— Благодарю, госпожа. Я вижу, что это непростое решение, но я докажу вам, что оно верное, — благодарно кивнул Рейнард.
— Я редко соглашаюсь с Рейнардом… Но сейчас я подписываюсь под каждым его словом, — согласился Гаскон. — Мэва, позволь позаботиться о Лисенке…
— Я так понимаю, еще одним поводом расторгнуть договор с черными была она? — спросил тихо Рейнард, замечая, что Лиса повисла на руке королевы, засыпая.
— Я отомщу за все, что они с ней сделали, и я обещал, что не оставлю ее, — серьезно проговорил Гаскон, беря на руки тельце девушки, которая почувствовав знакомый запах, уткнулась в шею парня носиком и счастливо засопела.
Мэва выведала у пленных нильфгаардцев, что Колдуэлл пребывает в замке Тузла, в самом сердце Ангрена. И вот, оставив в Красной Биндюге небольшой отряд, королева отправилась на встречу с изменником…
====== Часть 22 ======
Отряд Мэва отправился дальше, вглубь зловещего Ангрена. На каждом шагу солдатам приходилось сталкиваться с разъяренными чудовищами. Королева удивлялась как в таком месте, могла выжить маленькая Лиса. Сама девушка всегда безошибочно определяла места атаки и подсказывала выигрышные тактики. С Гасконом их отношения заметно ухудшились. Парень чувствовал вину перед своим Лисенком и старался доказать ей свою верность. Он бросался первым в бой и провожал грустным взглядом удаляющуюся фигурку разбойницы. Королева тоже чувствовала это напряжение, что было между бандитами, и хоть ей и было больно видеть, как ее командиры страдают, она прекрасно понимала, что Гаскон во многом сам виноват в своей беде, а Лисе просто нужно время, чтобы простить кобелиного князя. Сама Мэва с трудом теперь переносила общество Рейнарда, к которому все время тянулась. В ее голове поселилась вязкая, мерзкая мысль, как и все на этом болоте, что он может снова ее предать, в груди зияла рана, нанесенная его опрометчивым поступком, а сердце хоть до сих пор и заходилось в быстром беге от его присутствия и голоса, но этот стук приносил уже далеко не светлые чувства.
Королева стала привыкать к сопровождению Лисы. Теперь часто они вдвоем ехали в арьергарде колонны, в то время как мужская половина команды плелась сзади и с грустью смотрела в спины дам. Разбойница иногда рассказывала истории из своего детства, что помнила. Мэве было интересно слушать, как девочка сбегала от друидов и по болтам добиралась к Яруге, чтобы пролезть тайком на барку и уплыть подальше от этого зловонного места. Также девушка знала множество местных растений и существ, о которых рассказывала королеве. Мэва же в ответ рассказывала о дворцовой жизни, как она пакостила в молодости и уже тогда проявляла свой тяжелый характер.
Лирийцы стояли на распутье. Мэва советовалась с разведчиками, какую тропу выбрать, когда один из пехотинцев рухнул без чувств в грязь. Товарищи тут же начали приводить его в сознание, но без толку. Мэва позвала медика. Тот приложил ухо к груди пехотинца, проверил у него пульс, наконец, заглянул ему в рот — и вдруг вскочил, как ошпаренный, и попятился назад.
— Что с ним? — спросила королева, глядя то на медика, то на больного.
— Typhus exanthematicus, госпожа, — ответил медик, вытирая руки бинтом, пропитанный спиртом. — Сыпной тиф.
— Королева, — позвала Лиса, — это очень заразно… Такая зараза была пару лет назад в Альдерсберге, вот тогда мы народу-то похоронили…
— На этой стадии пока не заразно, — покачал головой медик. — На данный момент сыпь у него только в ротовой полости, но завтра пятна появятся на все теле. И тогда болезнь станет заразной.
— Ясно. От этого есть какое-нибудь лекарство? — спросила Мэва, медик беспомощно развел руками, королева обратилась к разбойнице, — Как вы справились?
— Тогда была эпидемия. Все сидели дома, горы трупов по улицам… Их сжигали за городом, а тех, кто заразился, закрывали в изоляторах и ждали, когда они помрут сами, потом вывозили тела и… Но многие богачи нанимали чародеек, это было дорого, но они могли помочь. Тогда клуб и бордели понесли огромные убытки, а богачи за то, что не пожелали помогать — поплатились…
Мэва как можно скорее вызвала к себе Исбель.
— Это тиф, без сомнения… — сказала целительница. — Есть одно заклинание, которое могло бы помочь — Очищение Вейгля, — она глянула на Лису, надеясь, наверное, что та знает об этом заклятие, однако девушка отрицательно помотала головой. — Но его наложение требует массу времени и средств.
— Стоимость не имеет значение, — сказала Мэва. — Принимайся за работу.
Исбель купила у местной травницы редчайшие и ценнейшие травы: цветки папоротника, корень мандрагоры, семена живокоста. Затем вынула из узелка посуду причудливой формы: воронки, перегонные кубы. Забурлили цветные жидкости, засвистел пар, и наконец в колбе оказалось несколько капель густого вещества. Исбель прошептала слова заклятия и подала больному лекарство. Лихорадка и озноб отступили почти сразу, а остальные симптомы прошли через несколько часов. Мэва отправилась в путь с исхудавшим кошелем — и с чувством облегчения. Лиса ничего не сказала, хоть она лично присутствовала при разговоре с Исбель, когда та призналась, что служила в Первую Северную в Нильфгаарде, и хоть рыжая девушка, использовав свою фирменную проверку взглядом, кивнула, что чародейка говорит правду и реально хочет помочь в борьбе, но что-то все-таки было в поведении рыжей, что выдавало ее настороженность и недоверие.
Солдаты без видимой причины прервали марш. Мэва поднялась на стременах, проверить, что случилось. Похоже что-то перегородило дорогу. Лиса беспокойно прижимала ушки, оглядываясь по сторонам. «Наверно, буря сломала дерево, — подумала королева, продвигаясь к голове колонны, — или брошенная повозка». Она ошибалась. Поперек тракта лежал огромный продолговатый камень. Солдаты обвязали его веревками, уперлись ногами в вязкий грунт и попыталась стащить валун с дороги. Но он не сдвинулся и на дюйм. Лиса, подошедшая следом, тревожно озиралась по сторонам:
— Королева… Здесь где-то должен быть круг друидов…
— Где тебя обучали? — спросил Гаскон, напрягшись.
— Д-да, — кивнула девушка, ее ушки плотно были прижаты к голове, кобелиный князь, не сдержав порыва, встал ей за спину, загораживая собой, она осторожно повернулась к нему, виляя хвостиком, — Спасибо.
— Я могу вам помочь.
Мэва повернулась в седле. Из-за деревьев выступили несколько путников, их одежды выгорели на солнце. Лиса в ужасе прижалась к Гаскону. Во главе их шла молодая женщина с длинными светлыми волосами.
— Ты не похожа не силачку, — сказала королева. — Но почему нет. Попробуй.
Светловолосая женщина присела у камня, закрыла глаза и начала что-то шептать. Стоявшие рядом кони начали ржать и кусать удила, где-то вдалеке завыли собаки, Лиса плотно прижала руки к ушкам, сжавшись в комочек на груди кобелиного князя. Валун скатился с дороги, словно травинка, подхваченная ветром.
— Кто… Кто ты такая?
— Друидка, — прозвучал ответ. — И я не боюсь своей силы, — взглянула она на рыжую. — А этот камень… Стоял в нашем кругу.
Женщина замолчала и повернулась в сторону леса. Мэва проследила за ее взглядом. Среди деревьев лежали и другие камни — потрескавшиеся, обожженные.
— Что случилось? — подала голос Лиса. — Я помню это место другим…
— Мы отказали нильфгаардцам в помощи, — ответила друидка. — Поэтому они уничтожили наши святилища. Но… Может, это и к лучшему. Ты знаешь наши правила, дитя лисы…
— К лучшему? — не поняла королева.
— Да, — ответила разбойница вместо светловолосой. — Это место и впрямь стало иным… К тому же, друиды верят в одно правило судьбы: что не делается — все делается к лучшему.
— Лес меняется, как и все в этой жизни… — ответила друидка. — Ты тоже изменилась, дитя лисы… В Ангрене уже давно дело нечисто. Лес дичает, звери в нем упиваются кровью, люди чтут иных, жестоких богов… Нам пора покинуть эти земли. Мы идем на юг, в Каэд Мырквид.
— Да, тамошняя Ивовая Баба отпугнет любого, кто посягнёт на святилище друидов, — буркнула разбойница.
