У Мэвы не было щита и доспехов, поэтому даже один пропущенный удар мог стать для нее последним. Она ловко двигалась на смерзшимся снегу, уворачиваясь от быстрых, как молния, барбегазов, а сама наносила им точные продуманные удары: по глазам, по ушам, по раскрытым пастям. Когда последнее бездыханное чудище грохнулось на землю, Мэва подошла к разбитой повозке. Груз не пострадал, а солдаты разве что слегка замерзли и поранились. Она велела доставить и тех, и других наверх, а сама строго посмотрела на Лису:
— Ты чего ринулась в одиночку без плана? Без приказа?
Девушка замялась, ушки виновато прижались в макушке, глаза опустились на землю. Гаскон, стоящий рядом с королевой, разрывался между своими противоречивыми чувствами: он считал, что с Лисенком надо бы поговорить и вбить в рыжую головушку, что не следует так собой рисковать, но с другой стороны, он видел, какое влияние производят на его девочку слова Мэвы, а потому хотел защитить и подбодрить девушку всеми возможными способами.
— Я не знаю, — наконец выдала Лиса. — Просто не знаю… Как какое-то наваждение потянуло меня сюда…
— Я тебе устрою наваждение! — вспылил Гаскон, — привяжу к себе, будешь занать, как со скал прыгать в пасть к барбегазам!
Причитания и обвинения продолжались и по пути наверх. Лисе было стыдно. Она думала, что из-за нее Мэва, Гаскон и многие другие добровольцы рисковали жизнью, спускаясь почти что без ничего вниз. Однако, Исбель поспешила спасти ситуацию. Пока обломки повозки поднимались обратно на тракт, а Хавьер мастерил новую телегу, целительница поспешила к компании отчитывающих Лису за глупый поступок:
— Лиса, деточка, дорогая. Ты в порядке? — взволновано начала она, — Такой сильный источник энергии! Это могло не просто завести тебя в ловушку к этим чудовищам, но и погубить…
— Какой источник? — спросил Уэверт. — Просто если это магия, то это многое объяснит. Я вот вообще не помню, как приказал людям спустить Фокси в пропасть… Как гипноз какой-то.
— Возможно. Магия чародеек проявляется по-разному, — объясняла Исбель. — Вот ты и смогла убедить эльфа в правоте своих действий, а еще во время боя…
— Клинки горели огнем… — ошеломленно ответила Лиса
— Так. Погодите-ка! Какой источник? — остановил дискуссию в край запутавшийся Гаскон, — Разве ваша магия не добровольно собирается?
— В основном да. Но бывают древние и очень сильные места, где неопытный маг может даже погибнуть, — Исбель погладила по голове рыжую девушку, та недовольно отстранилась, видимо прикосновения кобелиного князя для нее более приятны и желанны, чем чародейки. — Да и к тому же тяга к магии увеличилась, после того как ты стала женщиной, милая, — легкий румянец появился на щечках разбойницы, Уэверт косо глянул на Гаскона. — Тебе бы поучится магии… Я могу…
— Не надо, — отрезала девушка. — Я давно решила, что не буду магом. Я постараюсь контролировать это… Больше такого не повториться, — заверила она королеву и поспешила как можно скорее покинуть общество Исбель.
Гаскон нагнал ее только за поворотом:
— Стой, Лисенок, — он схватил ту за руку и притянул в свои объятия, — Я переживал за тебя… Не делай так больше.
— Я правда не знаю, как так вышло, — шмыгнула она носом где-то в районе его плеча.
— Ну… Тогда я, видимо, и правда вынужден привязать тебя к себе, — улыбнулся парень, поднимая лицо девушки и коротко целуя красный от мороза носик. Вскоре этого стало мало, и он переместился на податливые губы… Рядом послышалась какая-то возня, а потому им пришлось отстранится друг от друга. Это оказался какой-то солдат, который, заметив, что прервал такую сцену, неловко замялся и выпалил:
— Прошу прощения! Велите отойти, — бедный малый чуть ли не бегом отходил от парочки, которая всеми силами пыталась подавить смех.
====== Часть 19 ======
Отряд королевы продолжал путь, торопясь на встречу со старостой. По дороге Мэва стала свидетелем печального происшествия: массовых похорон горняков, которые погибли во время несчастного случая. На снегу стояли оловянные гробы, украшенные венками из хмелевых шишек. Плакальщики ждали, пока могильщики кайлами выдолбят яму в промерзшей земле. В это время штейгер шахты, где работали погибшие горняки, взобрался на валун, чтобы произнести речь. Его прервали криками и ревом. Когда родственники решили перейти к действиям, поднимая комья мокрой земли и кидая их прямо в голову штейгера, Мэва решила встать на защиту краснолюда. Она пришпорила коня и въехала на кладбище, распихивая толпу и заслоняя штейгера телом скакуна. Однако следующий камень прилетел ей в грудь… Завязалась бы драка, если бы вперед не выступила Исбель, рассеяв на толпу какое-то заклинание, отчего собравшиеся успокоились и через минуту уже позабыли о штейгере и недовольствах. Чародейка притупила их злость, боль утраты и вселила в души покой.
— Лисенок, ты можешь так? — шепнул Гаскон на ушко Лисы.
— Не-а… Знаешь, милый, и я даже рада, что не имею ни таких умений, ни такой силы… — ответила девушка, покидая кладбище вместе с парнем.
— Потому что боишься этой силы и тех, кто захочет ее воспользоваться? — припомнил кобелиный князь.
— Да… И знаешь, из-за кое-чего ещё… — рыжая замялась, не зная, как сказать, — Это я поняла только недавно, когда ты появился в моей жизни… Раньше я об этом не задумывалась, и, наверное, могла натворить дел, если бы увлеклась изучением магии… Гаскон, — она позвала парня поближе к себе, тот заинтересовано нагнулся, — цена такой силы бывает высока. Я слышала, что многие чародейки, они… они жертвовали своей женской способностью. И потом никогда не могли иметь детей…
— Лисенок, ты не думаешь, что это как-то…
— Тс-с-с, — она положила пальчик на его губы, — я не знаю, что будет дальше и как сложиться жизнь, но я поняла… знаешь, я поняла, что… — она с трудом подбирала слова, — Я поняла, что мне приятно быть простой девушкой в сильных мужских руках… Раньше я этого не знала. Мне казалось, что лучше роли, чем хитрый лидер банды, и придумать нельзя. Но ты изменил это. Теперь мне хочется быть рядом с тобой, быть твоей стаей, — Лиса прижала ушки к голове, на щечках выступил румянец, а хвостик нервно рассекал воздух.
Парень смотрел на лисичку и не знал, что ответить. Это было ошеломляющим признанием. То, что она хотела видеть в нем партнера, мужа и отца своих детей. В том, что детей будет трое, он не сомневался. Два мальчика и девочка. Вся в маму: рыжая, маленькая, непоседливая… Стоп. Он прекрасно это видел. И теперь степенная жизнь не казалась ему такой скучной, как раньше. Он был холостяком, похитителем женских сердец и кошельков. Для него размеренная жизнь была сущим адом. Но с ней… С хитрой лисичкой, которая не меньше него в своей жизни грабила и убивала… С ней точно не будет скучно. Но в сердце появлялось и другое чувство — помимо бескрайнего счастья и любви к его Лисенку — появлялся страх… Он еще не готов. Не сейчас. Точно не сейчас…
— Лисенок, — он потянулся к личику девушки, уткнувшись в ее веснушчатую щеку носом, вдыхая родной аромат, — не сейчас. Хорошо? — он посмотрел в голубые глаза, что сейчас напоминали ясное летнее небо. — Я не оставлю тебя, я это уже обещал, — сказал он, одной рукой обвивая ее талию. — И я никому тебя не отдам, — признался он ей на ушко, прижимая близко-близко к себе. — И да, я уже решил, что у нас будет трое детей… Так что, Лисенок, дай нам просто время…
— Я не тороплю, милый. Просто сказала, что… Стоп! Трое детей? — она неверующе заглянула в карие глаза Гаскона.
— Ага. Два мальчика и рыжая девочка, — как ни в чем ни бывало ответил парень, лукаво улыбаясь.
— Но она все равно будет обучаться бою и стрельбе из лука…
— Да, дорогая, — счастливо улыбался парень, поддерживая шутку, — Сам ее стрельбе научу, и всех наших детей тоже. Тогда на тебе ближний бой.
— Конечно, милый. Но мальчиков тебе все-таки самому многому придется учить… Я не думаю, что буду хорошим учителем для парней…
— Не переживая, дорогая, ты будешь замечательной матерью! — заверял Гаскон.