Войска Мэвы достигли Карлобага, небольшого городка, знавшего лучшие времена.
— У нильфгаардцев там сильный гарнизон, — сообщили разведчики после вылазки, — и они подготовились к осаде. Запаслись провиантом, пригнали боевые машины…
— Мы можем взять этот город… — сказал Рейнард. — Но не обойдется без потерь… Больших потерь.
— Бляха-муха, Рейнард! — возразила Лиса, обращая на себя удивленный взгляд графа. — Что за обалденная логика? Этот город мы брать не будем… Тех мы тоже освобождать не будем… Потери большие… Тра-та-та… Ля-ля-ля… — возмущалась девушка, активно махая руками и хвостом. — Ты что думаешь, что мы дойдем да замка в Ривии, возьмем его и все? Все остальные нильфгаардцы такие: а ну раз они взяли основной город, то нам пора уходить… Что война выиграется одной главной победой? Ты такой молодец у нас, конечно!
— Лисенок, Лисенок, ну тише-тише, — успокаивал разбойницу Гаскон, пытаясь самому не смеяться с реплик рыжей. Возмущенный граф пыхтел и краснел в сторонке. Мэва не знала, как ей реагировать: Лиса была права — некоторые предложения Рейнарда и правда казались абсурдными и не уместными, но он выполнял свой долг — предупреждал о возможных потерях и промахах в стратегии.
— Может, наши потери и будут большими, — сказала Мэва, вынимая меч, — но я позабочусь о том, чтобы нильфгаардцы потеряли куда больше людей. Прикажи солдатам готовиться к атаке.
Вскоре лирийцы направились к городу — и, будто в ответ ритму их шагов, зазвучали армейские барабаны. Нильфгаардцы готовились к обороне. Едва лирийцы подошли к стенам Карлобага, их встретил град стрел и арбалетных болтов. Нильфгаардцы явно дали понять, что не собираются сдавать город без битвы. Но если они думали, что это отобьет у Мэвы охоту к штурму и заставит лирийцев отступить… их ждало горькое разочарование. Тем более, что вскоре врагам ударили в спину находившиеся в городке лисы, что прятались в доках и заключали подпольные сделки с местными ремесленниками. Однако и черные оказались не так просты. Они и впрямь были отлично подготовлены: у них были особые крюки, чтобы сталкивать лестницы со стен, и длинные копья, которыми они сверху разили врага. Королева смогла пробиться в город только с четвертой попытки, однако ей пришлось ступать по телам собственных солдат.
Мэва была в полевом госпитале. Лиса, сражавшаяся рядом с королевой, получила стрелу в плечо, и хоть эта настырная девчонка, надломив черенок, продолжала бой до самого конца, но ей нужна была медицинская помощь, потому королева сама решила проследить за тем, что девушка ее получит, потому как в поле зрения не попал кобелиный князь, который точно бы отчитал и, наверняка, сам бы отнес девушку к медикам. Лиса держалась стойко, но, когда фельдшер дернул наконечник из плоти разбойницы, Мэва заметила дорожки слез на щеках девушки, пусть она и не проронила ни слова, не дернулась и не издала ни звука — ей было адски больно. Рядом оказался Уэверт, который с особой нежностью и заботой отнесся к ранению своего босса и друга. Он крепко сжимал ладошку Лисы, когда медик приступил к обработке и бинтовке раны. Королева хотела уже оставить своего покалеченного советника, когда к ней подошел другой — Рейнард принес новости.
— Ваше Величество… К вам делегация местных жителей! Они хотят с вами поговорить!
Мэва вышла из палатки. Перед ней стояли десятки горожан… И мужчина, закованный в кандалы. Он был жестоко избит, из рассеченного лба у него текла кровь. Это оказался местный кузнец, Тодор, который работал на нильфгаардцев: ковал им оружие и доспехи. Только толпа не вся поддерживала обвинения против кузнеца — многие вспоминали его заслуги и благодарили за когда-то оказанную помощь, а потому просили помиловать помощника врага. Мэва отвернулась, чтобы спокойно подумать, и увидела тела солдат перед палаткой. Если бы не Тодор, их могло быть меньше… Ее размышления прервали две фигуры, появившиеся из палатки: Уэверт и Лиса, которую эльф бережно поддерживал от падения и лишнего использования перевязанной больной руки.
— Что у нас тут? — спросила девушка, осматривая толпу и вслушиваясь в какофонию разномастных голосов: одни вспоминали о благородных деяниях кузнеца, другие обзывали его вражеским приспешником и требовали кары. Разбойница тяжело вздохнула, а потом тихо посовещавшись с помощником, обратилась к Тодору, — Скажи, дорогой мой. А ты здесь имеешь кузню, и она одна в городе?
— Н-нет, — покачал головой пленник. — Мой сосед тоже занимается кузнечным делом…
— То есть, если ты покинешь Карлобаг и переедешь в другой город, начав там свою работу, это не особо скажется на торговле в этом городке? — спросила Лиса, поправляя неудобную повязку на плече.
— Вы хотите меня изгнать? Госпожа, молю… — он еще ниже упал на коленях, — Прошу уж лучше тогда смерть…
— Да подожди ты… — остановила его рыжая. — Я к чему клоню… С недавних пор в Отоке… Знаешь такой город? — кузнец неуверенно кивнул, — Вот и молодец, так вот. В Отоке открыл производство некий мистер Фокс, и ему необходим толковый кузнец… Понимаешь к чему я клоню? — Тодор еще раз кивнул. — Так вот, если королева не уготовила тебе, так тобой желаемой смерти, я бы могла предложить тебе местечко в кузнецкой мастерской нового перспективного предприятия.
Мэва устало улыбнулась: ее удивляло то, что Лиса умела выкрутится из любой ситуации и всегда остаться в выигрыше. Она помиловала кузнеца, приказав ему свернуть тут свои кузни и отправиться в Оток. Бедный малый долго выцеловывал сапоги королевы, а потом счастливый умчался собирать пожитки и отправляться в путь — на новую работу. Жители Карлобага с недоверием восприняли решение Мэвы, но ничего против не сказали, до конца не понимая, чего пытается добиться странная рыжая девушка в лисьей шкуре. Однако вскоре они уже покупали диковинные товары со знаком качества Лирии и Ривии, сделанных в Отоке предприятием под маркой улыбающейся лисьей морды.
====== Часть 29 ======
Мэва решила задержаться в Карлобаге до рассвета: ее солдатам были необходимы медицинская помощь и отдых после сложной битвы. Жители радушно приняли королеву в своем городе. Многие выносили приготовленные для такого дела харчи и алкоголь. Сама же королева с советниками расположилась в местной корчме. После обсуждения и подведения итогов каждый направился в отведенные хозяином комнаты, где их ждала теплая ванна и мягкая постель.
Гаскон, как узнал, что его Лисенок получила ранение, не отходил от девушки ни на шаг. А потому после отбоя отвел ее в свою комнату, аргументируя это тем, что он сможет о ней позаботиться и не оставит с таким ранением свою любимую на ночь одну. Хоть Лиса уже и не чувствовала той боли и дискомфорта от ранения, как раньше, из-за целебного заклинания Исбель, но даже и не думала отказать парню. Гаскон провел ее на второй этаж к своей комнате, как истинный рыцарь, пропустил даму вперед, а сам поспешил закрыть дверь изнутри. Каждый из них знал, чем это закончится, и каждый отыгрывал свою партию в общей игре. Лиса, как гордая барышня, попыталась сама снять с себя верхнюю одежду, на что нашелся кобелиный князь, подскочивший к ней с ахами и вздохами, чтобы она не напрягала руку.
— Ну, как так, Лисенок? — сетовал он, скрывая довольную улыбку. — Тебе врач что сказал? Чтобы ты больше отдыхала, — проговорил он, любовно обнимая девушку за талию и притягивая к себе для нежного поцелуя.
Гаскон не хотел сегодня выказывать всю свою страсть и похоть, он хотел показать своему Лисенку всю свою заботу и преданность, он хотел любить ее сегодня нежно, медленно и сладко. Лисе нравились такие изменения: ей и самой, как девочке, иногда хотелось чувствовать себя не просто желанной, но и любимой. Нежные поглаживания спины, и медленные чувственные поцелуи сполна давали ей такую возможность. Кобелиный князь чувствовал ее короткую счастливую улыбку собственными губами, ловил каждое движение юркого язычка, а в груди разливалось горячее приятное чувство того, что это взаимно и что все его старания окупаются сполна ее любовью.
