— Не хочу показаться мелочным, но и ты не величаешь меня Кобелиным Князем.

— Ох… — Мэва закатила глаза. — Говори, в чем дело?

— Мои ребята вместе с лисами перехватили транспорт Черных. Эти рыжики так яростно бились! Думал, Лисенок у меня одна такая…

— Кто-то приглянулся? — встряла Лиса, складывая руки на груди.

— Нет-нет, Лисенок. Ты чего? Как мне мож…

— Так что с транспортом? — прервала их королева, повторно закатывая глаза.

— Сама погляди, какой там был груз, — Гаскон подал Мэве горшочек, до краев наполненный темной густой жидкостью.

— Хм-м… Тушь? — спросила королева.

— Чернила! — выглянула из-за плеча парня разбойница. — Как те…

— Да-да, Лисенок. Как те, что перехватили твои парни. Типографская краска. Та самая, которой напечатаны подложные указы… — после того, как кобелиный князь закончил свой доклад, Мэва повернулась на каблуках, приложила ладони к губам и крикнула:

— Рейнард! Разошли разведчиков по округе!

— Что ж так орать? — шарахнулась в сторону от громкого голоса королевы Лиса. — Всех нильфгаардцев распугаешь.

Солдаты вернулись несколько часов спустя с хорошими новостями. Им удалось отыскать нильфгаардскую печатню, скрытую в заброшенном сарае. Ее охранял отряд отборных пехотинцев.

— Ну что? — спросил Гаскон, пробуя большим пальцем остроту стилета. — Заглянем к ним на огонек?

— Нильфгаардцам пришло время издать поправку, — промолвила королева, вынимая меч, — написанную их собственной кровью. За мной!

Лирийцам не нужно было повторять дважды. Дабы защитить доброе имя королевы, они готовы были рискнуть собственной жизнью. Лисы же, хоть и сражались на ровне с обычными солдатами, имели другой повод для ненависти к черным — банду обхитрили, а потому они хотели мести. Небольшой, хоть и сильный, отряд нильфгаардский пехотинцев не мог противостоять армии королевы, прошедшей Аэдирн, Махакам и Ангрен. Суровые северяне рубили на части своих врагов, не жалея сил. Отряд Лисы постарался проявить большую хитрость и, окружив маленький сарай, прорваться через черный ход, тем самым поймав в ловушку врага. Бандиты ловко маневрировали между имперскими солдатами, доводя тех до изнеможения и усталости. Запыхавшееся нильфгаардцы в своей черной тяжелой броне вытирали с лица капли пота и крови, пытаясь найти своего врага, на задворках сознания — страшась найти своего врага и умереть. И только тогда, когда их жертва была обезврежена, подавлена и разбита, только тогда лисы наносили короткий последний смертельный удар.

Обороной печатни руководил имперский шпион. Видя, что скоро попадет в руки врага, он быстрым движением перерезал себе горло. Кровь хлынула и смешалась с еще влажной краской на бумаге. Рейнард подбежал к нильфгаардцу, попытался остановить кровотечение. Но было слишком поздно: шпион унес свои тайны в могилу.

Мэва взяла только что отпечатанный памфлет. Листок приписывал ей многочисленные проступки и злодейства, как действительные, так и надуманные. Гравюра над текстом изображала королеву… в весьма неприглядном виде.

— А если мы применим их же оружие против них? — спросил Гаскон, подбирая литеры так, чтобы получилась крайне непристойная надпись. — Состряпаем сейчас тут с ребятами пару куплетов об аэп Даги. Развесим потом по деревням на радость зевакам.

— Да. Мы воспользуемся этими печатными машинами, — сказала королева. — Только напечатаем не ребяческие шутки, а правду. О том, что нильфгаардцы сделали в Альдерсберге. Как пытались меня убить в Махакаме и Ангрене. Какую судьбу уготовили крестьянам, — Гаскон посерьезнел и положил обратно забрызганные чернилами шрифты. — За работу, — командовала Мэва. — До захода солнца я хочу увидеть первые оттиски.

— Давай помогу, милый, — предложила разбойница, кладя руку на плечо кобелиного князя. — Стихоплет из меня никакой, но вот вдохновитель хоть куда.

— Фокси, насчет стихов, поэм и реквиемов всегда надо обращаться к эльфам, — хитро улыбнулся Уэверт, склоняя голову. — Так что без меня вам никак.

Работа закипела. Из печатни доносились ругань и споры по поводу текста и иллюстраций, кому-то не нравился смысл, кто-то был недоволен словом. Команда «литературоведов» предоставила несколько листовок к назначенному сроку королеве на проверку. Та довольно кивнула, а Рейнард же неверующе сам осмотрел и убедился в правильной подаче информации от разбойников. Вскоре в каждой корчме, по всем городам и деревням висели листовки, подробно описывающие преступления Нильфгаарда. Взволнованные ривийцы делали все, чтобы укрепить армию королевы. Одни жертвовали деньги, другие записывались в солдаты. Лиса же попросила королеву передать печатню в руки банды лисов, заверяя, что ничего, кроме выгоды и просвещения народа они делать не собираются. У хитрой рыжей лисицы созрел план, как использовать оставшиеся станки и краску на пользу уже не армии королевы, а ее простому люду: печатать и издавать книги известных авторов, энциклопедии, сочинения и бестиарии, чтобы крестьяне и городские жители могли читать и узнавать что-то новое. Также королева на берегу договорилась с Лисой, что все королевские указы и манифесты печатня тоже будет издавать, чтобы люди знали и о деятельности короны. Так все остались в плюсе: предприниматель мистер Фокс укрепил свои позиции на рынке литературы, а Мэва получила возможность улучшить образованность своего населения.

====== Часть 28 ======

Отряд королевы проезжал очередной селение в Ривии. Чтобы добраться до королевского замка в Ривии, армии необходимо пройти практически все захваченные владения королевы. В каждой деревне или городе лирийцы натыкались на отряды нильфгаарда или на логова чудовищ. Родина для многих сильно изменилась за несколько месяцев войны. На одной из развилок главного тракта Мэва обратилась к Рейнарду, осматривая окрестности:

— Узнаешь эти места?

— Конечно, госпожа. Это земли Колдуэллов, — с готовностью ответил граф.

— Вокруг — война и смерть… А тут идиллия, — с грустью и ненавистью заметила королева.

— Помнишь, что ты мне говорила в Ангрене, королева? — встряла Лиса.

Мэва ничего не ответила, она кивнула своим мыслям и продолжила путь. На горизонте показалась резиденция вероломного рода Колдуэллов. Она изменилась с тех пор, как Мэва видела ее в последний раз: появились два новых крыла, несколько декоративных башенок, колоннада… В окнах сверкали витражи с золотым солнцем.

— Нанесем им визит, — проговорила сквозь зубы королева.

Разбойница тяжело вздохнула, но не стала перечить, пришпорив коня, чтобы поспеть за галопом скакуна Мэвы. Рейнард переглянулся с Гасконом: оба понимали, что ситуация может привести к драке, а то и к простой кровной мести, но они понимали и то, что последуют за своими женщинами на смерть и в бой.

Двойные двери с грохотом отворились — и перед отрядом королевы предстал наследник рода. Драгомир, вместе с женой и тремя детьми, и Хелена, вдова Колдуэлла. Драгомир снял шляпу, так что стала заметна его наследственная склонность к раннему облысению, и опустился на одно колено.

— Ваше Величество, измена моего отца была несомненной и непростительной, — произнес молодой Колдуэлл на одном колене, будто заранее затвердил эти слова. — А постиг…

— И тебе привет, — вмешалась Лиса.

— Здравствуйте, — опешил наследник, потом он прокашлялся и надеялся продолжить дальше. — А постигшая его…

— Ага, нас тож настигла такая усталость, — зевнула разбойница, не обращая внимание на гневные взгляды Мэвы и Рейнарда. — Может мы куда-нибудь пройдем, ну там, за стол, в беседку, в кабинет… Неважно, в общем. Главное, чтобы было удобно и не посреди двора.

— Лиса, — шикнул на нее граф, гневно прожигая взглядом. — Кхм-кхм. Продолжайте, Драгомир.

— Да… Я хотел бы сказать… — молодой Колдуэлл сбился с мысли, не помня уже, что он говорил и где остановился. — Может вы все-таки пройдете внутрь, Ваше Величество, — нашелся он наконец.

— Нет, — отказала Мэва, пресекая возможность рыжей спрыгнуть с коня и пройти в дом, — Я сюда заехала по дороге и не собираюсь оставаться надолго.