— Это правда, — согласился командир черных. — Если начнется бой, вы наверняка победите. Но на этих болотах любая рана будет воспаляться и гнить. И вы все равно потеряете множество людей.

— Так что же ты предлагаешь? — спросила Мэва.

— Разойдемся мирно. Идет война, возможностей вступить в бой представится немало. Но не здесь… Не так.

— Если вы собираетесь отступать, — вышла вперед Лиса, — то оставьте оружие и доспехи и возвращайтесь домой, никогда не стремясь захватить Север. Согласны?

— Такой клятвы мы дать не можем, — возразил нильфгаардец.

Разбойница выжидательно посмотрела на Мэву, сжимая рукоять кинжала. Королева взвесила слова нильфгаардца. Он во многом был прав… Но в этих словах могла таиться какая-то хитрость.

— Я смотрю на это иначе, — сказала Мэва с коварной улыбкой. — Разбив твой отряд сейчас, позднее я буду сражаться с меньшим войском.

— Похоже, вы уверены в себе, королева, — заметил командир черных.

— Сейчас узнаешь, почему. За мной!!! — Мэва стегнула коня и ринулась в бой, прямо на войско нильфгаардскго командира.

Когда был дан сигнал к атаке, солдаты не побежали с криком на врага, а побрели медленным шагом по колено в теплой, словно суп, воде. Силы лирийцев, как и нильфгаардцев, были на пределе, они были измучены болезнями и пронизывающей до костей сыростью. И несмотря на это, им надо было сражаться. Битва шла в туманном густом лесу. Когда звуки сражения стихли, Мэва даже не знала точно, кто одержал верх. И лишь увидев, как из-за деревьев выходят ее солдаты — измученные, израненные, но с улыбкой на губах, она поняла, что победила. Однако времени праздновать успех не было — после короткого привала королева дала приказ к выступлению. Костяк нильфгаардской армии должен был быть близко.

Лирийцы добрались до сердца Ийсгита. С каждой ветви, с каждого куста свисали напившиеся крови пиявки и клещи. Их брюшки блестели, рассеивая красное свечение в туманном воздухе. Насыщенный гнилью воздух вызывал у Мэвы приступы головокружения. Королева задержалась у поросшего мхом валуна и прислонила горящий лоб к прохладному камню. Мимо шли и шли солдаты: бледные, грязные, измученные. Она попыталась им что-то сказать, поддержать их, но вместо этого зашлась кашлем. К ней подошла Лиса и вместе с Рейнардом, поддерживая за плечи отвели к коню, помогая сесть в седло. Девушка из последних сил сама держалась на ногах: она страдала не только от здешних условий, но и от общей магической атмосферы, улавливая гнильцу не только в воздухе, но и в людях и существах, что здесь обитали.

Внезапно Мэва услышала плеск, словно пошел проливной дождь. Она подняла глаза. Клещи и пиявки падали в теплую воду, похожую на суп, и, как по команде, неуклюже плыли в сторону небольшой ольховой рощи. Мэва знала, кто появится из-за деревьев. Гернихора, повелительница Ийсгита.

— К оружию! — вскричала Мэва. — Сомкнуть ряды!

Лирийцы быстро сошлись вместе, укрывшись за стеной щитов. В ужасе смотрели они, как между ветвей блестят глаза, а из бурлящей воды поднимаются покрытые илом чудовища. Мэва шептала беззвучные слова молитвы: «Мелитэле, Великая Мать, Дева и Старуха, храни нас…».

Мэва надеялась, что солдаты не заметят, как у нее трясутся руки. И она в очередной раз была благодарна рыжей разбойницы, которая взяла бразды управления армией в такой ситуации на себя и ровным голосом, будто и не боялась окруживших отряд страшилищ, отдавала приказы:

— Рейнард, возьми своих людей и пусть ранят чудовищ, только ранят! Тогда они побегут к своей госпоже лечиться, а она станет уязвимой, тогда Гаскон и Уэверт направят град стрел на нее и ее рабов. Всем понятен план? — командиры кивнули, прекрасно понимая логику в словах девушки и полностью ей доверяя.

План Лисы сработал, и вскоре Гернихора, Кровавая госпожа, повелительница Ийсгита, павшая богиня, и проклятая принцесса, пала, сраженная градом стрел. Мэва немногое запомнила из битвы в Ийсгите. В какой-то горячке она дралась среди тумана, отчаянно рубя мечом чудищ, которые лезли со всех сторон, как в бесконечно долгом кошмарном сне. В конце концов наступила тишина, успокоились бурлящие воды, скрылись пиявки и клещи. Гернихора лежала посреди увядших листьев вся в крови, недвижимая — но все еще внушающая страх.

— А давайте отнесем ее голову нильфгаардцам. Они нам заплатят, а потом мы их убьем? — предложила Лиса, держась за кровоточащее плечо.

— Сожгите эту падаль, — прохрипела королева, не оценив шутки разбойницы. — И пойдем дальше.

Солдаты молча смотрели друг на друга. Прошло несколько минут, прежде чем Мэва поняла, в чем дело: они боялись. Даже теперь, когда чудище было мертво, к нему было страшно приблизиться. Мэва знала, что, если повторит приказ, солдаты его выполнят. Но королева не хотела их к этому принуждать. Поэтому она поборола отвращение и сама предала тело Гернихоры огню. Воздух наполнился удушающим смрадом паленых волос и ногтей, стрельнули искры… Вскоре от Кровавой Госпожи остались лишь обугленные кости. Лирийцы продолжили идти к берегам Яруги. Несмотря на усталость, они шли быстрым шагом… Не оглядываясь назад.

— Что у Лисы с рукой? — спросила королева у Уэверта.

— Ее задел один из гулей, — нахмурился эльф. — Гаскон перевязывает Фокси в одной из повозок, потому как «это всего лишь царапина! Больше всего жалко куртку», — спародировал голос разбойницы ее помощник. — Не бойся, Rhena, Фокси сильный воин, да и лечебная сила любви тут явно больше поможет, чем всякие там мази…

Королева согласно кивнула, устало вытирая пот со лба, она поблагодарила за ответ эльфа и направила лошадь к Рейнарду. Все-таки и ей хотелось бы немного целебной любви…

Комментарий к Часть 24 * – песня, которую исполняет Лиса – Брайан Адамс “Протрубите в рог”

====== Часть 25 ======

Ийсгит порос могучими ольхами. Их ветви сплетались меж собой, заслоняя небо, а лучи солнца, которые смогли пробиться сквозь эту толщину, рассеивались в густом тумане. Поэтому там царил вечный полумрак, в котором легко было потерять счет времени и сбиться с тропы. Внезапно между деревьев вспыхнул яркий свет. Солдаты прищурились, а затем раскрыли рты от удивления. Лиса, с трудом державшаяся в седле из-за ранения, осмотрела голубой огонек. Жужжа, над поверхностью воды поднялся пульсирующий шар. Он беззвучно облетел вокруг лирийцев, остановившись напротив разбойницы, передавая ей часть энергии, от которой девушка крепче сжала поводья. А затем немного отдалился и завис без движения, словно в ожидании…

— Этот огонек… — прошептал один из пехотинцев. — Он хочет нам что-то показать.

— Проницательно, — хмыкнула Лиса.

— Что ты чувствуешь? — спросила Мэва.

— Благодарность… Странно все это, — разбойница осмотрелась по сторонам.

Мэва знала, что огонек может завести их в ловушку. Несмотря на это, она пошла за ним, хоть и без уверенности. Может быть, она чувствовала, что солдаты плохо восприняли бы другое решение… А может, она сама не могла сдержать любопытства.

— Поедем за ним… Но осторожно! С оружием наготове!

Огонек вел лирийцев узкой тропинкой. Мэва все время оглядывалась по сторонам… Но ее опасения не оправдались: их не подстерегала никакая опасность. В конце тропы лирийцы увидели полузатопленные прогнившие повозки. Они стояли здесь десятки, если не сотни лет, но тем не менее по ним было заметно, что они принадлежали кому-то богатому. Боковины их были обшиты золотыми листами, а в клочьях истлевшей ткани поблескивала серебряная нить. Солдаты обнаружили на повозках сундуки, покрытые ржавчиной, но целые. Внутри лежали мешки, полные золотых монет, усыпанные жемчугами кубки и чаши, тюки шелка и бархата…

— Сколько сокровищ! Интересно, как они здесь оказались… — размышляли солдаты.

Мэва поняла, что это на самом деле было. Давным-давно она и сама ехала в похожем караване — когда оставляла родной дом, чтобы выйти замуж. Об остальном несложно было догадаться. Сопровождающий невесту картеж, должно быть, сбился с пути и пропал без следа на болотах Ийсгита. Гаскон неуверенно, что бывало с ним крайне редко, заговорил: