— И все равно это секрет, — Луна показала язык.

— А вы проказница, мисс Миронова, — он пытался сделать самое строгое лицо, однако выходило плохо: его так и распирало улыбаться рядом с ней. — Я знаю, чего вы боитесь, — прошептал грозно парень, отчего Луна непроизвольно дрогнула, вмиг посерьезнев. — Щекотки! — руки потянулись к девичьему телу, пока мозг девушки не успел сообразить, что его обманули.

Он схватил талию Луны, а потом зашевелил пальцами в перчатках, впервые жалея, что их надел и не может чувствовать тело под своими руками. Глаза девушки быстро округлились, а потом сжались в узкие щелочки, с кроев которых брызнули слезы. Смех сотряс воздух, да такой задорный и открытый, что Николай и сам засмеялся, смотря на девушку.

— Что за листки вчера ты отобрала у брата? — зашептал он ей на ухо.

Луна пыталась отбивать, ее кулачки не больно задевали покатые плечи парня. А голова моталась в стороны, ноги иногда отрывались от земли, отчего Николай почти поднимал девушку в воздух.

— Я скажу! Скажу! — выкрикивала девушка, надеясь, что эта пытка кончится, палач и правда поверил ее словам и остановился. Она глубоко задышала, вытирая дорожки слез, Штурмхонд довольно разглядывал румянец на щечках сероволосой и выбившиеся прядки из пучка, которые хотелось заправить за ухо. — Только обещай, что никому не расскажешь! — строго сказала она.

— Клянусь!

— Это были стихи, — прошептала Луна, подойдя поближе к Николаю.

— Стихи? — не поверил парень.

— Ага! Любовные, — улыбнулась девушка. — Мой брат влюбился, так еще и оказался жутким романтиком!

— Ого! А кто же дама сердца?

— Это правда, прости, но не могу сказать, — покачала она головой. — Можешь меня хоть до смерти защекотать, но я не выдам Бари.

— Что ж, если он пишет про меня, то передай, что настоящий я не рыжий, а блондин.

— Это точно не ты, если конечно настоящий ты — это ни девушка.

— Боюсь его разочаровать, — хмыкнул парень. — Настоящий я — статный красавец.

— И просто скромняга, — хмыкнула Луна, потом она посмотрела по сторонам и взяла Николая за руку, слегка приподнимаясь на носочки, — Николай, — зашептала она. — Если нужна будет моя помощь. Просто… Как бы глупо это не звучало, но попроси помощи у воды, желательно у той, что вытекает в море. Просто попроси, чтобы вода меня нашла. Я пойму, что она от тебя. Доставка правда не из самых быстрых, могу ответить на зов от двух недель до трех месяцев, но я приду и помогу. Еще и брата захвачу, если надо.

— Я понял, — Николай в ответ сжал ладонь девушки, на щеках снова вспыхнул румянец, кажется он улыбнулся в этот момент, потому как она поспешила отвести взгляд. — Мне пора.

— Я знала не многих людей имеющих власть, но мне хватило и этих знакомств… — она опустила голову, шаркая ногой о доски причала. — Но ты другой. Я верю в тебя, король. Я верю в тебя, Николай. — Она обворожительно улыбнулась, и первая сделала шаг в сторону корабля. — У тебя все получится.

— Спасибо, Луна, — кажется, он впервые назвал ее по имени не у себя в голове, приятно, красиво.

========== Часть 5 ==========

Николай

Николай был подавлен. Ему было неприятно после перевоплощения, ему было стыдно, больно. Но он не выказывал этого. Не перед Зоей, что ехала с ним в экипаже, не перед Тамарой и Толей, не перед Женей и Давидом. Он должен быть сильным правителем, должен быть уверен в будущем, должен строить его для своей страны, как обещал гришам, обещал себе. Но демон внутри лишь насмехался над его стараниями. Мерзость Дарклинга вылезала по ночам и рыскала в поисках добычи. Пока что только ради безобидного скота. Но и человеческой крови ему хотелось. Хотелось запустить клыки в изогнутую шею жертвы, чувствовать капельки горячей крови, стекающей по подбородку, слышать всхлипы, чувствовать страх. Сила в нем была ненасытна и страшна. И он не знал, как с этим бороться. Демон его не слушался. Да, Триумвират в лице Давида преподнёс ему цепи для сдерживания, в лице Жени — крепкое снотворное, а в лице Зои — помощь и сдерживание. Только это мало работало.

Проблемы начались полгода назад, когда Николай пришел в себя на каком-то поле почти в тридцати милях от Ос Альты — в синяках и крови. Он совершенно не помнил, как покинул дворец и чем занимался всю ночь.

— Видимо, я ходил во сне, — объяснил он Зое и остальным членам Триумвирата, с опозданием явившись на утреннее совещание. На его лице алела длинная царапина.

Известие их встревожило и одновременно привело в недоумение. Толя и Тамара не позволили бы Николаю так легко сбежать.

— Как тебе удалось мимо них проскользнуть? — спросила Зоя, пока Женя заживляла царапину, а Давид рассуждал о сомнамбулизме.

Если Николай и был обеспокоен, то ничем этого не выдал.

— У меня уйма талантов, — пожал плечами он. — В том числе способность выбираться из любого заключения.

Приказав поставить на дверях своей спальни новые замки, Николай предложил Триумвирату вернуться к насущным делам и, в частности, к известию о странном землетрясении в Раевости, после которого из расселины в земле выпорхнули тысячи серебристых колибри.

Спустя месяц с небольшим Толя, читавший книгу у дверей королевской опочивальни, услышал звон разбитого стекла. Ворвавшись в комнату, он увидел, как Николай выпрыгнул из окна, а за его спиной развернулись дымчато-черные крылья. Толя разбудил Зою, и они вдвоем отыскали короля — сняли с крыши амбара в пятнадцати милях от дворца.

После этого Николая стали приковывать на ночь к кровати, благо прислуге входить в королевскую спальню запрещалось. В конце концов, его величество был героем войны и страдал ночными кошмарами. Каждый вечер Зоя заковывала своего правителя, а утром освобождала, надежно храня секрет. Правду знали лишь Толя с Тамарой и члены Триумвирата. Если только кто-нибудь пронюхает, что король Равки по ночам обездвижен, Николай моментально превратится в идеальную мишень для убийц. Того и жди государственного переворота, не говоря уже о том, что Ланцов просто-напросто станет посмешищем.

Для Николая была одна надежда. Она теплилась в его сердце уже год. Год после того дела с паремом в Кеттердаме. Его надежда была полтора метра ростом с копной серый волос, пахнущих яблоками, она чертовски хорошо обращалась с колюще-режущими предметами и зачастую сама создавала их из воды. Его надежда была далеко в море. Но он верил, что она придет. Хотя не был до конца уверен, что она чем-то поможет. Просто ему хотелось, чтобы она знала, чтобы она была рядом. Воспоминания о ней всегда вызывали улыбку на лице короля.

***

Спустя пару месяцев после их прощания на причале Ос Керво он получил странное послание. Оно было запечатано в бутылку и плыло только к нему в руки по водам одной из речек, которые он тогда переходил, путешествуя по стране. Бутылочка не хотела попадать в руки ни одному из его солдат, охранников или гришей. Только когда он подошел к воде, послание само скакануло на волне к нему в руки. Откупорив бутылку, Николай не знал, чего ожидать. Уловки врагов? Шутки проливных? Однако внутри оказалась открытка с блуждающего острова — нарисованный берег в снегах, с которого открывался прекрасный вид на Истиноморе.

На обратной стороне открытки рукой Луны были записаны какие-то строчки, его переводчики сообщили, что это был каэльский язык, а строчки складывались в грозные стихи о море:

«Свежеет ветер, меркнет ночь.

А море злей и злей бурлит,

И пена плещет на гранит —

То прянет, то отхлынет прочь.

Все раздражительней бурун;

Его шипучая волна

Так тяжела и так плотна,

Как будто в берег бьет чугун.

Как будто бог морской сейчас,

Всесилен и неумолим,

Трезубцем пригрозя своим,

Готов воскликнуть: «Вот я вас!»{?}[А. Фет «Буря»]

Эту открытку он бережно хранил в столе. Но в бутылке была не только открытка, но и письмо. Там Луна вспоминала про обещанное приглашение в гости от корсара, и надеялась, что король примет их товар и даст причал для остановки корабля. Также она сообщила, что у Бари были какие-то предложения по поводу антидота от парема. Николай не знал, когда сероволосая отправила это послание, но надеялся, что отданный им приказ о радушном приеме в Ос Керво «Восходящей звезды» будет выполнен вовремя. Сам он тоже решил направиться в Западную Равку на встречу гостям.