— Ну что, дружище? — обратилась она к ястребу. — Нас с тобой знатно помотало этим вечером.

— Тревожный звоночек, — пробормотала Тамара, наблюдая за этой сценой.

***

Следующим утром они собрались в зале совещаний, и Николай вместо чая приказал подать кофе, к которому пристрастился во время учебы в университете Кеттердама. Зоя поглядывала на его кружку с кофейным напитком и понимала, что на месте короля выпила бы чего покрепче.

Зоя молчала. Скрестив руки на груди, она стояла у стола с самоваром. Держалась на расстоянии. Николай понимал, что должен попросить прощения. Вдобавок, прежде чем справиться со этой незадачей, ему предстояло решить проблему со званым вечером, который он так ловко спланировал и который демон, очевидно, вознамерился испортить. Рядом с ней на подставке сидел ястреб. Ночной герой и тот, кто оставил Николаю парочку глубоких шрамов. Ястреб гордо рассматривал помещение, людей в зале совещаний, предметы. Несмотря на сломанное крыло, он наверняка чувствовал себя выше всей этой ситуации. Зое хотелось бы иметь хоть чуточку его уверенности. Рядом с Николаем она теперь боялась находиться.

Король предложил допросить монаха. Этого мерзкого мальчишку, который избрал себе самый неподходящий идол. Зоя не могла подавить в себе ярость. Этот Юрий поклонялся тому, кто виноват в смерти ее тети, Федора, Марии, Сергея, многих до нее. Он сгубил миллионы жизней. А сейчас ему вдруг решили поклоняться. Решили возводить ему алтари. Тому, кто не заслужил даже упоминания в учебниках. Хотя вывел свое имя кровью в каждой книге. Добился, чтобы его помнили, чтобы его боялись. Зоя не могла позволить, чтобы тот, кто разрушил так многое, был святым в глазах простых людей.

Толя привел монаха в зал совещаний, и суровость на лице Зои сменилась любопытством. Ястреб на подставке недовольно переминался с ноги на ногу, рассматривая нового человека. Юрий был таким долговязым, что, входя в комнату, ему пришлось нагнуться, и до того худым, что казалось, будто его может подхватить и унести сквозняком. Потом ястреб отрешенно отвернулся, разглядывая стену, на всю длину которой висела огромная карта.

— Юрий, позволь представить тебе…

— Не позволю. Я желаю говорить о Темном святом и… — Юрий резко выпрямился. Его глаза расширились, нижняя челюсть безвольно упала; монах огляделся по сторонам, словно только сейчас понял, где находится. Стиснул руки, точно оперная дива перед выступлением, благоговейно выдохнул: — О, это вы. Вы все… — Повернувшись к членам Триумвирата, он почтительно поклонился. — Мой государь, это честь для меня. — Отвесил еще один поклон. — Величайшая честь. — Монах поклонился в третий раз. — Я и мечтать не смел…

Зоя и Женя переглянулись, и даже Давид поднял глаза и озадаченно нахмурил лоб.

— Прекрати кланяться. Ты выглядишь как буровая вышка, — велела Зоя.

— Коммандер Назяленская, — сдавленно промолвил Юрий. — Вчера… я не сообразил сразу. Я думал, вы…

— Одна из королевских прислужниц? — Не обращая внимания на протесты монаха, Зоя продолжала: — Ты в курсе, что все до единого члены Триумвирата в гражданской войне сражались против Беззвездного святого, которого ты так обожаешь?

Ястреб одобрительно вскрикнул, чем напугал всех собравшихся, но потом дружелюбно подобрался ближе к Зое, напрашиваясь, чтобы она погладила его по голове. Шквальная удивленно осмотрела птицу и послушно почесала перья на его голове, плавно переходя на шею. Что происходило с этой птицей она не понимала. Юрий однако же первый отошел от шока:

— Да, да, разумеется. — монах поддернул вверх сидящие на длинном носу очки в тонкой металлической оправе. — Это я знаю, я всех вас знаю… Давид Костюк, великий фабрикатор, изготовивший первый усилитель для самой Санкты-Алины… — Давид посмотрел на него пустым взглядом и снова уткнулся в книгу. — Зоя Назяленская, одна из лучших воительниц Дарклинга… — Зоя презрительно скривила губы. — И, конечно, Женя Сафина, первая портниха, носящая знак благословения Темного святого.

Женю так и передернуло.

— Благословения?

— Что, прости? — Зоя подняла руки — то ли чтобы вызвать бурю, то ли чтобы свернуть монаху шею.

Ястреб недовольно забил крыльями, поддерживая общий настрой и желая взлететь, и, как надеялась Назяленская, спикировать вниз на Юрия, вырывая ему глаза. Тамара потянулась за топорами, Толя глухо зарычал. Николай стукнул костяшками пальцев по столу.

— Хватит. Всем успокоиться. Юрий, ты вторгаешься в сферу, о которой даже представления не имеешь.

Несмотря на свой рост, монах в эту минуту напоминал глуповатого ребенка, разбившего любимую мамину вазу.

— Я… Прошу меня простить… Я не хотел никого обидеть.

Женя медленно поднялась из-за стола, и в комнате повисла тишина.

— Юрий, сколько тебе лет?

— Восемнадцать, моя госпожа.

— Я была всего на год старше, когда Дарклинг натравил на меня своих монстров — тварей, порожденных той самой силой, перед которой ты преклоняешься. Эти твари питались человеческой плотью. Дарклингу пришлось их отозвать.

— Выходит, он вовсе не так жесток…

Женя вскинула ладонь и, к удовлетворению Николая, Юрий тут же умолк.

— Дарклинг не хотел моей смерти. Он хотел, чтобы я жила дальше — жила с этим. Подумай дважды, монах, прежде чем произносить слово «благословение». — Она села и скрестила на груди руки. — Продолжай.

— Минуточку, — Давид заложил пальцем страницу, на которой остановился. — Как там тебя зовут?

— Юрий Веденин, мой господин.

— Юрий Веденин, еще раз огорчишь мою жену, и я убью тебя на месте.

Ястреб еще раз одобрительно крикнул, привлекая всеобщее внимание. Он возбужденно заходил по жердочки, крутя головой.

— Успокой свою птицу, — попросил Николай.

— Это не моя птица, — насупилась Зоя. — Да и тем более ему, наверное, скучно на этой подставке, — она предложила ему свой локоть, и когда ястреб перебрался на руку девушки, перенесла его на общий стол, где он сразу начал ходить и что-то осматривать.

Далее Зоя слушала Юрия, мало обращая внимание на ястреба. Монах рассказывал про Эру святых, про силу Дарклинга, не покинувшую эти земли, про связь всех этих чудес с каньоном, про возвращение Беззвездного святого. Зоя не хотела в это верить. Однако мальчишка и правда оказался полезен. Он навел всех собравшихся на мысль об обисбайе, обряде Тернового Огня, который отделял зверей от людей. Это был ключ. Хоть и очень расплывчатым, скорее всего недоказанным, и вообще выдуманном. Но он был.

Пока Юрий рассказывал историю про Святую стражу и обряд очищения, Зоя заметила одну странность. Ястреб сидел на столе, и хоть взор его был направлен на карту с флажками, растыканными монахом, она заметила, или же ей показалось, что он хмуриться. Что он не доволен. Зоя списала это на недосып, на галлюцинации, да на что угодно. Ее король по ночам превращается в кровожадного монстра. То что она приписывает птицам эмоции — меньшее, что должно ее волновать.

Зоя вздохнула с облегчением, когда Николай решил спровадить монаха обратно в Радужные покои. Уходя, Юрий вздернул подбородок.

— Ради Темного святого я готов ждать хоть целую вечность. Но не играйте со мной в игры, ваше величество. Я пришел в столицу не для того, чтобы надо мной насмехались или водили за нос!

— Водить по дворцу — сколько угодно, за нос — нет. Веселые розыгрыши я оставил позади, в юности, — ответил, как обычно, Николай.

Зоя устало закатила глаза, а Толя вывел Юрия за дверь и препоручил заботам двух стражников.

Николай подошел к карте, чтобы повнимательнее изучить расположение флажков. После ухода Веденина в зале совещаний повисла тяжкая тишина, словно место монаха заняло нечто другое, древнее и безымянное.

— Этот мальчишка — безумец, — заключила Зоя, подходя к ястребу, чтобы снова погладить его перышки: оказывается, это ее успокаивает.

— Нет, просто верующий, — возразил Толя. — Это разные вещи.

— По мне, так лучше фанатик, чем тип вроде Апрата, — высказалась Женя.