— Как ты можешь так говорить? — изумилась Зоя. — Он поклоняется тирану, убийце, человеку, который подверг тебя пыткам!

Женя вздохнула.

— Вправе ли мы винить монаха в том, что его притягивает сила Дарклинга? Мы все испытывали то же.

— Тогда мы еще не знали, каков он.

— В самом деле? — Женя поправила повязку на глазу. — Юрий — испуганный юнец в поисках чего-то большего, чем он сам, чего-то, что придаст его жизни смысл. Таких, как он, в Равке полным-полно.

— Это меня и тревожит.

— Зоя, когда я улетел из поместья князя Радимова в Ивце, где именно ты меня нашла? — спросил Николай.

— На гусиной ферме у дороги на Варену.

Николай ткнул пальцем в карту.

— Северо-восток. Но всякий раз, когда я сбегаю из дворца, меня тянет на северо-запад. Каждый раз я выбираю одно и то же направление, только прорываюсь чуть дальше. Что, если сущность пытается добраться до конкретного места в Каньоне? Что, если демон жаждет освободиться от меня не меньше, чем я от него?

— А что, если все эти псевдочудеса — хитрость, цель которой — выманить тебя из дворца? — парировала Зоя.

— И заманить в Каньон? Но зачем?

Зоя всплеснула руками.

— Понятия не имею.

— «Чудеса» начались после того, как во мне пробудился демон. Связано ли это с силой Дарклинга, или Юрий мелет чепуху, я не знаю, однако закономерность явно прослеживается. Что-то происходит, и это имеет отношение к определенной точке в Тенистом Каньоне.

— Покидать дворец небезопасно, — возразила Зоя.

— Безопасных мест больше нет, — констатировал Николай. Вчера он убедился в этом на собственной шкуре. — Женя приготовит более крепкий отвар, Давид изготовит более крепкие цепи. Я отправляюсь в паломничество.

— В сказочный терновый лес? — фыркнула Зоя. — Даже если когда-то он и существовал, все рухнуло в разлом. Там ничего не осталось, — ястреб одобрительно выкрикнул, расхаживая по столу.

Николай косо глянул на птицу, но продолжил отдавать приказы. Он всерьез собирался в каньон. Зоя устало закатила глаза. Ей богу, как мальчишка! Но она понимала, что он был в отчаянье. Нужно было что-то делать. Когда все приказы были розданы, а каждый из членов их собрания разошелся по своим делам, Николай попросил Зою задержаться.

— Прости меня за то, что было ночью, — виновато сказал король, осматривая птицу.

— Надеюсь, мы скоро избавимся от… этого.

— Всеми руками и ногами поддерживаю твою надежду, — Николай еще раз глянул на птицу. — Так ты говоришь, что это ястреб Мироновых?

Зоя закатила глаза. Конечно, как же! Извиниться он тут перед ней решил. Он решил разузнать о мелкой Мироновой.

— Оказалось он принес мне письмо до того, как отправиться спасать меня на колокольню, — раз уж он не понимает, что натворил, то Зоя будет напоминать ему почаще. — Там Бари пишет, что они с сестрой получили твое послание, но задержались в Кеттердаме, потому что их корабль был перегружен товаром.

— Он что-то упомянул? Может предположение, как от этого избавиться?

— Нет. Написал лишь, что Луна заинтересовалась всеми этими «чудесами» и отправилась их осмотреть.

— Значит, мы можем с ней пересечься, — воодушевленно высказался Николай, на что ястреб заинтересованно к нему подошел, потянув за край перчатки. — Птицу с собой надо будет взять. Передать владельцу, так сказать, — он попытался его погладить, но ястреб не дался, а отошел обратно к Зое: она довольно улыбнулась этой победе, усаживая птицу себе на плечо.

— Конечно, возьмем, — кивнула Назяленская, отходя к двери, — Кто меня защитит еще раз от тебя? — и она оставила короля одного, пусть знает, что теперь она больше доверяет птице.

***

Подготовка к большому паломничеству Николая Ланцова по местам явления чудес заняла не один день. Следовало запастись провиантом, снарядить кареты для поездок в любую погоду, уложить одежду на разные случаи, а также разослать письма знати и бургомистрам городов, которые планировалось посетить. Зоя рычала на всех чаще обычного.

Зоя охотно позволила бы себе расслабиться, но все вокруг двигались просто до ужаса медленно. Однако в конце концов вещи были собраны, кареты приготовлены, дозорные высланы вперед, чтобы оценить состояние дорог, по которым двинется королевская процессия. Точный план поездки держался в секрете, но скоро люди узнают, что их король путешествует, и толпами повалят на улицы, чтобы увидеть осиянного славой героя войны.

Зоя пока не определилась со своим отношением к байкам монаха про терновый лес или историям близнецов о Святой страже и обисбайе. Отчасти она полагала, что глупо возлагать надежды на подобный план, опираться на россказни фанатика, который верит в святых и весь пафос и вздор, с ними связанный.

Она убеждала себя, что, независимо от результата, путешествие пойдет на пользу короне и укрепит положение Николая. Что в случае неудачи они найдут другой способ продержаться еще несколько месяцев, задобрить союзников и удержать врагов на расстоянии. Что ситуацию по-прежнему контролирует Николай, а не демон, явивший себя той ночью на колокольне.

Ее постоянным спутником стал ястреб. Зоя даже подумывала дать ему имя, но он не окликался ни на одно придуманное ею прозвище. Тем более ястреб принадлежал Бари Миронову, а значит хозяин сам уже решил, как назвать своего питомца. Иногда Зои казалось, что ястреб ее защищает. Проверяя готовность карет, она обходила все заготовленные сундуки, и неожиданно на нее выскочила крыса. Ястреб, сидевший по привычки на плече Назяленской, моментально среагировал, хватая грызуна своими когтями. Его крыло еще не зажило, а потому такой полет для него был скорее падением. Он плюхнулся на землю со своей добычей, пуская острые когти и клюв в дело. Навряд ли крыса являлась тайным агентом фьерданцев или шуханцев, которая должна была убить генерала Равки, но за такой подвиг ястреба Зоя могла бы и наградить его медалью.

Также Зоя начала замечать, что птица неимоверно эмоциональное существо. Присутствуя с ней на советах и докладах, ястреб всегда откликался, а иногда отвечал в своей птичьей манере: то криками, то хождением туда-сюда, недовольным биением крыльев, или чем-то, напоминающим ворчание. Зоя начала замечать и за собой странности. Она иногда всерьез разговаривает с птицей. И не просто разговаривает, как бы она говорила со стенкой или портретом. Ястреб ей отвечает. Качает головой, подходит к нужным вещам, одобрительно кричит. Он ее понимает.

Утром в день отъезда Зоя уложила небольшой сундучок. В отличие от сундука, куда слуги упаковали кафтан и дорожную одежду, этот запирался на ключ. В нем хранились усиленные вдвое кандалы Николая и новый запорный механизм, на изготовление которого у нее ушло несколько часов. Тяжесть сундучка приятно оттягивала руку. К ней зашли Давид и Женя. Друзья ее поддерживали и успокаивали. Ястреб, молчавший все утро, пролетел на плечо фабрикатора, подавая ему какой-то стебель, непонятного происхождения. Наверное, нашел в саду, куда Зоя отпускала его в последнее время, чтобы он разрабатывал вылеченное крыло.

Давид удивленно взял стебелек, осматривая его. Только сейчас Зоя заметила, что это оказался стебель юрды. Костюк же покрутил в руке стебель, осматривая его, и воодушевленно прошел к столу, доставая записную книжку. Ястреб, вовлеченный в процесс, приземлился на стол и начал расхаживать возле Давида, иногда тыкая ему в книжку, как бы указывая на ошибки.

— Что это с ним? — удивилась Женя.

— Это будет звучать странно, но я иногда с ним разговариваю, и он мне отвечает, — призналась Зоя.

— Кажется, он на что-то намекнул Давиду, — прошептала Женя, наблюдая за совместными стараниями своего мужа и птицы.

— Я придумал, как уменьшить количество юрды, используемой для создания антидота, — заключил фабрикатор, убирая записную книжку обратно в карман.

Ястреб одобрительно выкрикнул, пролетел до сундучка с вещами Зои и выжидающе взглянул на девушек.

— Кажется, нам пора, — хмыкнула Зоя.

Послышался стук, и проем двери, ведущей в гостиную, заполнил собой массивный силуэт Толи.