому-то барсуку?

— Сила Дарклинга никому не перешла. — Луна хлебнула еще бренди. — Потому что как мне кажется, она и не покидала тело Дарклинга.

— Он жив? — выгнул бровь Каз. — Тогда почему так долго ждал, чтобы о себе напомнить? И почему таким дурацким способом?

— Он заключен в каньоне. Он и еще какая-то сила.

— Ты сказала, что там разрыв творения, — начал выстраивать нить рассуждений Бреккер. — То есть эта сила исходит из разрыва, то есть по ту сторону мира?

— Если бы исходила та сила, которая находиться вне миров, то она бы не несла чудеса и не спасала людей, она бы уничтожала. Убивала фрагментарно, пожирая кусок земли за куском. Эта сила сдерживает пустоту. Сдерживает монстров, которые рвутся в этот мир.

— Там заключены Мироновы? — удивился Каз.

— Я не знаю, — призналась Луна. — Наша семья испокон веков защищала миры от пустоты и влияния скверны, но на такое сдерживание способны лишь проклятые бессмертные души.

— Проклятые души? — удивился Бреккер. — Какая такая ведьма проклинает эти души?

— Как правило они проклинаются сами. Тщеславием, жаждой могущества. А в последствии вечной памятью о них. Таким, как я, нельзя молиться, ставить алтари и строить церкви. Память обо мне должна быть в нити существования, а не в умах людей.

— То есть там какие-то бессмертные оберегают наш мир от пустоты внемирового пространства? — Каз дождался кивка от Луны, а потом кивнул сам. — Так в чем проблема? Пусть и дальше оберегают, они ж бессмертные.

— Они пытаются вырваться наружу.

— А это грозит…

— Тем что, либо они станут смертными и оставят свой пост, чтобы пустота по кусочкам уничтожала этот мир. Либо достигнут апогея своего могущества, приняв в себя пустоту и лично уничтожив мир.

— Ланцов попросил тебя спасти мир? — спросил Бреккер.

— Нет. — Луна налила еще бренди. — Он просит спасти его самого от влияния сил Дарклинга. На войне тот его чем-то заразил, что тьма в его душе мешает королю спокойно править.

— Ты хочешь сказать, что сила Дарклинга живет в короле Равки? — Каз от удивления даже перебрался ближе, присаживаясь на край стола.

— В нем живет скверна Дарклинга, которая видимо оживила его собственных демонов. Не знаю, чему он так пугается, — Луна развела руки в стороны. — Хорошая тренировка и из этого можно сделать прекрасное оружие.

— Да, демоны внутри нас — это хорошее оружие, — согласился бандит. — Ты будешь ему помогать? Хотя кого я спрашиваю! Конечно будешь.

— Не паясничай, Бреккер! — Луна шутливо стукнула его кулачком в плечо. — Бари уже отправился на разведку. Он должен предупредить короля, что мы задержимся и осмотрим места «чудес».

— Когда отправляешься?

— Через пару дней. Надо отгрузить товар. В этот раз больше обычного.

— Так вас и не было пять месяцев, — Каз не знал, как правильно задать мучавший его вопрос.

— Да. Давно мы с тобой не виделись, — согласилась Луна, а потом, улыбаясь, добавила. — С Инеж и то я дважды встретила на просторе Истиноморя.

— Как она?

— Наша маленькая девочка стала грозным капитаном, справедливым мореходом, опасным борцом с работорговлей. Из-за нее у всех работорговцев по ночам трясутся поджилки. Она занимается, тем, что ей нравиться, — улыбнулась Миронова. — Но она вернется к тебе.

Каз кивнул, бросая взгляд на пустой подоконник. Разговоры об Инеж всегда возникали сами собой. Бреккер и радовался и негодовал, что Миронова лезет к нему внутрь. Однако именно она была здесь пять месяцев назад, когда он закопался в дела банды, чтобы не вспоминать об уплывшем в море Призраке. Он сделал для Гафа все, что мог. Он это понимал. Но отпустить помогла лишь Луна. И бутылка бренди, распитая в полутьме. Тогда Миронова просто убедила его, что у него получиться. По чуть-чуть, но открыться, впустить Инеж в свою жизнь. Он мог позволить держать сулийку за руку. И он шел к тому, чтобы позволить себе большее.

— Торговый совет больше не доставлял неприятности? — напомнила Луна про дело пятимесячной давности.

— После того, как мы запугали начальника стражи и подкупили одного из их членов, все пошло как по маслу.

Пять месяцев назад на Каза Бреккера была объявлена охота. Стражники утверждали, что у них есть неопровержимые доказательства участия Каза в преступных делах Кеттердама. Тогда бандиту пришлось обратиться за помощью к давней подруги. Она помогла уничтожить все эти «доказательства», припугнуть стражу, нарыть компромат на начальника стражи и найти подходящих людей в совете, которым было плевать откуда у кого деньги.

— По слухам тот паренек, которого мы тогда встретили на третьем этаже, теперь боится дождя, а потому переехал в Шухан. — Оскалился Каз.