Король и его генерал сидели в гостиной; в камине, выложенном изразцами, потрескивало пламя. Убранство комнаты все еще носило отпечаток прежнего правителя: шитый золотом двуглавый орел, тяжелые ковры, гардины из такой плотной золотой парчи, что, казалось, ее можно переплавить в монеты.

Список все не кончался, имена мелькали одно за другим, девицы, готовые выйти замуж за короля, словно бы проходили перед ним строем. Но в нем не было имя, которое он хотел видеть. Зоя чувствовала его отстраненное настроение и прекрасно понимала, чем оно вызвано:

— Миронова не может присутствовать в этом списке, — высказалась она, когда совершенно потеряла те крохи внимания Николая, которые были в начале вечера.

— Она не принцесса, не дочь богатого или знатного торговца, графа, лорда. Про нее вообще ничего не известно! Ни про нее, ни про ее братца! — в сердцах воскликнула шквальная.

— Кстати, о Бари, — встрепенулся король. — В мастерской Давида я видел записки от старшего Миронова, которые ты передала нашим алкемам полгода назад. Не подскажешь, как так получилось?

— Бари мне сам писал.

— И?

— Он присылал ястреба с письмами. Какими-то стихами, где сравнивал меня с цианистым калием, присылал свои заметки по поводу антидота. Просто писал мне, — Зоя отвела взгляд.

— Давно?

— Первое письмо ястреб принес незадолго до той первой бутылки, потом было еще пару писем, последнее, вот — полгода назад, — она сама не знала, что чувствовала: вот вроде навязчивый поклонник, может быть из него выйдет полезный союзник, а вот вроде она ему сама и отвечает, и ей интересно читать про их приключения, и ей хочется знать его мнение, а потом тишина.

— Что ты имела ввиду, когда говорила, что про них ничего не известно?

— Я попросила Тамару навести о них справки, — объясняла Зоя, как пятилетнему ребенку. — Ни в Новом Земе, ни в Керчии о них ничего не было известно. Как будто их и не было и вот, бац, и три года назад они появились. Они могут оказаться не теми за кого себя выдают.

Николай промолчал. Он не хотел, чтобы такое произошло, но вдруг это правда? Вдруг они на самом деле шпионы? Только лишь собирали сведения, выбивали себе доверие. Кто они на самом деле, они сами даже не говорят. Кто же такая Луна Миронова? Придет ли она на помощь, как обещала? Николай не знал. Но ему оставалось только ждать и надеяться.

***

С возвращения в столицу минула неделя, и, монстр, поселившийся в теле короля, пока ни разу не появлялся. Николай уже привык к присутствию Зои в своей жизни, в своей близкой жизни, не связанной с политикой и управлением государством. Привык, что, проходя мимо стола, она обычно закатывает глаза на его проблески сентиментальности. Он хранил ту открытку, он хранил те письма, и он любил их перечитывать. Это вселяло в него веру, а демон внутри как будто на мгновение затихал, позволяя окунуться в воспоминания.

***

В те несколько дней, что Мироновы были здесь, он искал встречи с Луной. Под разными предлогами водил ее по залам и галереям Большого дворца, знакомил с библиотекой, мастерскими, кабинетами, показал оранжерею, сад. В те моменты он чувствовал себя влюбленным подростком, который повел понравившуюся девушку на первое свидание. Луна не носила платьев, не надевала привычные гришам кафтаны. Она ходила в брюках, морских объемных рубашках и всегда носила на поясе пару кинжалов. В ее обществе он чувствовал себя не просто влюбленным подростком, а настоящим корсаром, хотя его идеально сидящий мундир и начищенные сапоги не подходили его душевному состоянию. Но рядом с ней ему хотелось идти на абордаж.

Они весело о чем-то переговаривались. Николай в свойственной ему манере молол всякую чепуху, а она широко улыбалась и искренне смеялась. Она совершенно не вписывалась в обстановку дворца, не смотрелась среди высокомерных дворян и ухоженных фрейлин. Ей бы в море, на корабль, быть среди простых матросов. Жить не средь высоких мраморных стен, а средь бескрайних широт моря. Он смотрел на нее и завидовал. Бывали моменты, когда ему казалось уместно взять ее за руку в безлюдном коридоре или провести потайным ходом, где узкое пространство, чтобы коснуться ее. Но подходил стражник и требовал присутствие короля на очередном совете, для очередного докладчика. Она отступала, в лазурных глазах на миг проскакивала грусть, а потом Луна одобрительно улыбалась, говоря, что у него все получится. И Николай уходил. Каждый раз оборачивался, смотря на то, как медленно перетекают струйки воды в ее руках.

Воспоминания резали сердце. Мог ли он тогда послать все к черту и остаться с ней? Нет, не мог. Он — король. Он должен. Но ни он, ни демон внутри не были согласны. Николай заметил, что демон тоже тянулся к этим воспоминаниям. Демон тоже хотел той свободы, что была у Луны, тоже хотел быть корсаром в море. Это пугало. Он надеялся найти способ сдерживать или избавиться от демона, он не собирался делить с ним свою жизнь.

Но вместе с этими воспоминаниями у Николая в последнее время появлялись и навязчивые мысли о Бари и Зое. Перечитывала ли она те письма, как он перед сном? Или ей настолько все это противно, что она их сожгла, как только они перестали иметь ценность? Чувствовала ли что-то Зоя к Миронову? Спросить об этом он никогда не решался. Да и какое ему дело? Лезть в личную жизнь своего генерала. Тем более, что про них уже ходили неприличные слухи. Конечно, молодая красавица каждое утро приходит будить своего короля, как бы тут не образовались все эти разговорчики по разным темным углам.

***

Этим утром его ждало неприятное известие: демонстрации у главных ворот. Новый культ, который поклонялся Беззвездному святому — Дарклингу. Апрат отправил к воротам Святую стражу — собственную вооруженную охрану, которая вмиг могла устроить резню прямо перед столицей.

Николай и Зоя в сопровождении Толи и Тамары отправились к воротам. На высоком камне стоял молодой монах с растрепанными длинными волосами, как у стражников Апрата, однако ряса на нем была не коричневая, а черная. Высокий, костлявый и, не старше двадцати.

— Мы приходим из тьмы, — вещал он колышущейся толпе, — и во тьму возвращаемся. Где еще богатый и бедный становятся равны? Где еще каждого из нас судят единственно по чистоте души?

— Что за бред он несет? — возмутилась Зоя.

Николай вздохнул.

— Это культ Беззвездного святого.

— Они поклоняются…

— Дарклингу.

— И много ли последователей?

— Точно мы не знаем, — сказала Тамара. — О новом культе поговаривали, но чтобы такое…

Заметив короля, Апрат направился к ним вдоль парапетной стены. Его сопровождали святые стражи в униформе с эмблемой золотого солнца, символа Алины, вооруженные многозарядными винтовками.

— Все веселее и веселее, — процедила Зоя сквозь зубы.

— Ваше величество, — Апрат согнулся в глубоком поклоне, — я счастлив, что вы нашли возможность прийти сюда и поддержать меня. В последнее время вас так редко можно встретить в часовне. Порой я опасаюсь, что вы разучитесь молиться.

— Ну что вы, — ответил Николай, — просто не могу стоять на коленях. Суставы, знаете ли, болят. Вы отправили на городские стены вооруженных солдат.

— И вы сами видите почему. Слышали эти богохульные речи, эту дикую ересь? Они хотят, чтобы церковь признала Дарклинга святым!

— Вы знаете этого проповедника? — Зоя старалась говорить ровным голосом. — Он из Святой стражи?

— Этот человек — подлый предатель!

— Монах, — подтвердила Тамара. — Юрий Веденин. Покинул ряды Святой стражи год назад. Причину мои люди не выяснили.

— Прошлое этого молодого человека обсудим в другой раз, — сухо произнес Николай. — Если ваши солдаты и дальше станут безнаказанно покидать ряды Святой стражи, это может закончиться бойней. Мученики будут появляться, как грибы после дождя, и новый культ от этого только окрепнет.

Николай устал доказывать свою власть, демон внутри него в такие моменты рвался наружу и неприятно царапал душу, как бы говоря, что ничего не будет, если просто взять и сожрать священника, пустить ему кровь прямо на этой стене, в назидание всем, кто осмелиться перечить королю. Пусть народ его боится, пусть трепещет перед ним. Но Николай сдерживал этот порыв. Он не позволял вырваться наружу звериному реву, он будет достойным королем. Он будет в первую очередь человеком.