— Как матерью? — удивилась проходящая мимо Мэва. — Лиса, ты… ты.?
— Нет, нет, королева… — рыжая увернулась от рук парня и натянула тому шляпу на глаза в отместку за такие реплики, — Это… это просто шутка.
— Это план на будущее, Лисенок! Ты чего? Вот после того, как мы с тобой устроим объединенную банду, и провернем пару громких дел, накопим капиталы. Тогда… — но кобелиный князь не договорил, получив снежком по лицу. Отряхнув снег, он посмотрел на Лису, которая стояла, вытирая руки и победно улыбаясь, — Тогда Лисенок у меня получит по полной программе, — закончил он, набирая снег в руки.
Королева наблюдала, как ее два командира бегают друг от друга, закидывая снегом. Они громко смеялись и дурачились. Иногда это снежное побоище прекращалось, когда один заваливал другого в сугроб, и, наверняка, засыпал уже не снегом, а поцелуями. Но, встав на ноги, они продолжали играться. Мэва глубоко вздохнула. Им бы самим вырасти, а они уже о детях думают. Хотя в года Лисы она уже шла под венец… Не удивительно, что в сердце маленькой разбойницы расцветают теплые чувства к симпатичному парню, харизматичному, самоуверенному и такому заботливому по отношению к ней. Королева улыбнулась. Она бросила взгляд в сторону Рейнарда, который осуждающе и с ожиданием смотрел на их действия. Он повернулся в сторону Мэвы, и, покачав головой, пошел разнимать и успокаивать парочку. Однако, на полпути в его спину прилетел комочек снега. Ошеломленный граф на пятках развернулся к обидчику. И застыл. Мэва счастливо улыбалась и оттряхивала перчатки от снега. Минуту в голове Рейнарда происходил вычислительный процесс. А потом он тоже кинул снежок в свою королеву. Оба улыбались, смотря в глаза напротив, но не решались предпринять что-либо еще. Они были далеко не детьми, а вокруг стояли солдаты… В поле зрения попали облепленные снегом с ног до головы бандиты. Они улыбались и держались за руки. Они прошли мимо: Гаскон показал большой палец Рейнарду, а Лиса шепнула королеве «хороший бросок». Рейнард и Мэва поспешили отвести глаза и скрыть смущение и подскочивший пульс. Вскоре отряд отправился дальше.
Лирийцы поднимались на высочайшие вершины махакамского хребта. Снег скрипел под сапогами, холодный воздух обжигал легкие, ветер трепал плащи.
— А-ах… — Мэва стерла пот со лба и повернулась к Рейнарду. — Вон у тех скал мы устроим…
Дальнейшие слова заглушил могучий трубный рев: горы наполнил низкий вибрирующий гул. Звук нарастал, отражаясь от скал, и едва не раскалывал головы. Лирийцы оглядывались вокруг, не зная, что делать. Лишь немногие услышали предостережение Габора:
— Не стойте как столбы! Прячься за скалы! Живо, живо!!!
Мэва проследила за взглядом краснолюда… И вскрикнула в ужасе. Снега сползали с вершин вниз по склонам, поднимая облака ледовой пыли. Прежде чем Мэва успела среагировать, белая волна бросила ее на колени, придавила и впечатала в землю. После этого она уже чувствовала только пронизывающий холод — и страх.
Мэва выжила. Краснолюды, подоспевшие на помощь лирийцам, вовремя выкопали ее из-под снега. Другим солдатам повезло меньше… Долго искали Лису. Гаскон и Уэверт, как и добрая половина отряда, не смотря на свои раны и обморожения, продолжали поиски. Кобелиный князь, роясь в сугробах, тихо приговаривал «Лисенок, Лисенок…», он старался держаться, старался и эльф, старались и лисы, хотя многие из них не могли сдержать печальных горьких слез. Когда ее нашли, она еле дышала. Губы ее были синими, а сама она мертвенно-бледная. Мэва приказала нести рыжую разбойницу в шатер королевы и послала за Исбель.
Королева оглядела синие, окоченевшие тела. Тут же лежали трупы коней, разбитые повозки. Потери были огромные. Мэва вытерла щеку. Слезы обжигали ее обмороженную кожу. Она поспешила к своей палатке, там маленькое тельце Лисы боролось за жизнь. У входа стояли, явно выгнанные Гаскон, Рейнард, Уэверт и Габор. Кобелиный князь не мог найти себе место, вытоптав уже тропинку, граф и эльф стояли одинаково напряженными, губы их были сжаты в плотную линию, один краснолюд стоял с виноватым видом.
— Как она? — спросила королева, не заходя в шатер.
— Исбель делает все возможное, госпожа… — ответил Рейнард, — но шансов…
— Фокси справиться… Должна справиться, — уверял Уэверт.
— Будем надеяться, — Мэва грустно взглянула на вход в шатер и обратилась к Габору, не решаясь войти. — Что ты узнал?
— Я все тебе расскажу в свое время. Но сперва… Тебе надо выпить чего-нибудь теплого, поесть…
— Нет, Габор. Я должна выяснить, какого дьявола здесь произошло, — хмурилась недовольно королева, не дав сказать ни слова Гаскону, которого задержал граф: парень видимо хотел разузнать нужную информацию с помощью кулаков.
— Ну, сошла лавина, и…
— Разумеется, сошла лавина, я не идиотка, — злилась Мэва, настроение Гаскона плавно переходило и ей. — Но что ее вызвало? Что это был за звук?
— Это были сигнальные трубы. Наши, — краснолюд опустил голову.
— То есть это краснолюды сбросили снег? — холодно спросил эльф.
— Ну да… Но не нарочно!
— Говори дальше. По существу, — приказала королева.
— Видишь ли… Так же, как люди чистят от снега крыши, мы регулярно проводим уборку в горах, чтобы это дерьмо не свалилось нам на голову. Как снега порядочно навалит, мы дуем в трубы, чтобы вызвать лавину, которой можно управлять. Затем остается только слегка подмести — и на дороге снова безопасно.
— Ты зубы мне не заговаривай! — взревел Гаскон. — Почему же эта уборка проводилась именно в тот момент, когда мы здесь проходили?
— Я тоже задался этим вопросом… По графику следующая чистка должна быть только через неделю. Но кое-кто попросил раньше очистить дорогу, — оправдывался краснолюд.
— Кто? — почти хором спросили все собравшиеся.
— Мэва, я тебе скажу, только сперва обещай мне, что…
— Кто?! — не вытерпела королева.
— Овайн аэп Кленвог. Нильфгаардский посланник. Я думаю, что это была месть за нападение на их караван…
— Ублюдок… Рейнард! — обратилась она к графу, что был готов выполнить любой приказ своей королевы.
— Погоди, но тебе не доказать причастность Нильфгаарда, — вмешался Габор.
— Я не буду долго раздумывать. Я просто найду его и убью, — отчеканила Мэва, смотря на занавески своего шатра, откуда слышались целительные заклинания Исбель.
Королева кивнула Рейнарду, и тот все понял. Граф постарался увести Гаскона, у которого глаза искрились ненавистью, Уэверт сам покинул шатер, молча, но с грозным выражением ожидания предстоящей мести. Габор больше не пытался возражать, и виновато поспешил уйти подальше. Мэва вошла внутрь своей палатки.
На ее койке лежало тело девушки. Она не была уже мертвенно-бледной, ее кожа пылала от жара, а грудь тяжело поднималась, со лба стекал пот. Рядом сидящая Исбель вытирала лоб разбойницы тряпочкой, что-то шептала и устало вздыхала.
— Как она? — тихо спросила Мэва, когда шепот чародейки прервался.
— Держится… Ее сила помогла ей дольше продержаться, но у этого есть своя цена. Холод как будто впитался в нее. В сочетании с ее предрасположенной к огню магией… — волшебница еще раз глубоко вздохнула, — Нужно время. И присмотр…
— Исбель… Спасибо тебе! — королева благодарно сжала ладонь целительницы. — Могу я попросить тебя… Тебе надо отдохнуть. Ступай. Но, пожалуйста, не могла бы ты вернуться после и посидеть с ней?
— Королева… Тебе самой нужна помощь, — начала было Исбель.
— Не стоит. Мне хватит нескольких часов, а потом… Потом нас ждет битва, — Мэва нахмурилась. Чародейка кивнула и, ничего не сказав, поспешила выйти.
Королева присела на место Исбель. Жар у девушки так и не проходил. Мэва смочила тряпочку и положила Лисе на лоб, устало вздохнув. Королева взяла разбойницу за руку и еще больше испугалась. Маленькая ладошка то нагревалась до жара лавы, то становилась невыносимо холодной. Иногда из груди девушки вырывался хрип вместе с воздухом. Мокрая повязка более-менее помогала, но ее приходилось часто менять.
