Видя на горизонте очертания крепости Малёбон, Мэва помрачнела. Да, на башнях не реяли знамена с Золотым Солнцем… Но это вовсе не значило, что обитатели замка к ней благоволили. Ибо Малёбон принадлежал Обертам — аристократам, враждующим с родом Мэвы… И с ней самой.
— Взгляни на стены, Рейнард, — сказала Мэва, задирая голову. — Полно баллист… Стоят и собирают пыль, пока вокруг идет война.
— Королева, это же… — начала Лиса.
— Да, те самые Оберты, про которых ты мне говорила, я помню, — нахмурилась она. — Они никогда меня не поддерживали, но такие баллисты помогли бы в сражении против Нильфгаарда, а значит, надо попробовать… Чего не сделаешь на благо отечества… — вздохнула Мэва. — Ладно. Рейнард, пошли в крепость гонца. Пусть передаст Обертам, что королева хочет с ними поговорить.
Минутой позже отворились окованные железом ворота. Мэва въехала на мощенный двор, где ее приветствовала маркграфиня Грета, глава рода. Хотя… «Приветствовала» — это, пожалуй, не слишком верное слово. Старуха лишь кивнула головой. Слегка. Завязался пренеприятнейший для королевы разговор, в котором последней пришлось просить о помощи и выслушивать отказы и нелепые доводы старой корги. В одну из таких реплик Грета с неприязнью окинула взглядом бандитов, что нашла своим взглядом и в рядах простых солдат, и в свите королевы.
— Вижу ты, Мэва, якшаешься с бандитами, что недавно меня ограбили?
— Вы это про кого? — преспокойно спросила Лиса.
— Про тебя, девка, — гневно хмурилась старуха. — Банда лисов не так давно начала промышлять в нашем королевстве, и сейчас оказывается, что это все проделки чудных союзников Ее Величества…
— Ну, знаете, дорогая моя…э-э-э… Как вас там? — спросила разбойница. — А хотя неважно… Ведь не пойман — не вор, — она развела руки в стороны, как бы показывая, что тут совершенно не при чем.
— Меня зовут Грета Оберт, и я…
— А я Лиса, приятно познакомиться, — прервала она главу рода. — А вообще опять же почему сразу банда лисов? Может это нильфгаардцы вас обобрали? — видя возмущенный вид старухи, рыжая согласно кивнула. — Хотя да, какие нильфгаардцы? Эти остолопы только и умеют, что брать все силой. Тяжелыми доспехами, катапультами, баллистами… Ну вот прям такими же, какие у вас вон там стоят.
Королева тоже начала уже терять терпение, а потому, достав меч, она громко скомандовала:
— Солдаты! В атаку!
Взять крепость, когда ты уже находишься внутри нее, было легче пареной репы. Сумев быстро обезвредить ближайших охранников Обертов, лирийцы практически сразу завладели баллистами и выигрышной позицией. Командиры не успели даже толком начать отдавать приказы и команды, когда показался солдат, докладывающий, что замок взят, баллисты теперь наши, а потерь со стороны армии королевы не наблюдается. Оберты, застигнутые врасплох внезапным нападением, не смогли бы дать отпор Мэве. Понимая неизбежность поражения, маркграфиня Грета попыталась бежать… Но ее конь, напуганный шумом битвы, сбросил ее с седла и затоптал.
Мэва покидала замок в Малёбоне, укрепив военную мощь боевыми машинами Обертов, но настроение ее было скверным. Она понимала, что даже победив в войне и прогнав Нильфгаард за Яругу, она не избавится от врагов… Потом с конем Мэвы поравнялась кобыла Лисы, и та поведала ей историю взлома и кражи, которую ей передал Мальвик. Оказалось, лисы и правда вломились к Обертам, но так ничего и не смогли вынести, потому что толком ничего и не нашли: сейфы были пусты, а драгоценности самой маркграфины негде было сбывать. Они забрали последние деньги у них и прихватили парочку фамильных статуэток, за которых потом получили выкуп у самих же пострадавших. На вопрос, куда же ушли деньги, Лиса объяснила, что все ушло в реконструкции мастерских и налаживание производства изобретений Барнабы в Отоке. Мэва кивнула, в какой-то мере даже обрадовавшись, что ее врага обнесли до нитки, и не просто какой-то алчный вор, а предприимчивые и хитрые лисы.
Мэва оказалась недалеко от Вороньего яра — каменоломни, имевшей дурную славу. Лиса поспешила напомнить королеве про то, что там нильфгаардцы возобновили работы и сгоняют туда рабов. Королева объяснила, почему каменоломня давно нерабочая. Несколько лет назад там рухнула одна их стен, похоронив под собой десятки человек. Вызванные из Оксенфурта ученые в один голос заявили, что скала слишком непрочная, и дальнейшая добыча камня грозит новым обвалом. Последовав их совету, Мэва королевским указом закрыла каменоломню.
— Интересно… — задумалась королева, когда услышала доносящийся стук кирок из Вороньего яра. — Может их инженеры выяснили, как обезопасить стены.
— Судя по свежим могилам, что мы видели вокруг Яра… — возразил разведчик. — Вряд ли, Ваше Величество.
Затем королева повернулась к Рейнарду, который, как обычно, был рядом.
— Рейнард, что посоветуешь?
— Как солдат, я бы не советовал нападать, госпожа: местность для боя сложная, а победа принесет не очень большую выгоду. Но как простой человек…
— Так? — выгнула бровь Мэва.
— Не годится бросать наших людей в неволе, — закончил граф под одобрительный кивок Гаскона.
— Если бы в мыслях я лишь подсчитывала прибыли и убытки, — сказал Мэва, — то отдала бы дань уважения нильфгаардцам, как Виллем. Но я не делаю того, что диктует мне холодный расчет. Я делаю то, что считаю правильным. За мной!
— Замечательно, королева, — кивнула Лиса, не обратив особого внимание на высокопарные слова Мэвы. — Только вот нам надо бы для начала определиться с планом… Говорите, там местность не пригодна для боя? — Рейнард кивнул. — Ну нам и не нужно сражаться, просо убить погонщиков рабов, надзирателей. Ну и их охрану… Если мы освободим самих рабов, то крестьяне сами возьмутся за оружие и будут мстить.
— Надзиратели будут прятаться за спинами простых рабочих, так просто мы в них даже стрелу не пустим, — возразил Гаскон.
— Ну тогда мы обойдем с тылов и ударим в спину, — развела руки в сторону разбойница.
— Это не по законам войны, — возразил Рейнард.
— Ой, я тебя умоляю, граф… — закатила глаза рыжая. — На войне все средства хороши! Небольшой отряд обойдет каменоломню с севера и проникнет внутрь…
— Там частокол… — возразил снова Рейнард.
— Да… Эту преграду никак не одолеть! Не перелезть, не сломать… Да… — паясничала девушка. — Спасибо, Рейнард, как мы без тебя бы жили…
— Все! — прекратила это королева. — Хорошо, Лиса, бери отряд своих воинов и направляйтесь в обход на север. Удачи вам.
— Спасибо, королева, — кивнула разбойница, уже собираясь уходить, но сильная рука Гаскона ее остановила.
— Лисенок, давай там поаккуратнее! — строго сказал он.
— Милый, да они даже не заметят, как умрут, — улыбалась девушка.
Лисы направились в обход Вороньего яра через лес, а королева вновь скомандовала к атаке. Солдаты ринулись за королевой не раздумывая — с боевым кличем и с оружием в руках. Мэва надеялась на легкую победу: разведчики сообщали, что у лирийцев было значительное преимущество перед отрядом захватчиков. Но королева не предвидела одного: что нильфгаардцы заставят закованных в кандалы жителей Севера драться со своими родичами…
Однако даже это страшное обстоятельство не особо помогло черным в битве. Небольшой отряд лисов смог пробраться в тыл врага, и хоть многие получили хлыстом по спине, но основную возложенную на них миссию они выполнили — убили погонщиков рабов и освободители крестьян. Ривийские крестьяне являли собой жалкое зрелище: истощенные тяжким трудом, оголодавшие, в изодранных лохмотьях… Но их покрасневшие от пыли глаза горели огнем. Они просили королеву взять их с собой на войну с Нильфгаардом, позволить им идти под знаменами лириской армии с оружием в руках и мстить за боль и унижения. Рейнард попытался образумить королеву, утверждая, что для того, чтобы их снарядить и обучить, нужно отдать целое состояние. Но Мэва была непреклонна. Она согласилась принять в свои ряды новых рекрутов, обмундировать и обучить их. Изможденные, нищие крестьяне приняли решение королевы с огромной благодарностью. Они не могли дождаться, когда выйдут на бой со своими мучителями.
