— Ах, ну… — Драгомир не знал, что ему дальше делать, он совершенно растерялся и еще больше занервничал.
— Мне хотелось бы дослушать твою речь про твоего отца, — напомнила королева. — Так что ты хотел сказать?
— Я… я хотел сказать, что постигшая его смерть от вашей руки… — Колдуэлл замялся, пряча глаза. — В полной мере заслужена и оправдана. Посему я… Нет, мы… Мы просим вас: не карайте сына за грехи отца, — он поднялся с колен и прижал к себе своих детей и жену. — Позвольте остаться на родовых землях, и я обязуюсь служить вам, как верный подданный.
— Не верю ни единому его слову, — шепнул Рейнард. — Он предаст вас при первой же возможности.
— Или нет, — также шепотом отвечала Лиса, — Откуда ты можешь это знать?
— Но-но…
Мэва долго не сводила глаз с Драгомира. Пот стекал по его лбу крупными каплями.
— Ты можешь остаться, — сказала она наконец. — Но при двух условиях. Во-первых, ты сделаешь солидное пожертвование на военные нужды и предоставишь в мое распоряжение отряд пехоты.
— Разумеется, Ваше Величество, — выдохнул наследник Колдуэллов. — А во-вторых?
Мэва вырвала арбалет из рук стоящего рядом солдата, приложила к щеке и спустила тетиву. Молодой Колдуэлл вскрикнул, хватаясь за голову. Стряла со свистом рассекла воздух… И угодила в самую середину витража с золотым солнцем.
— Смени украшения, — сказала довольная произведенным впечатлением Мэва и пришпорила скакуна. Она надеялась, что не пожалеет о проявленном великодушии…
Мэва достигла окрестностей Ивицы. Она хорошо знала эту деревушку рядом с Багряной рощей, куда в мирные годы королева ездила на охоту.
— Вот увидишь, там пруд пруди фазанов, глухарей и куропаток, — сказала Мэва со скрытым волнением, поворачиваясь в седле к Гаскону.
— Если там есть и настоящий пруд, я буду не против, — ответила вместо парня Лиса. — М-м-м… Прохладная чистая водичка…
— О-о-о, Лисенок… — улыбался кобелиный князь. — Да ты у меня рисковая девочка… Любишь голышом в озере искупаться? — смешно играл бровями он.
— Ты как будто не купался так ни разу, — дразнила парня разбойница.
Королева вздохнула, пришпорив коня. Она знала: эту парочку можно слушать до утра, и они все равно не наговорятся. Их тандем был просто убийственен: оба харизматичны и уперты, оба любят шутить и подкалывать друг друга, оба не перестают флиртовать и дразнить своего оппонента пошлыми намеками.
Наконец добравшись до дороги в Ивицы, Мэва заметила долгожданную рощу, которую недавно расхваливала. Увы, оказалось, что война успела уничтожить и этот лес. Единственное, что от него осталось, это истекающие живицей пни. Саму же деревню окружал двойной частокол, а над воротами развевалось знамя с золотым солнцем.
— Эти ублюдки даже деревья не щадят… — вскипел Гаскон.
— И животных, которые в них живут, — грустно проговорила Лиса, осматривая тельце исхудавшего лиса, которого ей принес кто-то из банды.
Бедное животное было все грязное и мокрое, он уже не обращал внимание на людей, выбрав смерть и желая поскорее оказаться там, где не будет земных бед. Рыжая разбойница спокойно осмотрела шерстку зверька: не было порезов и ран. Но чувствовалась слабость и немощь животного — впалый живот, вырванные клочья когда-то рыжей шерсти, торчащие ребра. Главарь лисов тяжело вздохнула. Попросила принести воды и молока. Она вытерла лиса и попыталась напоить его молоком, однако, не потерявший гордости зверек отказался пить из человеческих рук, а подождал, когда полную миску молока поставят на землю. Сил его хватило только на то, чтобы вылакать молоко, обнюхать бережные руки девушки, что все время его поддерживали, благодарно уткнуться сухим носом в ладошку и устало осесть на землю.
— Обыщите лес, — приказала девушка своим парням. — Лисы редко живут по одиночке… Должна быть нора, а там и другие рыжики, — тихо проговорила она, поднимая на руки животное, аккуратно поддерживая его за голову, она передала изнеможённого лиса в руки Уэверта, который быстро определил нового бойца в медпункт.
Вид вырубленного леса привел королеву в мрачное расположение духа. А пострадавшие жители этого леса так вообще нагнали на королеву печаль и гнев. Багряная роща была одним из мест, где Мэва могла отдохнуть и забыть о том, как тяжела корона. Голос Рейнарда, в мрачной задумчивости наблюдавшего за демонстрацией навыков ветеринара у разбойницы, вырвал королеву из задумчивости.
— В деревне стоит нильфгаардский гарнизон, — сказал он. — Нам стоит выбить их оттуда, чтобы потом они не смогли ударить нам с тыла.
— Отдавай приказ к атаке… — вздохнула королева, — Только пусть никто не геройствует и не пробует самостоятельно прорваться за частокол. Глупо было бы погибнуть так близко к дому.
Рейнард кивнул. Минутой позже лирийцы бросились в атаку. Битва была недолгой и легкой для закаленной армии королевы. Нильфгаарды как будто и сами не горели желанием защищать Ивицы, скорее они ощущали себя на отдыхе или не рассчитывали, что путь королевы пройдет через их захолустье. Едва улеглась пыль после битвы. Мэва велела солдатам собрать на площади жителей Ивицы. Селяне были перепуганы и сжимались от ужаса при виде оружия.
— Вам больше не нужно бояться! — крикнула королева. — Не нужно дрожать за свои дома и близких. Война подходит к концу!
Неожиданно один из крестьян упал на колени и поднял руки в мольбе. Из его уст полилась непонятная речь. Мэва растерялась и замолчала на полуслове. Наконец она поняла: ривийцев выгнали из деревни, а вместо них привезли нильфгаардских переселенцев, чтобы они объединили крестьянские наделы в обширное поместье для нужд империи. Рейнард перевел королеве слова нильфгаардских крестьян:
— Они говорят, что хотят остаться, что полюбили эти края… Что отрекутся от императора, присягнут вам в верности и будут хорошими подданными.
Мэва уже его не слушала. Она повернулась, окинула взглядом свежепобеленные хаты, аккуратно разложенные инструменты, ухоженные цветники. Приметила, что в подсолнухах прячется девочка лет шести-семи. Лиса присела напротив склонившихся крестьян, что с еще большим страхом взирали на девушку-лисицу с целым набором кинжалов. Она долго всматривалась в их глаза, а потом кивнула королеве. Мэва заметила, что в ее взгляде проскочила уже давно знакомая и известная хитринка, а значит, разбойница что-то задумала.
— Госпожа? — спросил Рейнард, заметив, что королева отвлеклась. — Каким будет приказ? Что нам делать?
— Скажи, что они могут остаться… — решила Мэва. — Но пятнадцать лет будут платить двойную подать. А если в деревню вернется кто-нибудь из прежних жителей, они должны вернуть ему хату, земли и все, что за это время уродилось на полях.
— И передай, чтобы они учили всеобщий, — добавила Лиса. — Он им пригодится в работе с моими лисами.
— Что ты задумала? — спросила королева.
— Этот лес надо восстанавливать… Тем более Уэверт доложил, что тот лис не первый и не последний, кто пострадал в роще, — девушка тяжело вздохнула. — Думаю, здесь стоит устроить что-то типа нашей норы, королева. Только не переживай! Ничего противозаконного. Просто сама рассуди, вести дела мануфактур и печатни в самих мануфактурах и печатни плохая идея. Нужно иметь штаб, главную базу, где будут хранится оружие и документы. Ну, и мы сможем присмотреть за братьями нашими меньшими и посадить новый лес… И удостовериться, конечно же, что наши новые жители, — она кивнула в сторону крестьян, — будут следовать твоим указам.
Королева благодарно кивнула. Ей начинало казаться, что долг, накопившейся за всю оказанную помощь этой маленькой рыжей девушкой, невозможно будет откупить всем золотом ривийской казны. Нильфгаардские крестьяне приняли решение королевы с облегчением. Они согласились помогать лисам по мере их сил и были рады оказаться полезными в восстановлении леса. Несколько лисов остались в Ивицах, чтобы оборудовать «нору» и выстроить план дальнейших действий предпринимателя Фокса. Гаскон восхищенно смотрел на свою возлюбленную и не мог нарадоваться своему счастью. Он тоже оставил в помощь лисам нескольких кобелей. Хотя эти две банды уже настолько сдружились, что королева уже начинала путать одних и других.
